— А они поведут нас, куда подскажут наши желания, — уточнил Майкл-Майк. — Главное, как утверждает классика советского кинематографа, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями.
— Что значит «советского»? — спросил Тони.
— Что за вопрос? — посмотрел на него Майкл-Майк. — «Советского» значит «советского». Какого еще?
— Это, Тони, была такая страна, Советский Союз, — сказал Рад. — До тысяча девятьсот девяносто первого года. Ну то же, что Россия. Не совсем Россия, но все же.
— А, Россия! — воскликнул Тони. — Да-да, помню. Еще говорили, «Советская Россия». А что произошло в девяносто первом, почему перестали называть советской?
Рад с Майклом-Майком невольно переглянулись.
— Вы что, Тони, в самом деле, что ли, не знаете? — вопросил Майкл-Майк.
Тони помедлил с ответом. По глазам его было видно — он честно пытается припомнить, что произошло в девяносто первом в далекой северной стране.
— Вы, Майкл, знаете, в каком году взошел на престол наш король? — задал он затем вместо ответа встречный вопрос.
— Ну откуда, — отозвался Майкл-Майк.
— Вот и я не знаю, что там у вас было в девяносто первом, — с победительной улыбкой заключил Тони.
— В девяносто первом году, Тони, у нас произошла революция, — сказал Рад. — И Советский Союз перестал существовать.
Лицо Тони озарилось радостью знания.
— А, да-да, я слышал об этом. Так это в девяносто первом произошло. Вот когда! Давно. Я еще в университете учился.
Они уже шли в потоке, двигаясь в обратном направлении — туда, откуда пришел Рад, но теперь это было неважно — что он был там. Теперь, в компании , все сделалось по-иному. Теперь он тоже шатался , а это занятие не требовало ни цели, ни смысла, оно само было цель и смысл.
— Ни хрена себе, а? — снова перейдя на русский, показал Майкл-Майк Раду на прилавок с кастетами и ножами. — Это у них что, разрешено? — И, не дожидаясь ответа Рада, обратился по-английски к Тони: — А это у вас что, не запрещено к продаже? Это же оружие.
Тони не понял его вопроса.
— Запрещено? Оружие? Нет, конечно, не запрещено.
— И я вот так прямо могу взять и купить?
— Конечно.
Майкл-Майк взглянул на Рада и все говорящим жестом покрутил пальцем у виска.
— Это же опасно — вот так продавать, — снова повернулся он к Тони. — Подстрекательство к преступлению.
Тони наконец понял, о чем говорит Майкл-Майк.
— Нет, не опасно, — с небрежностью проронил он. — Если не продавать открыто, будут продавать скрытно. Кому нужно, тот купит.
— Нет, вот так открыто! — Майкл-Майк все не мог успокоиться. — Вот я купил, и для чего? Пошел — и применил. Что, и применять разрешено?
Тони засмеялся.
— Нет, применять не разрешено, что вы!
— Это почему же?
— Потому. Покупать покупайте — ваше дело. А примените — будете отвечать. Ответственность на вас самом. Применили — отвечайте. Таиланд — свободная страна. Свобода — это возможность выбора. Хотите выбирать преступление — пожалуйста, но у нас в уголовном кодексе есть и смертная казнь.
— Смертная казнь — это хорошо, — с особым чувством произнес Майкл-Майк. — Только какая у вас свободная страна. У вас монархия.
Мягкое круглое лицо Тони затвердело — казалось, ударь по нему, получится все равно что по камню.
— Монархия здесь ни при чем, — сказал он. — Монархия — это форма правления. Буддизм делает человека свободным. Буддизм — это сама свобода.
— Тони, вы философ! — Рад поспешил опередить Майкла-Майка с его возможной негативной реакцией на слова Тони. — Это неожиданно.
Камень, в который превратилось лицо Тони, стал размягчаться.
— Все тайцы — философы. Буддизм — это философия.
Их вынесло из потока прямо к тяжелому, черному пологу, скрывавшему вход в содом и гоморру, и страж у входа приглашающе приоткрыл треугольное окно в пылающий электрическим светом Эдем. Все трое, они безотчетно глянули внутрь, придержали шаг, но не подались к пологу, — и он, мгновение спустя, повелением руки стража опустился.
— Что, дружище, — проговорил Майкл-Майк, кладя на плечо Раду богатырскую лапу, — как вы насчет девочек? Собираетесь?
Задавая этот вопрос, он не перешел на русский, а значит, его слова предназначались и для слуха Тони.
— А вы? — спросил Рад.
— Планируем, — ответствовал Майкл-Майк. Он снял руку с плеча Рада. — Быть в Бангкоке и не оскоромиться? За кого вы меня принимаете, дружище?
— Майкла не остановить, — с улыбкой сказал Тони. — Настоящий русский медведь, как о вас пишут.
— А я не похож? — Рад почувствовал укол ревности, что не заслужил восхищения Тони.
— Вы, Рад… — Тони смущенно помялся. — Вы… вы русский, но не медведь.
— А кто же я? — спросил Рад. Тони, глядя на него, подумал.
— Вы лошадь, — проговорил он затем. — Мустанг. Сравнение было неожиданным.
— В России нет мустангов, — сказал Рад. — Это вы с Северной Америкой спутали.
— Почему спутал? — отозвался Тони. — Ничего не спутал.
— Русский мустанг. — Майкл-Майк как попробовал эти слова на зуб. — Звучит недурно. Так как насчет девочек? Присоединяетесь?
— Присоединяйтесь, Рад, — осклабясь в дружелюбной улыбке, тронул Рада за руку Тони. — Вам нужен провожатый. Без провожатого вы можете повести себя неправильно.
— Иначе говоря, влипнуть в историю, — расшифровал Майкл-Майк.
Рад колебался, не решаясь склониться ни в ту, ни в другую сторону. Он не был готов к такому выбору. В сознании запрещающим огненным перстом стояли утренние слова Нелли в «Coffee Max», что восемьдесят процентов тайских женщин зарабатывающих телом, инфицировано СПИДом. Но картинка Эдема с благоухающими свежестью и чистотой тайскими прелестницами в невинном белом ажуре заставляла усомниться в достоверности этой цифры, экстраполируя ее в сторону ничтожно малой величины. Искушение было сокрушительной силы.
— Это дорого? — предпринял он жалкую попытку удержаться в лоне добродетели.
— Не дороже денег, — мгновенно ответствовал Майкл-Майк.
— У меня с ними как раз и туговато, — продолжил Рад балансировать на грани грехопадения.
— Я вам подскажу, Рад, как сэкономить, — вмешался со своей благожелательной улыбкой Тони. — Для чего я с вами, как не для этого. Например, пообедать где-нибудь в простом ресторане. С девочками будет дороже.
— Давайте в простом, — поддержал его Майкл-Майк. — Вы как, Рад? Или вы сыты?
— Корову съем, — ловя себя на чувстве радости, что посещение заведения с девочками пока откладывается, объявил Рад. Он, естественно, хотел сказать «быка», но как будет «бык» по-английски, он не знал.
