— Полагаю, ты рад, что со смертью дяди отпадают расходы на его содержание. Хотя за доставку тела пришлось выписать чек на изрядную сумму.
— Какую доставку? О чем ты, дурында?
— Дядю привезут сюда, чтобы похоронить в имении. В конце концов, он член нашей семьи.
Настроение сэра Джорджа мигом испортилось:
— Он не Гэдсли, и я не буду устраивать погребение невесть кого! Как хочешь, но хоронить его здесь не позволю. Ты ж вроде собиралась кремировать старого козла?
— После разговора с дядей планы мои изменились. Он хотел, чтобы его похоронили на родине, в Кении. Разумеется, об этом не может быть и речи. Я сразу сказала, что это слишком дорого и далеко…
— А я добавлю: и здесь его могилу никто не навестит. Не ломай комедию, переговори со здешним викарием. Кажется, при церкви есть погост. Либо туда, либо в печь, в соответствии с первоначальным планом.
— Говорю же, я передумала.
— Передумать можно, когда есть чем думать! — рявкнул супруг. — Вбей себе в башку: я не позволю чужаку осквернить фамильное захоронение. Это мое последнее слово.
На этом сэр Джордж оправился спать, предоставив Клариссе топить печаль в бездонных запасах буфета.
Глава семнадцатая
Когда Клариссе достало сил встать и одеться, в голове у нее по-прежнему роились мысли об утоплении, предлагавшие безрадостную альтернативу: за кошмарное поведение утопить сволочного мужа либо из-за кошмарной головной боли утопиться самой. Правда, крепостной ров был недостаточно глубок. Однажды на примере деревенского бедолаги Эдвард захотел продемонстрировать, как долго человек может находиться под водой. Затяжное погружение на глубину трех дюймов позволило обойтись без жертв.
В назначенное для аудиенции время Уилт не появился, и Кларисса отправилась на поиски. Она увидела его на подъемном мосту — Генри возвращался с огорода, где немного поболтал со стариком-работником, напомнившим ему Ковердейла.
— Вот вы где! — промурлыкала Кларисса. — А я-то думаю, куда вы пропали!
— Искал Эдварда. Утром мельком его видел, но он опять исчез.
— Ничего, скоро объявится.
— Я ужасно опечален скорбной вестью, леди Кларисса. Примите мои соболезнования.
— Спасибо, Генри. Вы даже не представляете, как я благодарна за ваше сочувствие. Далеко не все так добры. Прогуляемся? Хочу кое о чем вас спросить.
— С удовольствием. Что вас интересует?
— Миссис Бейл говорит, в роще вы видели фургон. Цыганский?
— Трудно сказать. Он был замаскирован ветками.
— Обитателей не приметили?
— Только низенькую толстуху, которая развешивала белье, и я тотчас поставил в известность сэра Джорджа, — помолчав, ответил Уилт. — Взяв ружье, он пошел разбираться с нарушителями. Поскольку оружие я недолюбливаю, то поднялся в башенку. Именно оттуда, как мне кажется, я и разглядел Эдварда.
— Вы говорите, низенькая толстуха?
— Да. И знаете, здесь немало полных женщин вообще. Конечно, за исключением вас, леди Кларисса. Видимо, от хорошей жизни раздобрели. То-то я удивился, что здесь даже нарушители владений далеко, скажем так, не худышки.
Про себя Кларисса усмехнулась, подозревая, что ружья сэра Джорджа совсем не опасны фургонной жилице. В молчании пара шла вдоль крепостного рва, а затем присела на его краю, уставившись в зеленоватую воду. Уилт мучительно искал тему для разговора, но потом решил не отвлекать свою спутницу, явно погруженную в собственные мысли. Усадьба, высившаяся за их спинами, отбрасывала тень на лужайку. Наконец леди Кларисса нарушила безмолвие:
— Пожалуй, поднимусь к себе и немного вздремну. Вчера так измоталась… Не желаете присоединиться?
Уилт опешил. Наверное, дама просто неудачно выразилась, имея в виду «может, и вы отдохнете?».
— Обычно днем я не сплю, — помотал головой Уилт. — К тому же пора отыскать Эдварда и начать занятия. Надо отрабатывать свой хлеб. По-моему, сэр Джордж слегка сердится, что я бросил без пригляда его оружейный шкаф.
— Он сам много чего бросает без пригляда, — туманно ответила леди Кларисса, поднимаясь с травы. — Нужная вам литература хранится в моей комнате. Идемте, я все отдам.
«Зачем держать книги в спальне, когда есть библиотека?» — подумал Уилт. Не сумев отказать своей нанимательнице, он покорно поплелся следом и, одолев лестницу, вошел в ее комнату.
Жестом предложив ему сесть в бешено-алое кресло, леди Кларисса скрылась в смежной комнате — мол, за книгами.
Уилта бросило в жар. Пламенеющая обивка напомнила Евины трусы. «Как же смыться, не оскорбив даму?» — лихорадочно соображал Уилт, но тут появилась леди Кларисса, облаченная лишь в трусики и лифчик. Тоже насыщенно красный, гарнитур в черной кружевной оторочке не требовал ничего домысливать, да и владелица его отнюдь не походила на фантом. Застыв в дверном проеме, она оперлась рукою о косяк и скрестила ножки:
— Ты у нас большой мальчуган? Пять футов и девять дюймов? Пожалуй, сосредоточимся на девяти дюймах.
Ошалевший Уилт распознал афоризм Мэй Уэст
[9]
, а Кларисса выдала очередную цитату:
— Хорошая, я ужасно скверна, но, скверная, я ужасно хороша.
Генри оцепенел, и она чуть раздраженно добавила:
— Ну что, проведем совместные исследования?
— Ох… чуть не забыл… надо же сказать Еве, как лучше сюда добраться…
Уилт стремглав кинулся в свою комнату и запер дверь.
Глава восемнадцатая
Дома Ева собиралась ехать за дочурками. Полученное утром письмо директрисы, уведомлявшей о новом повышении школьной платы, так ее всполошило, что она чуть не позвонила Генри, однако сдержалась. Конечно, Уилт скажет, что она сама виновата — дескать, забрала дочерей из монастырской школы, а теперь недельного жалованья в полторы тысячи фунтов не хватит на обучение даже одной из квартета.
Да еще вспомнился взгляд, каким за обедом леди Кларисса окинула Уилта. Очень нехороший взгляд. Дамочка явно запала на Генри. В таком разе, надо как можно скорее ехать в имение. Про месть за шуры-муры было сказано всерьез.
Правда, Уилт вовсе не любитель «пошалить», даже само слово ему противно. Утверждает, что употребление его в неверном значении коверкает английский язык. Вот так же со словом «голубой», которое он использует только для обозначения цвета. Короче, выставляет себя старомодным пуристом, а жену — дурой. Ева пыталась его осадить, но впопыхах вместо «пошалить» говорила «трахнуться». В общем, в этом деле, как его ни называй, Уилт не дока. Если дамочка попробует его охмурить (или какое там верное слово), выйдет облом — он просто-напросто сбежит.
