Книга Звездный час Уилта, страница 16. Автор книги Том Шарп

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Звездный час Уилта»

Cтраница 16

– Наверно, при помощи зеркала разглядел, – промямлил Уилт, ошарашенный этими откровениями. – И все-таки его романы отражают…

– Наперед знаю, что вы скажете. Дескать, романы Форстера имели для своего времени огромное общественное значение. Ни фига подобного! Как его еще не замели за шуры-муры с приспешником власть имущих. А в смысле общественного значения, что Форстер, что Барбара Картленд – один черт. Чего стоят ее книжонки, всем известно. Розовые сопли.

– Розовые сопли?

– Чтиво для кухарок, – с наслаждением пояснил мистер Маккалем.

– Любопытный взгляд, – заметил Уилт, у которого от рассуждении ученика голова пошла кругом. – Мне лично казалось, что писания Барбары Картленд – чистейший эскапизм, в то время как…

– Я вам охальничать не позволю, – вмешался надзиратель. – Чтобы я этого слова больше не слышал. Пришли о книгах разговаривать– вот и разговаривайте.

– До чего же Уилберфорс языкастый, – сказал Маккалем, пристально глядя на Уилта. – Такие слова знает, что мое почтение.

Надзиратель за его спиной насупился:

– Я тебе не Уилберфорс. Ты прекрасно знаешь, как меня звать.

– Значит, не о вас и речь, – ответил Маккалем. – Конечно, вы мистер Джерард. а не какой-то олух царя небесного, который даже кличку победителя скачек не может прочесть без посторонней помощи. Так что вы там говорили, мистер Уилт?

Уилт задумался.

– Что, мол, книжки Барбары Картленд – забава для полудурков, – напомнил Маккалем.

– Ах, да. Из ваших слов получается, что романтические произведения оказывают на сознание рабочего класса более пагубное воздействие, чем… Что такое?

Маккалем за металлической сеткой зловеще ухмылялся.

– Ушел вертухай, – прошипел он. – Ловко я его сплавил. – Я ведь ему плачу. А его супружница от Барбары Картленд без ума. Каково ему было слушать? Держите-ка.

Уилт взглянул на свернутый в трубочку листок бумаги, который Маккалем просовывал через сетку.

– Что это?

– Сочинение.

– Но вы их обычно пишете в тетради.

– Ладно, считайте, что это сочинение, и быстренько припрячьте.

– Я не стану…

Маккалем люто сверкнул глазами:

– Станешь!

Уилт покорно сунул бумажку в карман, и Поджигатель мигом подобрел.

– А жалованье-то у тебя не ахти, – сказал он. – Что за тачка– твой «эскорт». И жить в одном доме с соседями – не в кайф. То ли дело – свой дом, чтоб ни с кем не делить. А во дворе – «ягуар»: Клевяк, а?

– Не совсем, – произнес Уилт. У него к «ягуару» душа не лежала. Ева и на маленькой машине гоняет так, что только держись.

– Ладно. Считай, что пятьдесят тысяч у тебя в кармане.

– Пятьдесят тысяч?

– Ну да. Плачу наличными – Маккалем покосился на дверь. Уилт тоже. Надзиратель не появлялся.

– Наличными?

– Купюры мелкие, старые. Никто не докумекает. Лады?

– Нет, не лады, – решительно сказал Уилт. – Меня деньгами не…

– А ну не бухти! – грозно зарычал Маккалем. – Ты живешь с женой и четырьмя дочками в кирпичном доме, Оукхерст-авеню, 45. Машина – «Эскорт» цвета собачьего дерьма, номерной знак ХПР 791 Н. Номер счета в банке «Ллойдз» – 0737. Еще что-нибудь рассказать?

Уилту этих сведений было вполне достаточно. Он вскочил с места, но Маккалем остановил его:

– Сиди, покуда ноги целы. И дочки тоже. Уилт как подкошенный упал на стул.

– Что вам от меня надо?

– Ничего, – улыбнулся Маккалем. – Ровным счетом ничего. Езжай себе домой, прочти эту бумажку, а дальше все пойдет как по маслу.

– А если я откажусь? – Уилт был близок к обмороку.

– Хуже нету, чем лишиться всей семьи, – загрустил Маккалем. – Как после такого на свете жить? Особенно калеке?

Уилт как завороженный смотрел сквозь металлическую сетку и уже не в первый раз – а при нынешних обстоятельствах, может, и в последний – раздумывал: почему его на каждом шагу подстерегают чудовищные неприятности? Маккалем и впрямь чудовище и слов на ветер не бросает. Отчего так: что ни злодей – то человек дела?

– Я хочу знать, что это за бумажка, – сказал Уилт.

– Ничего особенного. Просто знак. А Форстер, по-моему, типичный представитель среднего класса. Жул со старушкой-мамой, кушал конфетки…

– К черту старушку-маму! С чего вы взяли, что я буду..

Но потолковать о будущем они не успели: вернулся надзиратель.

– Кончайте ваш урок, – объявил он. – Закрываем лавочку.

– До свидания, мистер Уилт, – с ухмылкой бросил Маккалем, когда надзиратель вел его к двери. – До следующей недели.

Но Уилт всерьез сомневался, что они увидятся на следующей неделе. Он вообще решил впредь держаться от жлоба подальше. Что за порядки: гангстеру, убийце дают всего-навсего двадцать пять лет! Совсем уж человеческую жизнь ни в грош не ставят.

Уилт уныло побрел к главным воротам. Клочок бумаги жег ему карман, в мозгу билась одна мысль: что делать? Рассказать об угрозах Маккалема охраннику у ворот? Но сукин сын хвастал, что надзирателю он платит. Почем знать, может, они все у него на содержании. Маккалем не раз намекал, что в тюрьме он царь, бог и воинский начальник. И, видно, не только в тюрьме – ухитрился же он разнюхать номер банковского счета Уилта. Нет, уж если и поднимать шум, то обращаться надо не к охраннику, а к кому-то поважнее.

– Ну, как покалякали с Поджигателем? – осведомился надзирателе в конце коридора. В голосе его Уилту почудились зловещие нотки. Определенно, говорить следует только с начальством.

У главных ворот произошел более крупный разговор.

– Не желаете ли чего предъявить, мистер Уилт? – спросил насмешливый охранник. – Остались бы у нас подольше, а?

– Ни за что, – поспешно сказал Уилт.

– Напрасно. У нас тут, знаете ли, недурственно. Всякие удобства, телевизоры, шамовка нынче классная. Подберем вам уютную камеру, подселим парочку славных ребят для компании. Вот вам и здоровый образ жизни. А на свободе что? Одна нервотрепка…

Дальше Уилт слушать не стал. Он вышел за ворота и вновь очутился в мире, который еще совсем недавно почитал свободным. Теперь же он чувствовал, что связан по рукам и ногам. Даже дома на другой стороне улицы, озаренные закатным солнцем, словно нахмурились; от взглядов пустых окон по коже пробегал мороз. Уилт сел в машину, поехал по Гилл-роуд, свернул в переулок и остановился. Убедившись, что за ним никто не следит, он достал из кармана клочок бумаги и развернул. Листок был чист. Чист? Что за притча? Уилт поднес его к окну. Так и есть. Он держал совершенно чистый клочок нелинованной бумаги. Ни единого словечка. Может, Маккалем писал обгоревшей спичкой или тупым концом карандаша? Уилт вертел листок и так и этак – ничего. По тротуару шел прохожий. Уилт испуганно бросил клочок на пол, схватил карту и сделал вид, что рассматривает ее. Выждав, когда прохожий отойдет подальше – Уилт наблюдал в зеркальце заднего вида, – он снова поднял обрывок. По-прежнему ничего. Самый обычный листок, оборванный с одного края, словно его выдрали из записной книжки. Уж не писал ли ублюдок симпатическими чернилами? Как же, добудет он в тюрьме симпатические чернила. Разве что… Где-то, не то у Грэма Грина, не то у Маггериджа , Уилт читал, будто шпионы во время второй мировой вместо симпатических чернил писали птичьим пометом. Или лимонным соком? Да нет, не может быть. Если бы сукин сын использовал симпатические чернила, он рассказал бы Уилту, как прочесть написанное. Остается одно: ублюдок попросту спятил. Это и так ясно, станет человек в здравом уме зарабатывать на жизнь убийствами и истязаниями с помощью паяльной лампы. На такое только псих и способен. И все же надо быть начеку. Душегуб он и есть душегуб, даже если у него не все дома. Чем раньше сбудутся опасения Маккалема и он окончательно станет занюханным сморчком, тем лучше. Жаль, что он не был сморчком от рождения.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация