– Слушай, Степан, у тебя давно своя жизнь. Ты, наверное, ломать ее не сможешь, не захочешь. Но… Отчего бы тебе не пойти со мной?
– Пойти? Куда? – усмехнулся горько Сержант.
– Порядок наводить, – спокойно заметил Варяг. – Ты же сам видишь, что творится. Шрам со своей братвой – это не самое худшее.
– А что же?
– Беспалый! Ты его не знаешь. Я когда сидел в колонии – куда меня, к слову сказать, Шрам спровадил, ну да ладно, это особая история… Так вот, в этой самой колонии, где я сидел, начальником был подполковник Беспалый. Вот это страшный человек! Страшно сказать, какие он в колонии дела творил. Да и не только там… Этот мент под себя всех подмял, всех ссучил, натравил друг на друга, стукачами сделал, всех заставил дерьмо хлебать… Я до сих пор не верю, что оттуда вырвался.
Варяг сделал паузу.
– Ты знаешь, у воров беспредельщики не в почете. Законные всегда с ним обходились строго. Но мы-то худо-бедно со своим беспределом еще можем справиться. А вот как быть с такими беспредельщиками при власти, как Беспалый? Вот эти самые опасные и самые неуправляемые. Они к власти рвутся и ради нее готовы на все… Ты говоришь, я правила воровские нарушил – семью завел. Это не такая большая беда по сравнению с той, что Шрам натворил в связке с Беспалым! Эти беспредельщики ради выгоды готовы мать родную продать, отца убить, сестру в хоровод пустить… Вот кого нужно остановить. А лучше их каленым железом выжечь.
– И кто же их выжигать будет? – спросил Сержант с усмешкой. – Не ты ли собрался?
– Если больше некому – то я, – с прежней невозмутимостью отвечал Владислав.
– За последние полгода в России много законных полегло, – осторожно сказал Сержант. – И я так понимаю, что все они твои бойцы.
– Идет война, по-другому это не назовешь. Отсюда и потери. Всегда уходят лучшие, – в голосе Владислава прозвучала тоска. – Но я не один, подрастает хорошая молодежь, она не подведет. Главное, ей нужно внушить правильные ценности.
– Что думаешь делать в ближайшие дни?
– Надо о себе напомнить. По всей России растрезвонили, что я умер. А я вот он я… Ну так что, Степан, пойдешь со мной?
– А ты мне доверяешь?
– После всего, что было… Да. Знаешь, Степан, я о тебе много знаю. Ты не сука. Ты человек, это главное.
– Но вот только заблудший и потерявший ориентир, – в голосе Сержанта послышалась ирония.
– Хм… Ты очень верно сформулировал.
– Нет, Варяг, я пойду своей дорогой. У тебя своя судьба, а у меня – своя.
– Жаль, – в голосе законного послышалась горечь. – Что ж, тогда желаю тебе успеха, – протянул Варяг руку.
Сержант некоторое время рассматривал его ладонь – широкую, с длинными пальцами, – в его строгих глазах просматривалась внутренняя борьба. Наконец, будто бы преодолевая сопротивление, он пожал Варягу руку.
– Тебе тоже желаю успеха.
Сержант поднялся и, не оглядываясь, пересек зал аэропорта. У самой двери он остановился, учтиво пропуская вперед заходящих пассажиров. В какой-то момент Владиславу показалось, что он повернет обратно, но уже в следующую секунду он решительно распахнул тяжелую стеклянную дверь и вышел за порог.
Варяг глянул на часы.
– Пора, – сказал он Светлане. – Скоро посадка.
– Владик, ты иди. Мы уже сами.
Подхватив чемодан, Варяг отрицательно покачал головой:
– Я уйду тогда, когда увижу, что самолет взлетел. Давай руку, Олежек. Теперь ты за старшего. Справишься?
– Конечно, пап.
Глава 32
Вам придется поехать с нами Варяг трясся в электричке на Звенигород.
Теперь он ехал в Мозженку, на дачу академика Нестеренко. Загримированный до неузнаваемости, с чужим паспортом в кармане, он мог разъезжать беспрепятственно. Даже если Владислав Игнатов был объявлен в федеральный розыск, в этом высоком бородатом брюнете в очках даже самый опытный руоповец не признал бы знаменитого законного вора.
Владислав немного волновался. Ему предстояла первая встреча с дочкой – их с Викой дочкой Лизой. Он ехал туда с тяжелым сердцем. Теперь, когда в живых не было ни Егора Сергеевича, ни Вики, он не знал, как встретит его, незнакомого дядьку, трехлетняя девочка, как он встретит ее, свою дочь, которую он никогда в жизни не видел.
Интересно, рассказывала ли ей Вика о папе? И кто там сейчас с ней? Домработница Валя, наверное, если, конечно, после гибели академика Нестеренко и страшной смерти Вики она не уволилась. Хотя как она могла уволиться и бросить трехлетнее беспомощное существо…
Варяг не знал, есть ли у Нестеренко близкие родственники, которые могли бы претендовать на нехитрое имущество академика – большую московскую квартиру, большую, хотя и старую, дачу. Он, Варяг, имел моральное право только на одно наследство академика – обширную и плотную паутину нужных связей в высших властных структурах страны, в крупном бизнесе, в финансовых кругах. Ему предстояло налаживать все заново – не с нуля, не с пустого места, но заново.
О Варяге, конечно, слышали, многих нужных людей Егор Сергеевич успел с ним познакомить, но трудно было предсказать, как эти нужные люди обойдутся теперь с Владиславом Игнатовым, который стрелял в милиционеров, был осужден, а потом совершил побег из колонии. Можно не сомневаться, что многие чинуши, засевшие в министерствах, в правительстве, в советах директоров крупных компаний, с облегчением восприняли весть о кончине грозного академика, освободившись наконец от многолетнего страха перед ним. Егор Сергеевич имел над ними непререкаемую власть, которой он, Варяг, пока не обладает. Но которую он просто обязан заполучить.
Свою власть – над их властью.
Но об этом следовало крепко подумать потом. Сейчас ему предстояло другое, не менее важное испытание.
Варяг подошел к знакомому зеленому забору. Из глубины большого старого сада послышался детский смех. У него заколотилось сердце. Он толкнул калитку.
Владислав шел быстрым шагом по тропинке к дому. От крыльца к нему побежала девочка лет трех, в белом платьице, с двумя смешными косичками-колбасками.
– Папа! – закричала девочка на бегу.
Владислав вздрогнул. Откуда она может знать?
Девочка подбежала к нему и с интересом и удивлением стала разглядывать его бороду и очки.
– Я Лиза. А ты, дядя, мой папа? – бесцеремонно спросила девочка.
Варяг улыбнулся и присел на корточки.
– Здравствуй, Лиза. Ты тут одна?
– Нет, я с тетей Валей. Мы маму ждем.
Варяг встал. От волнения он не знал, что и сказать этой странной девочке-фантазерке.
На дорожке показалась Валя. Он сразу узнал ее – седая невысокая женщина, которая лет двадцать вела хозяйство у вдовца-академика. У него отлегло от сердца.
