Никто ему не ответил.
— Sorry, — повторил он и двинулся к себе в номер.
— You have blood running down your cheеk, — услышал он сердобольный женский голос за спиной. — У вас по щеке течет кровь.
Но теперь не ответил он и, не оглянувшись, с размаху закрыл за собой дверь.
Глава девятая
Его разбудил телефонный звонок. Сонной рукой Рад нашарил на столике около кровати аппарат, нащупал трубку и, свалившись обратно на подушку, приложил трубку к уху.
— Алле, — прохрипел он.
— Спишь? — раздался в трубке голос Дрона.
— Теперь уже нет, — ответил Рад, по-прежнему лежа с закрытыми глазами.
— Подниматься собираешься? — спросил Дрон, и что-то в интонации, с какой он это спросил, Рада насторожило.
— Наверное, — отозвался он. — А который час?
— Утро. Уже утро, — сказал Дрон.
Он должен был на такой конкретный вопрос — о часе — конкретно и ответить, не государственная же тайна, и то, что отделался от вопроса, а не ответил, с несомненностью свидетельствовало о втором и третьем смысле, стоящем за его словами.
Глаза у Рада мигом открылись, он сбросил с себя одеяло и сел на кровати, опустив ноги на пол.
— В чем дело? — спросил он.
— Ты меня спрашиваешь? — тут же, как фехтовальщик, делающий выпад, встречно спросил Дрон.
— Ну спроси ты меня, — смиренно сказал Рад. Дрон в трубке помолчал.
— Что ты там натворил такое, что тебя выселяют? — выдал он затем Раду.
— Выселяют? Меня?! — воскликнул Рад.
— Тебя, тебя, — подтвердил Дрон.
Теперь в молчание впал Рад. Хотелось предположить, что все это шутка со стороны Дрона, но случившееся вчера не позволяло поддаться подобному искушению. Только почему в известность об этом ставил его Дрон?
— Интересно, — сказал Рад. — Почему это я получаю уведомление через тебя?
— Потому что номер для тебя заказывал я. Я заказывал — мне и по мордасам: чтобы вашего протеже духу не было.
— Это что, тебе позвонили? — уточнил Рад.
— Это мне позвонили, — фехтовальщиком, отбивающим удар, парировал Дрон. — Так что ты там натворил?
Рад, отнеся трубку в сторону, с шумом выдохнул воздух. Славное получилось пробуждение.
— В двух словах не объяснишь, — сказал он, поднося трубку обратно к уху. — И когда мне нужно съезжать?
— Check off, расчетный час, там у тебя — полдень, так что к полудню.
Рад чувствовал себя точь-в-точь нашкодивший первоклассник. Опыта расплаты за совершенный проступок еще нет, защитная реакция не выработана и впереди — разверзшаяся пропасть неизбежного воздаяния за содеянное.
— Ну что, — проговорил он неуверенно, — давай я побреюсь, приму душ — и встретимся?
— Да, через полчаса в «Кофи Макс», — принял его предложение Дрон.
После чего в ухо Раду ударили короткие сигналы разомкнутой связи.
Рад медленным движением положил трубку. Рядом с аппаратом, ярко алея, лежала плоская коробочка с презервативами. Рад взял ее и покрутил в руках. Никаких чувств это вещественное напоминание о вчерашнем происшествии в нем не вызвало. Разве что ироническое восхищение цветом упаковки. Как запрещающий сигнал светофора.
Он бросил презервативы обратно на столик и встал с кровати. Через полчаса в «Coffee Max».
Когда он, выйдя из лифта, проходил мимо стойки ресепшена, там за нею стояли трое: вчерашний дежурный, девушка, пришедшая ему на смену, которая, запомнилось Раду, стояла на ресепшене в день его приезда, и сама управляющая гостиницей — средних лет плотная тайка в очках, с короткой деловой стрижкой, в темном деловом костюме, туго обтягивавшем ее плотное тело. Вчерашний дежурный, завидев Рада, бросил негромко несколько слов по-тайски, и дежурная с управляющей вслед ему тотчас устремили на Рада взгляды. Про взгляд управляющей вполне можно было сказать, что она вперилась. На «Good morning» Рада никто из них ему не ответил.
Дрон уже ждал его. Он сидел в углу за самым дальним столом заведения Макса и потягивал сок из высокого тяжелого стакана. Судя по цвету, сок был грейпфрутовый. Сидел Дрон один, Нелли рядом с ним не было.
— Привет, — сказал Рад, подходя. Он старался держаться непринужденно и бодро. Самое плохое уже произошло, осталось только расхлебать кашу, что заварил. — А где Нелли? В Интернете? — Он глянул в сторону компьютера у входа, но перед монитором, застывше уставясь в экран, сидел пожилой господин, похоже, японец, с подвязанным под ворот рубашки цветным шейным платком.
— В гостинице Нелли, — сказал Дрон. — Пьет свой любимый фруктовый чай. Я решил не конфузить тебя перед ней. Или я не прав?
— Прав, прав. Ты настоящий товарищ. — Рад отодвинул стул от стола и сел, оказавшись напротив Дрона. — Я вчера, видишь ли, снял проститутку…
— Что?! — вскричал Дрон. Его сотрясло от смеха, и он поспешил опустить стакан с соком на стол, чтобы из того не выплеснулось. — Ну хват! И что? Вы там содом и гоморру устроили? Рад кивнул.
— В некотором роде. А тебе что сказали?
— В смысле объяснений? Мне ничего не сказали. — Дрон одолел смех, взял сок со стола и сделал глоток. — Сказали только, что другие постояльцы не желают иметь тебя в соседях и отель ради сохранения своей репутации вынужден отказать тебе в гостеприимстве. Сказали, хорошо еще, что твои соседи не стали настаивать на полиции.
Рад внутренне содрогнулся. Да уж, еще бы ко всему вчерашнему позору и полиция.
— Глупость это все, конечно, с моей стороны. Снять-то я ее снял, а пришли в номер.
Коротко, избегая деталей, он рассказал Дрону, что произошло между ним и этой Ланой, как произошло и почему она оказалась в чем мать родила в коридоре, Дрон слушал с живейшим интересом и в некоторых, особенно пикантных местах рассказа снова всхохатывал.
— Да, дорогой мой, — проговорил он, когда Рад умолк. — У твоей истории библейский привкус.
— То есть? — уточнил Рад.
— Ну, — сказал Дрон, — вавилонское столпотворение. Для того Бог и смешал языки, чтобы люди не могли между собой договориться. Вон, закажи завтрак, — указал он подбородком куда-то за плечо Рада. — Что будешь: континентальный, американский?
Рад обернулся, — оказывается, за спиной стояла, ждала его внимания официантка.
Он попросил двойную порцию сока и кофе. Все прочее встало бы ему сейчас поперек горла.
— Я вижу, — сказал Дрон, когда официантка ушла, — ты вчера и поддал?
— Поддал, — подтвердил Рад. — С твоим приятелем.
— С каким моим приятелем?
— С Майклом. Во всяком случае, меня он просил называть себя так.
