Тот кивнул и обернулся к Лене.
– Леонардо, хочешь, поедем ко мне домой. Я живу один. У меня нет сына. Будешь за него. И если захочешь, сделаю из тебя настоящего боксера, я это умею.
У Лени от неожиданности перехватило дух. Ему с первого взгляда понравился этот мужественный и добрый человек.
– Да, я согласен, – сказал он и едва не расплакался.
В шикарном «Ягуаре» Леня совсем воспрял духом. Окинув взглядом салон, он спросил, кивая на клуб:
– А ты что, здесь самый главный?
Джонни расхохотался.
– Пока нет, но теперь буду думать, каким образом сделать главным тебя.
– Шутишь?
– Нисколько.
– А почему у тебя нет детей?
– Я не женат.
– Почему?
– Без женщин настоящий мужчина неуязвим. Тебе это, конечно, пока непонятно.
– Понятно, – ответил Леня поспешно и, вспомнив семейные сцены, которые отцу устраивала мать, вздохнул и погрустнел.
Наутро Джонни повез его в фотографию, а потом они поехали в мэрию. Спустя полчаса Джонни Томмазо появился у машины весь сияющий и сказал:
– Ну, Леонид, отныне ты Леонардо Томмазо, а я твой законный отец. Ты не рад? А если рад, давай зайдем в кафе-мороженое и отметим событие. Вперед?
– Вперед! – радостно подхватил новоиспеченный Леонардо.
– А потом, дружок, я отвезу тебя в боксерский клуб, и ты посмотришь, как работают настоящие профессионалы. Хочешь стать профессиональным боксером?
– Да, Джонни, хочу. В Москве я занимался в секции классической борьбы. Но мне всегда нравился бокс.
– Это здорово. Но, Леонардо, давай договоримся вот о чем. О Москве придется вспоминать пореже. Ты теперь – стопроцентный американец. И живешь в Сан-Франциско. Усвоил?
– Усвоил.
– О’кей! Не подводи меня. И еще запомни: теперь у тебя будут все условия, чтобы стать сильным, богатым и счастливым. Остальное зависит от тебя. Осенью пойдешь в колледж. Я хочу, чтобы ты получил образование. Я учился урывками. Моя слабость – история. Если бы не… – он кашлянул, будто у него запершило в горле, – то я бы стал историком. Это хорошая специальность. Тот, кто не знает своего прошлого, не способен предвидеть будущее. Народ, не знающий свою историю, все равно что слепой без поводыря.
На следующий день Джонни привел Леонардо в спортивный зал.
– Бобби, – подозвал он благообразного седеющего негра. – Этот парень – мой сын. Я хочу, чтобы ты сделал из него классного боксера. Как думаешь, получится?
– Будем стараться! – Бобби подмигнул Леонардо.
А после часа занятий с мальчиком он сказал:
– Уверен, Джонни, лет через пять ты будешь гордиться своим сыном.
Бобби как в воду глядел. Через три года Леонардо Томмазо выиграл кубок Америки среди юниоров, а еще через два ушел в профи и заработал свои первые самостоятельные деньги.
Выступая на ринге, Леонардо всегда чувствовал за спиной могучую поддержку своего названого отца Джонни Томмазо. А тот взял и однажды ушел из жизни. Ушел совершенно обыденно, совсем не так, как полагается знаменитому гангстеру. Вечером лег спать и не проснулся. Сердце подвело.
Леонардо тяжело переживал смерть Джонни. После его похорон он провел всего лишь один бой, потерпел сокрушительное поражение, получил страшное сотрясение мозга и ушел из спорта навсегда.
Глава 43
– Ты давно не был в России, дорогой Леонардо? – спросил Монтиссори после паузы.
– Очень давно, дон Альберто. Прошло семнадцать лет, подумать страшно.
– Да, время летит, а мы его все подгоняем, подгоняем, – задумчиво произнес Монтиссори. – Доживи Джонни Томмазо до сегодняшнего дня, он бы мог тобой гордиться. Ты, Леонардо, стал настоящим бойцом. Как там, в Сан-Диего, сложно было?
– Пустяки, шеф! Держал их на крючке целый день, а вечером двое из них зашли в бордель, и я за ними. Захожу. Они сразу руки в карманы, а я им по-русски: «Здорово, братья-славяне!» Они, конечно, ко мне с объятиями, а я их – с обеих рук, по очереди. Вот и вся сложность. Двух других уложил в ресторане Лос-Анджелеса мой напарник. Пятого – он же на окраине Санта-Барбары.
– Ну что ж, думаю, ты доставил истинное удовольствие мистеру Игнатову. Ему будет о чем подумать на досуге. Похоже, ты скоро затмишь самого Сержанта. Слыхал о нем?
– Нет, не доводилось. Кто такой?
– Сержант – бо-ольшой профессионал. Говорят, не существует заказа, который бы он не смог выполнить.
– Он американец?
– Русский. У меня есть сведения, что он охотится за мистером Игнатовым.
– Игнатов этого заслуживает, – Леонардо наморщил лоб.
– Но, знаешь, дорогой, я не могу ждать, когда Сержант соизволит воплотить в жизнь свой замысел. Мистер Игнатов может за это время натворить много дел, не входящих в наши планы, – Монтиссори посмотрел в упор на своего собеседника.
– Ну и в чем дело, шеф?
– Я хочу, чтобы ты разобрался с ним немедленно!
– Дон Монтиссори, я расцениваю это предложение как великую честь.
Альберто Монтиссори дружески улыбнулся.
– Я знал, что ты мне не откажешь. – Он похлопал Леонардо по плечу. – Но есть одно маленькое дополнение. Сделать это нужно в России. Убей мы его здесь, русские нас всех перестреляют.
– А кто нам мешает выполнить все это в обратном порядке: сначала перестрелять всех русских, а потом его?
– Ты все шутишь, а я серьезно.
– Какие шутки, шеф? Кто стреляет первым, тот и побеждает. Закон жизни, если угодно – залог успеха.
– Ты мне вот что скажи, Леонардо, когда убивал своих братьев-славян, рука не дрогнула?
– Шеф, давайте не будем об этом, – отрубил Леонардо тоном, в котором не чувствовалось ни волнения, ни сожаления. – Во-первых, окажись я на их месте, они поступили бы со мной точно так же, а во-вторых, насколько мне известно, вы, итальянцы, друг с другом тоже не очень-то церемонитесь.
Монтиссори на мгновение опешил. Может, поставить этого сосунка на место? Ладно, судя по всему, случай еще представится, а сейчас ничего не остается, как только спустить на тормозах.
– А я смотрю, ты зубастый – дай тебе палец, всю руку отхватишь.
– Обязательно, шеф. Вы разве не знаете, что это мой жизненный принцип? Все должны знать, что в присутствии Леонардо Томмазо не стоит гнуть и расставлять пальцы.
– Что ж, неплохо, неплохо. Хочу еще раз сказать, дорогой Леонардо, что этот твой земляк изначально был не прав, когда посмел замахнуться на наш бизнес, решил ущемить интересы семьи и тем самым поставил под угрозу наше общее благосостояние. Он приехал к нам в США для того, чтобы наводить здесь свои русские порядки. Ты можешь спросить меня, почему я не хочу дожидаться возвращения Игнатова? Мне, конечно же, легче пристрелить его где-нибудь здесь.
