Глаза Поликарпа закатились, и он ткнулся лицом в пол. Грудь горела, будто охваченная огнем. Система! Система ни в коем случае не должна погибнуть. Но как же так получилось, что никто не предупредил их о приближении легавых?.. Эта было последней вспышкой в сознании потомственного медвежатника. Затем все померкло. Ногти Поликарпа судорожно скрежетнули по дощатому полу и замерли.
Помещение первого этажа вмиг наполнилось дымом и запахом пороховой гари, смешанным с привкусом крови. Выстрелы с той и с другой стороны слились в единую канонаду. Опрокинулся на спину Цапля, рухнул рядом с простреленной головой Вьюн. Вепря швырнуло на стену, под приколотую ножом карикатуру обер-полицмейстера. Пули вонзались в его истекающее кровью тело до тех пор, пока оно медленно не сползло на пол. Со звериным рыком Конь, встав на одно колено в дальнем углу залы, палил с двух рук безостановочно, но на место убитых жандармов в дверном проеме немедленно заступали новые. Со звоном разлетелись стекла, и на фоне рваных осколков, оставшихся торчать в деревянных рамах, появилось еще несколько крупных фигур в форме. Они тоже открыли огонь. Уркаганы оказались в капкане. Выхода не было.
– Лиза! – Мартынов вел стрельбу из-за перевернутого стола. – Надо увести ее и Капу! Давай наверх, Евстафий! Я прикрою!
– Нет, – с левого запястья Короткопалого, залегшего рядом, стекала кровь. – Уходим вместе, Мартын! Я тебя не оставлю!
– А как же ваша хваленая система? – Арсений на мгновение перестал стрелять и перезарядил обойму. – Забыл? Кто-то должен увести Вайсман. Предупредить Крестового и Змея. Давай же, Евстафий! Долго мне не продержаться.
Мартынов высунулся из-за стола и дважды спустил курок. Затем пальнул в направлении ближайшего окна. Все три пущенные пули нашли искомые мишени. Конь уже не стрелял. Он сидел, привалившись спиной к стене. Правая часть лица была залита кровью. Арсений быстро прикинул и посчитал, что из всех, кто был сегодня на малине, в живых осталось не более пяти-шести человек. Включая его самого и Евстафия.
– Ну же! Давай!
Короткопалый кивнул, вскочил на ноги и метнулся к лестнице. Мартынов в ту же секунду поднялся во весь рост, и его «наган» «закашлял» с удвоенной быстротой. Евстафий, пользуясь огневым прикрытием, подпрыгнул и уцепился двумя руками за нижнее перекрытие галереи. Превозмогая боль в раненой кисти, подтянулся, лихо перемахнул через перила и оказался наверху. Кто-то из жандармов пальнул ему в спину, но промахнулся. «Наган» Мартынова сухо щелкнул. Патроны иссякли, а времени на перезарядку в данный момент не было. Арсений быстро присел и подхватил с пола чужое оброненное оружие. Первым же выстрелом достал того, кто пытался помешать Короткопалому, вторым сразил стоящего рядом. Затем вновь нырнул за импровизированное укрытие в виде перевернутого стола.
На галерее появилась Лиза с револьвером в руке. Громко крича что-то, чего невозможно было расслышать за общей пальбой, она вскинула оружие и поймала на мушку темную фигуру на фоне окна. Спустила курок, но определить, попала она в кого-нибудь или нет, девушка не успела. Евстафий сбил ее с ног и повалил обратно в дверной проем. Сразу несколько пуль разнесли в щепки край косяка, где Лиза стояла секунду назад…
Мартынов понимал, что ему необходимо выиграть время. Как можно больше времени, позволив сестрам Вайсман и Короткопалому уйти потайным ходом. Но сколько он продержится так? Минуту? Две? Пять минут?..
– У-у, суки!
Заяц рванулся через всю комнату, вскочил на подоконник и трижды пальнул в темноту. Два ярких всполоха послужили ответом на его действия. Спрыгнуть по другую сторону и оказаться на улице, как он наверняка и рассчитывал, Заяц не успел. Его бежевый мятый сюртук обагрился кровью. Третья пуля вонзилась храпу в спину. Он словно поскользнулся на льду, взмахнул руками и повалился вперед, напоровшись плечом на торчащий из рамы рваный обломок стекла.
Мартынов молниеносно оценил ситуацию. Это был его шанс. Вернее, единственный шанс для Лизы и остальных, кто сейчас, как хотелось верить Арсению, уже продвигался по задуманному покойным Михайло Вайсманом туннелю прочь от Хитровки.
Мартынов поднялся, пальнул в сторону двери, не столько целясь, сколько для острастки, и по примеру Зайца бросился к окну. Подхватил обвисшее тело храпа и, выставив его щитом перед собой, встал на фоне оконного проема, широко расставив ноги. Грянули выстрелы. Арсений бросил на пули Зайца, а следом прыгнул и сам. Кувыркнулся через голову и покатился по грязной глинистой земле. Редкий низкий кустарник, худо ли, бедно ли, сумел скрыть его маневр. Арсений разогнулся и, перемахнув через ограду, бросился бежать в направлении Хитрова рынка.
– Это Мартынов! – послышался за спиной зычный рык. – Не дать ему уйти. Взять! Живым или мертвым!
Арсений узнал голос Пороховицкого. Но останавливаться не стал. Слева выросли две крупные фигуры жандармов. Мартынов выстрелил в одного из них. Кажется, попал. Во всяком случае, одна из теней, созданных светом тусклого уличного фонаря, исчезла. Из ближайшей подворотни появилось еще четверо. Путь к рынку был перекрыт. Не сбавляя хода, Мартынов свернул вправо и побежал теперь по Гатчинскому переулку. Сзади глухо стучали по булыжной мостовой сапоги жандармов. Арсений не смог сдержать улыбки. Шансы сестер Вайсман и Евстафия Короткопалого увеличивались с каждой секундой, которые тратили легавые на погоню за ним, как и шансы Крестового со Змеем, которые в скором времени непременно будут предупреждены…
До очередного ближайшего поворота оставалось не больше метра, когда за спиной Мартынова грохнул выстрел. Острая боль пронзила щиколотку. Арсений оступился, но сумел удержать равновесие. Нырнул в проулок и тяжело привалился к холодной мокрой стене. Поднял руку с оружием. Простреленная в щиколотке нога занемела. Мартынов не мог даже думать о том, чтобы перенести на нее вес тела. Все кончено…
Над левым ухом щелкнул взведенный курок. Мартынов резко повернул голову. Дуло «нагана» смотрело точно ему в лоб.
– Вот мы и встретились, сучонок.
Лицо говорившего подсвечивалось только бледной луной, наполовину скрытой за рваными облаками, но Арсению понадобилось бы куда меньшее количество света, чтобы узнать этого человека. Мартынов вспомнил и разбитый кровоточащий нос в «Континентале», и ряженную в ливрею фигуру при облаве в «Славянском базаре», и пылающее неприкрытой яростью лицо в кабинете Пороховицкого. Сейчас же Григорий Степанович криво усмехался, глядя в глаза Мартынову. Теперь он чувствовал свое превосходство.
– Господин Бондаренко! Очень приятно.
Арсений поднял свой «наган». Григорий Степанович не стушевался. Он лишь отступил на шаг назад, держа палец на спусковом крючке.
– Дуэль, господин Мартынов? – прищурился он.
Лунный свет отбрасывал блик на его большом носу.
Арсений тяжело выпустил воздух из легких. Это действительно напоминало дуэль. Причем ту самую, которая в прошлом стоила Мартынову его юнкерской карьеры. Только сейчас противник не предлагал ему разойтись по-мирному. На этот раз от решения самого Мартынова ничего не зависело…
