В четверг позвонила леди Кларисса: на выходные она останется дома, а посему Уилту придется ехать поездом, на станции его будет ждать такси.
— Чудесно. По мне, чем меньше уединения с этой дамой, тем лучше, — прокомментировал Уилт, возвращаясь к истории Германии двадцатого века.
Через полчаса телефон вновь зазвонил. Подошла Ева.
— Опять леди Кларисса. Хочет, чтобы ты выехал завтра поездом в десять двадцать.
— Что за спешка?
— Говорит, Эдвард раздражает ее супруга.
— Значит, лучше пусть раздражает меня? Она сказала, сколько заплатит за полнедели?
— Я не спросила. Она вроде как маленько не в себе. Подозреваю, напилась. Что-то гундела про старую корову повариху и жирного ублюдка дядю… или наоборот… Я не хотела перебивать.
— Черт! Во что ты меня впутала? Ладно, пойду упакуюсь.
— Я уже все собрала.
В спальне Уилт проверил чемодан — не положила ли Ева костюм в розовую полоску. Положила. Генри вернул наряд в шкаф, спрятав под куртку. «Вот же зараза! — прошелся он в Евин адрес. — Устроила мне каникулы!.. Смокинг не возьму… Пусть Гэдсли как угодно обряжаются к столу, у меня будет свободный стиль…»
Утром Ева отвезла его на вокзал, а уже в полдень на такси он катил в «Песчаный дол».
* * *
К усадьбе девятнадцатого века вела очень длинная подъездная аллея, неожиданно упиравшаяся в крепостной ров. Архитектор соорудил его по воле заказчика генерала Гэдсли, желавшего, чтобы поместье ни в чем не уступало норфолкскому Ханстэн-Холлу
[7]
. Жилой дом являл собой невероятное смешение противоречивых архитектурных стилей, заставлявшее предположить, что частая смена генеральских прихотей (во время постройки Гэдсли находился в Индии) окончательно изгнала здравый смысл из первоначального проекта. Более умеренные критики объясняли вздорность хозяйских пожеланий тем, что кошмарные впечатления от восстания сипаев
[8]
превратили генерала в курильщика опия. Как бы то ни было, доподлинно известно, что архитектор, осатаневший от безумных приказов, в конце концов спился. Генерал так и не увидел неописуемое чудище, порожденное многообразием его фантазий, — укушенный комаром, переносчиком лихорадки денге, он умер на чужбине.
К счастью, имение огораживал высокий забор, щадивший взыскательный взгляд случайного прохожего. Дополнительной защитой служили чрезвычайно длинная и извилистая подъездная дорога, а также широкая полоса буков, посаженных наиболее чувствительными генеральскими потомками, дабы скрыть «фамильный позор».
Таксист петлял в неприветливом лесу, где намеренно крутые повороты и обуженные проезды грозили столкновением с деревом или нависшей веткой. Подпрыгивая на заднем сиденье, Уилт решил, что Еву с девочками должен встретить и доставить на место кто-нибудь более знакомый с дорожной западней. Когда машина выбралась из чащи, покрытый синяками Генри поклялся себе, что в первый и последний раз ехал этой дорогой. Впереди замаячило поместье.
— Только слепой наречет имение песчаным, — буркнул Уилт, удивленный скромными размерами усадьбы. — Скорее уж вспомнишь гальку.
— И не говорите! — откликнулся шофер.
— Тут есть песок-то вообще?
— Гляньте налево. Вон там, участок с девятой лункой. Для гольфа нужен песок. Конечно, могли навозить с побережья. Но вряд ли, слишком дорого. Хотя у них денег куры не клюют. Чего уж, коли есть собственное кладбище с часовней.
Машина остановилась перед подъемным мостом, за которым виднелся массивный парадный вход, украшенный резьбой. В сочетании с небольшой усадьбой крепостной ров и огромная дверь казались напыщенной нелепостью. Уилт полез за бумажником, но таксист помотал головой:
— Хозяевам открыт кредит.
Подтащив чемодан ко входу, он дернул шнурок звонка. Дверь отворила тучная седовласая женщина во всем черном:
— Мистер Уилт? Прошу вас. Я покажу вашу комнату. К сожалению, обещанный коттедж не вполне готов, но к приезду вашей семьи его обустроят. Леди Кларисса приносит извинения — ее срочно вызвали. Я миссис Бейл, секретарь сэра Джорджа. В отсутствие хозяев исполняю обязанности экономки.
— Знаете, я еще не бывал в доме с подъемным мостом перед входом, — сказал Уилт, оглядывая обстановку, столь же странную, как и жилище. Вся мебель явно была из Индии. Даже с портретов на обшитой панелями лестничной стене глядели военные в индийской форме (очевидно, предки из эпохи расцвета Империи).
— Ваша комната. — Миссис Бейл открыла дверь, выходившую на площадку. — Вон там ванная. Дайте знать, если что-нибудь понадобится. Звонок на столе.
Но Уилт ее не слышал, сраженный видом исполинской кровати, на которой уместились бы шесть толстяков.
— В доме все кровати подобного размера, — сказала миссис Бейл, угадав его мысли. — Их трудно застилать. Бегаешь со стороны на сторону. Но спать очень удобно. — Она шагнула к выходу. — Если проголодаетесь, кухня внизу — правым коридором к черному ходу. Я сама там обедаю и чаевничаю.
«Судя по габаритам, чаю пьется изрядно», — про себя усмехнулся Уилт, но, воздержавшись от комментариев, вслух лишь поблагодарил.
В несчетный раз он подумал, во что же ввязался и куда, черт возьми, его занесло. Распаковавшись, Уилт решил ознакомиться со своим новым пристанищем. Внешний облик усадьбы не обманул — здесь все было своеобразно. Сквозь окна, выходившие на подъемный мост, виднелось озерцо с часовней на дальнем берегу, правее — огород и соседствовавший с ним коттедж. Видимо, он-то и предполагался для репетитора и его семьи. Уилт вышел во двор и, обойдя дом, увидел крепкие железные ворота и присыпанную щебнем площадку перед вместительным гаражом.
— Въезд для своих, — раздался голос за его спиной. — Справа кнопка, которую трижды нажимаешь, и ворота открываются.
Уилт оглянулся — на высоком заднем крыльце стояла миссис Бейл.
— Идемте пить чай, — пригласила она.
Генри последовал за ней и оказался в кухне, о чем свидетельствовали плита и полки с утварью. Кухня поражала своими размерами — по сравнению с другими помещениями она была просто огромной.
— Присаживайтесь, — сказала миссис Бейл. — Беседовать удобнее в углах — иначе приходится кричать. Уверена, ничего более странного вы еще не видели, — я говорю о доме вообще.
Не видел, согласился Уилт.
— Пожалуй, надо вас предуведомить, что сэр Джордж тоже весьма чудной старикан, — продолжила секретарь, подавая ему чашку. — Прежде он звался Смит или как-то столь же незатейливо. По словам моего покойного мужа, он не настоящий Гэдсли и вовсе не сэр. Род Гэдсли прервался, когда старый сэр Гэдсли — тот, истинный — подцепил свинку. Сестра его вышла за мистера Смита, и их старший сын унаследовал поместье. Говорят, нашему старику никто титул не жаловал, но об этом я умолчу. Однако, если честно, ходят слухи, что сэр Обри, последний настоящий Гэдсли, умер вовсе не от свинки. — Рассказчица перевела дух. — Не люблю сплетничать, но поговаривают, что он был слегка… того… додик.
