Хоть одна близкая душа.
Владислав шагнул ей навстречу и сказал:
– Здравствуйте, Валя. Вы не удивляйтесь и не бойтесь, это я, Владислав.
Валя остановилась как вкопанная, буквально раскрыв от неожиданности рот.
– Владик? Тебя не узнать – вон как тебя… Где ты пропадал?
Варяг махнул рукой.
– Потом, Валя. Не обращайте внимания. Волосы, борода – это все на время, пока неприятности закончатся.
– Ты слышал? – спросила она, поджав губы, и ее подбородок задрожал.
Варяг кивнул и взглядом указал на девочку.
– Она знает?
Домработница покачала головой.
– Не могла я… Лиза, иди поиграй в огороде! – строго обратилась она к девочке.
– Валюша, а этот дядя – мой папа? – с вызовом крикнула девочка.
– Иди-иди! – повторила Валя. Дождавшись, когда девочка отошла на значительное расстояние, она продолжала: – Вот такие дела, Владик. Бедная Викушка, бедный Егор Сергеевич…
– Милиция была? – коротко спросил Варяг.
– Да. После того ужаса в квартире были следователи, искали что-то, снимали отпечатки пальцев, да ничегo не нашли. Сюда приезжали.
– А сюда-то зачем? – нахмурился Варяг. Они вошли в дом и сели на веранде.
– Не знаю. Меня допрашивали.
– Вас-то почему?
– Да ведь Егор Сергеевич завещание оставил – царство ему небесное, – дачу эту мне завещал, а квартиру Вике с Лизонькой. Но после смерти Викушки… – У Вали в глазах стояли слезы, подбородок задрожал. – Я взяла Лизоньку под опеку, так что и квартира теперь вроде как моя. Только еще в собственность не успела оформить. А они приходили сюда документы опечатывать. Все перерыли. Весь дом вверх дном перевернули. Только что огород не перепахали.
– И что же они искали, рукописи его монографий? – насмешливо произнес Варяг.
– Не знаю, Владик, мне не говорили. Ты лучше скажи, что с тобой стряслось? Что давно не появлялся?
– Ох, Валентина, если рассказывать – двух недель не хватит. Как Лиза? Она про меня откуда знает? Я же на себя не похож.
Валя внимательно его оглядела и усмехнулась:
– И то правда – не похож. Да нет, Владик, она всех мужчин, какие заходят, папами зовет. Даже милиционеров. Очень тоскует, бедняжечка.
– Ладно, я с ней потом сам поговорю. Наверху я устроюсь – можно?
– Можно, отчего же нельзя. Белье там есть…
Решив оставить разговор с дочкой на вечер, Варяг занялся делом, ради которого он и ехал сюда из Москвы. Он отправился в дальний угол сада, где стояла покосившаяся бытовка. Когда-то там Егор Сергеевич устроил баньку, но банька оказалась не паркой, а дымной – дым почему-то никак не желал выходить через трубу вверх и клубился в небольшом бревенчатом помещении. Постепенно банька превратилась в сарай, куда складывали инструменты, садовый инвентарь, старую мебель, ненужную посуду.
Варяг затворил за собой дверь. Над головой болталась лампочка, которую можно было включить легким поворотом по часовой стрелке, но он не стал этого делать. Вынув из кармана фонарик – тот самый, который освещал ему путь в зэковском «метрополитене», Варяг направил луч на старый кованый сундук, чуть не наполовину просевший в грунт. Сундук был знатный – метра полтора в длину, полметра в ширину. Со скрипом раскрылась тяжелая крышка, откинулась на стену. Он стал быстро выбрасывать из сундука ветхое тряпье, перемешанное со ржавыми гвоздями, топорищами, отвертками, сверлами и прочей ерундой. Наконец он добрался до дна. Осторожно отогнул ржавые крюки и, поддев с помощью старой отвертки срединную доску, поднял дно, как крышку люка.
Это и впрямь был люк.
«Что-то я как крот – в последнее время все под землей колупаюсь», – насмешливо подумал Варяг и аккуратно прислонил поднятое дно к стене. Он залез в сундук и, склонившись над разверстой тьмой потайного люка, стал шарить руками.
Есть! Луч фонарика вырвал из тьмы дверцу массивного металлического сейфа с выпуклым рифленым диском кодового замка.
Заученным движением Варяг повернул диск влево на три шага, потом вправо на пять шагов и снова влево – на два. После этого он нажал три кнопки с цифрами – 2, 5 и 7 (день, когда он познакомился со Светой) – и мягко надавил на хромированную ручку.
Сейфовая дверца беззвучно отворилась.
Желтый луч фонаря прошелся по пачкам долларов, туго перетянутых банковскими ленточками, и по черным пластиковым коробкам, где лежали полукилограммовые золотые слитки. Все лежало точно так же, как он и положил в этот тайник два года назад по совету Егора Сергеевича.
Владислав знал, что такие же тайники с воровскими кассами укромно хранятся во многих местах России, и за этими секретными закромами упорно охотятся, и не только алчные менты и нечистые на руку беспредельщики, но и ссучившиеся паханы вроде покойника Шрама.
Здесь была незначительная часть общака – наличка, которая предназначалась исключительно для финансирования важнейших дел, поэтому Варяг фактически единолично пользовался этими средствами. Другие наличные деньги из общака Варяг распределил в равных долях и доверил на хранение верным людям в Воронеже, Самаре, Екатеринбурге и за Уралом.
Теперь ему было на что развернуть дело в России. В этом сейфе под старым сундуком лежали крепкие намордники для жадных и продажных душонок властителей России, норовящих урвать кусочек от российского пирога.
Ей-богу, иные воры и те больше патриоты, чем эта гниль.
Владиславу предстояло извлечь из мрака увесистые пачки денег и слитки золота, чтобы бросить их голодной своре псов, которые пойдут на любую подлость ради собственного благополучия.
Он еще не видел их лиц, не слышал их голосов, но уже презирал – этих подленьких людишек, волею случая вознесенных на самую вершину властных пирамид и получивших незаслуженное право распоряжаться судьбой России.
Вечером Варяг уединился с Лизой в детской комнатке. Весь день он репетировал свой разговор с ней, а оставшись наедине, все сразу позабыл, глядя в ее круглое смешливое личико с огромными зелеными глазами. Тема пришла сама собой, он рассказал ей о том, какая у нее замечательная мама Вика, которой пришлось уехать далеко-далеко, но она скоро вернется – обязательно вернется.
– Ты мой папа? – тихо спросила Лиза, натянув одеяло по самые глаза.
– Да, Лизонька, я твой папа.
– Почему же тебя так долго не было?
– Я работал далеко отсюда.
Варяг вздохнул.
– Там, куда уехала мама?
– Примерно.
– А теперь ты не уедешь?
– Нет.
Он поцеловал ее, пожелал спокойной ночи и вышел, прикрыв дверь.
Валя собрала поужинать. Варяг оставил ей деньги, сказав, что завтра утром уедет, но будет часто приезжать.
