Однако же звонки не прекращались. И делались все настойчивее. Минута, другая, третья – вонзались и вонзались в барабанные перепонки. В. ругнулся и, шумя сливающейся с тела водой, стал подниматься. Он вдруг подумал, что это еще могут быть домушники, которые, как писалось в газетах, часто ходят по квартирам, прозванивают их так, не открывают – значит, никого нет, и можно проникать в квартиру. Не хватало только, чтобы они вошли, а он тут в ванне в чем мать родила. Он наскоро промокнулся полотенцем, обмотался им, всунулся в тапки и пошлепал к двери.
Вода, стекавшая с волос на глаза, туманила взгляд, мешала разглядеть в глазок, кто там звонит. Ну да не все ли равно. В. крутанул ручку замка и распахнул дверь.
Человек, стоявший на пороге, был в милицейской форме, с четырьмя звездочками на погонах. Могучего шкафообразного склада, с суровым нерассуждающе-решительным лицом – профессиональная заматерелость так и распирала его. Это было оглушительно: ожидать встречи с домушниками и врезаться носом в представителя противоположной касты.
Лицо милицейского капитана при виде В., обмотанного полотенцем, выразило некоторое замешательство, однако профессиональная матерость тотчас взяла над чувством неловкости верх.
– Здравствуйте, – сказал он, делая решительное движение своим могучим тяжелым телом вперед и понуждая В. отступить. – Я ваш участковый. Проблема тут возникла. Пришел познакомиться…
В интонации его была некая незавершенность. Как если бы главное было не в тех словах, что он произносил, а в тех, что последуют. Или в каких-то его действиях. Слова его не выражали того, что значили. Он словно бы тянул время, чего-то ждал.
И дождался. С невидимой В. части лестничной площадки возник, с лиловым злобным орлом на обнаженной шерстистой груди, брылощекий охранник с автомобильной стоянки, что возбуждал в В. такую неприязнь, и уличающе возопил:
– Он самый, кто еще! Я за ним проследил, куда он ходит, тот самый!
– Свободен, – отодвинул его от себя участковый. – Разговор есть, – известил он после этого В., и вот теперь слова его значили то, что должно – так это и прыснуло из него. – Помочь нужно, людям требуется, неприятность случилась, хорошие люди, нельзя не помочь. – И все напирал, напирал на В. своим упакованным в форму тугим животом, заставляя В. пятиться назад.
– Нет, простите! – выставляя перед собой ладонь, попробовал воспрепятствовать его продвижению в квартиру В., но поздно: они уже были в глубине прихожей. А с лестничной площадки из-за спины участкового, как до того охранник, появилось новое лицо – необыкновенно быстрый движениями, обметанный короткой бородой молодой кряжистый мужчина. Будто вихрь всклубился за спиной участкового – и бородач вломился в квартиру вслед за капитаном, гулко влупив в косяк за собой входную дверь.
– Совершенно нечего бояться. Просто разговор. Я как представитель власти гарантирую полную безопасность и конфиденциальность, – приговаривал между тем при всем этом участковый. – Речь о помощи. Хорошим людям. Надо помочь.
– Простите, я вас не приглашал входить! – Наконец-то полноценная речь вернулась к В. – У вас нет никакого права врываться так! Кстати, вы не показали своего документа. Вы вообще участковый? Я вас не знаю!
– Покажи ему ксиву, – процедил из-за спины участкового бородач. С ленцой, как бы с трудом заставляя себя размыкать губы. – Нарушаешь закон – человек прав.
Краснообложечный складень с фотографией, крепким обхватом зажатый в ладони участкового, нагло всунулся в лицо В., заставив его отдернуть голову, и улетел обратно в карман форменной капитанской рубашки.
– Вы думаете, я что-то увидел? – саркастически спросил В.
– Успевать надо, – ответствовал участковый.
Оскорбленное достоинство В. возопило о сатисфакции.
– Покажите еще раз, – потребовал он.
– Ладно ты! – взорвался бородач. От ленцы в его голосе не осталось следа. – Еще раз ему! – Он энергично протиснулся мимо капитана и, оттесняя в сторону В., шагнул из прихожей в коридор, схватывая цепким взглядом квартиру. – Куда трындеть пойдем? Ну?! В комнату? На кухню? Говори!
– Да, не тяните. Ведите, – подхватил участковый.
Будь это не участковый, а ряженый, он бы вел себя по-другому – у В. не было в этом сомнений. Да даже если он и не участковый, то милиционером был вполне настоящим: милицейским духом от него так и перло. Милицейский дух, которым шибало от капитана, ободрял В.: не мог же страж порядка заявиться с чем-то беззаконным.
– Проходите на кухню, – капитулировал В.
Участковый шел, крутя головой, будто она у него была на шарнире, всовываясь взглядом всюду, куда только можно заглянуть, бородач же пролетел на кухню с устремленностью пули, жадно вырвавшейся из ствола, и, влетев, тотчас приземлился на табурет у стола.
Поцапав взглядом кухню, устроил на табуретке свое крупногабаритное тело участковый, сел, вынужденный, как юбку, подобрать под себя полотенце В., и бородач, обратясь к участковому, повелел:
– Давай. Скажи человеку, в чем суть. Объясни, что требуется. – И вперился в В., да так – под ложечкой у В. словно бы свело судорогой. Глаза у бородача были будто стеклянные, но не прозрачные, а пасмурно-мерклые – стекло, затекшее грязью. Нет, не с добром пожаловала к нему эта двоица.
Набрякше-суровое лицо участкового оделось вдохновением.
– По воде, значит, ходим?! – вопросил он. – Поперек порядка вещей? Все в дверь, мы в окно? Чего и другое-иное можем? Гирьки там двигать, стрелки крутить, цифры угадывать…
В. перебил его:
– Какие гирьки? Какие цифры? О чем вы?
– О том, что всякому известно! Что эти экстрасенсы делают. Как это у них называется? Телекинез, телепатия… А вы, раз по воде, то и больше их способны!
В. понял, о чем участковый.
– Не имею никакого отношения к экстрасенсам.
– А я о чем говорю? – как уличил его во лжи участковый. – Раз по воде, то покруче их!
– По воде… – протянул В. О, как он тосковал по себе недавнему, когда еще ничего не произошло, когда был просто сам по себе. – Вы уверены, что я по воде? Я лично не уверен.
– Так уж и нет! – Вдохновенно-уличающая мина на лице участкового приобрела оттенок сарказма. – Скажите еще, вы – не вы! Я не я, и моська не моя.
– Что ты жуешь, что жуешь!.. – взорвался бородатый. – Тянешь кота за хвост! Кобла' одного нужно найти, – с той же лающей яростью, что к участковому, обратился он к В. – Кровь из носу! Лег на дно и лежит!
– Я и говорю: хорошим людям помочь, – напомнил о своих заслугах участковый.
Бородач оставил его реплику без внимания. Однако же услышана она им была.
– Хорошие люди своей благодарностью не оставят, – развил реплику участкового бородач. – Они не жлобы. Они добрые услуги ценят.
– Что значит “кобла”? – поинтересовался В.
