Тут она услышала, что к дому подъезжает машина. Не полицейская, как обычно, а «скорая помощь». Это еще с какой стати? И где, черт их дери, Уилфред и Чилли? Обычно, едва заслышав шуршание шин, они выбегают в холл. Собаки оказались на кухне, в своих корзинках. Они крепко спали. Рут потыкала их ногой, но глупые животные даже не пошевелились. Очень странно. Но Рут не успела придумать, как их разбудить — «скорая помощь», развернувшись, задом подъехала к парадному входу. Рут, решив, что это привезли Гарольда, отворила дверь — и две дюжие полицейские тетки, переодетые медсестрами, мигом затолкали ее в неотложку и, лицом вниз, бросили на носилки. Четверо констеблей зашли в дом и вынесли оттуда спящих бультерьеров вместе с корзинками. Собак уложили на пол возле хозяйки. Рут хотела повернуть голову, но ей не позволили.
— Где ключи от «вольво»? — спросил женский голос.
— Не знаю, — попыталась заорать Рут, но, поскольку ее лицо было вдавлено в парусину, крик получился глухой, сдавленный.
— Что она говорит?
Тетки на мгновение подняли ей голову, и она успела обозвать их суками, прежде чем ее снова прижали к носилкам.
— Ладно, сама найду, — сказала сержант по имени Хелен и взяла рацию. — Главное — вовремя откройте ворота, когда я буду выезжать. И репортеров уберите — поеду быстро.
Дверцы «скорой помощи» захлопнулись. Хелен вошла в дом. Неотложка, взвизгнув шинами, укатила. Через десять минут Хелен вышла с ключами от «вольво», в юбке и трикотажной двойке миссис Ротткомб. Машина с фантастической стремительностью проскочила в ворота и чуть не унесла с собой одного из репортеров, но тот, к счастью, успел отпрыгнуть. Хелен, не снижая скорости, прошла поворот и понеслась влево, к Остону.
— В какую больницу они поехали? — крикнул полицейским один из операторов, прятавшийся в живой изгороди.
— Да видать, в Блочестер. Всех экстренных туда направляют. Больше некуда. Направо по главной дороге, — ответил коп, вешая на ворота замок. Средства массовой информации попрыгали в машины и пустились в погоню. Примерно через милю патрульная машина остановила лидера гонки за неосторожное вождение. Те, кто ехал следом, еле успели затормозить. Еще на одну милю дальше неотложка замедлила ход, остановилась на обочине и стала дожидаться «вольво». Когда репортерский кортеж достиг развилки и повернул к Блочестеру, Рут Ротткомб уже успели переправить в «вольво». В остонском участке ее отвели прямиком в камеру, где вчера вечером сильно страдал с похмелья один алкаш. В воздухе до сих пор стоял запах блевотины. Рут бессильно опустилась на металлическую кровать, привинченную к полу, и, повесив голову между рук, уставилась в пол. Тем временем пустая «скорая помощь» на обычной скорости ехала к Блочестеру. Прошло три часа. Рут проводили к суперинтенданту. Она потребовала, чтобы ей ответили, почему с ней обращаются столь возмутительным образом, и пригрозила, что ее муж направит официальную жалобу министру внутренних дел.
— Ему будет довольно трудно это сделать, — сказали ей. — Желаете знать, почему?
Рут желала.
— Потому что он мертв. Мы обнаружили тело. И знаете, очень похоже, что его убили. — Суперинтендант помолчал, чтобы его слова дошли до сознания Рут. Потом, увидев, что дама близка к обмороку, продолжил: — Отведите арестованную в камеру. День у нее был трудный, так что допрос отложим до утра. — В его голосе не было ни капли сострадания.
Глава 32
Надежды Флинта свалить расследование на гостей из Лондона рухнули. Во-первых, они не из Скотланд-Ярда. А если вдруг и оттуда, значит, с кадрами в столице дело дрянь, и людей приходится набирать за рубежом — в Америке в том числе. Такова была первая мысль инспектора, когда визитеры (и позади — широко ухмыляющийся Ходж) вошли в его кабинет. Но он даже не успел додумать ее до конца. Американцы уселись, не дожидаясь приглашения, и пару секунд молча смотрели на Флинта. Увиденное им явно не понравилось.
— Инспектор Флинт? — спросил более крупный из двоих.
— Да, — кивнул Флинт. — А вы?..
Прежде чем ответить, заокеанские гости презрительно оглядели кабинет.
— Американское посольство. Под прикрытием, — сказали они хором и помахали удостоверениями — так быстро, что инспектор ничего не успел прочитать.
— Как мы понимаем, вы проводили допрос подозреваемого Уилта, — произнес второй американец, более сухощавый.
Флинта это раздражило — станет он отчитываться перед америкашками, которые и представиться как следует не удосужились! К тому же при Ходже. Ишь, сияет как медный таз.
— Понимайте как хотите, — хмуро буркнул инспектор и ожег Ходжа яростным взглядом. — Вот у него спросите. Он все знает.
— Суперинтендант уже все рассказал. Он нам очень помог.
У Флинта чуть не сорвалось с языка, что помощь Ходжа не стоит выеденного мушиного яйца, но он сдержался и промолчал. Раз этим наглым рожам так хочется повесить на Уилта обвинение в торговле наркотиками, раз они так слепо верят какому-то кретину, что готовы идти вслед за ним прямиком в болото — пожалуйста! Мешать не станем. Нам и без вас дел хватает. Например, надо выяснить, почему Уилта избили и бросили без порток в Новом районе.
Флинт встал и мимо американцев прошел к выходу.
— Уверен, суперинтендант может предоставить всю необходимую информацию, — сказал он, открывая дверь. — Он у нас эксперт по наркотикам.
Инспектор пошел в местную забегаловку и уселся пить чай у окна с видом на автостоянку. Скоро в поле зрения появились проклятые янки с Ходжем. Они сели в машину с тонированными стеклами, припаркованную рядом с его собственной. Флинт пересел за другой столик — чтобы наблюдать за ними, оставаясь незамеченным. Прошло пять минут. Машина не уезжала. Инспектор подождал еще десять. Без движения. Ясно: ждут. Хотят узнать, куда он отправится. Ну-ну, голубчики. Сидите-сидите. Хоть весь день. Инспектор встал из-за стола, спустился на первый этаж, вышел через главный вход к остановке и вскочил в автобус, идущий к больнице. Он сидел на заднем сиденье, и настроение у него было самое что ни на есть воинственное.
— Можно подумать, у нас здесь Ирак, — проворчал он себе под нос. Внушительная дама, сидевшая рядом, резонно возразила:
— Вовсе нет! — и осведомилась, хорошо ли он себя чувствует.
— Я вообще шизофреник, — ответил инспектор и зловеще посмотрел на попутчицу. Та выскочила на первой же остановке, и Флинту полегчало. Кое-что у Генри Уилта он все-таки перенял: его способность приводить людей в замешательство.
Он вышел у больницы — автобус развернулся и поехал обратно, — и стал обдумывать дальнейшую стратегию поведения. Прежде всего: куда направятся дебил Ходж и два надменных дяди Сэма? На Оукхерст-авеню, 45, куда ж еще. Спросят у Евы, либо, если той нет дома, у четверняшек, где Уилт. Им, натурально, ответят: «В больнице». Флинт вошел под навес пустой автобусной остановки, достал мобильник и набрал хорошо знакомый номер.
