К ним подсела крупная девушка в узкой золотистой юбке, с мелированной челкой и густо намазанным круглым лицом.
– Ай, такой сушняк из-за этой жары, сейчас всю минералку выбухаю, – воскликнула девушка, наливая себе воды.
– Патя, – говорила Залина, внимательно разглядывая Патю с ног до головы, – ты юбку эту где купила?
– Из Москвы, в бутике покупала. Это Гуччи, – важно ответила Патя, проглатывая воду и дуя на челку.
– Такая прелесть. Да же? – спросила Залина, ударяя на последний слог.
Сзади Пати внезапно возник мужчина в летах и поднес ей веточку. Патя недовольно вздохнула, медленно оправила юбку и волосы и, тяжело выбравшись из-за стола, пошла за мужчиной.
– Ой-ой, посмотри на нее, – сказала Залина Асе. – Видела, как она пошла?
– Не говори… И юбка беспонтовая у нее. Она ее на восточном купила, отвечаю, – сказала Ася, насмешливо глядя, как Патя лениво крутит кистями, обходя скачущего танцора. – Пусть не гонит, что это Гуччи. Ты же знаешь, что ее жених слово свое забрал?
– Вая! Как забрал? – загорелась Залина. – Даци, что ли? Они же уже «Маракеш» сняли, Патя татуаж сделала, туда-сюда…
– Какой! – воскликнула Ася. – Даци ее в «Пирамиде» увидел. Всё, говорит, отменяйте. Подарки тоже она все вернула. И чемодан вернула.
– Чемодан саулский, наверное, был.
– Ты что! Шуба, одежда, сапоги, телефон навороченный, че только они ей не дарили. Теперь так опозорилась она, зачем сюда пришла вообще?
– Залина! – громко шепнула Ася. – Ты на Зайнаб посмотри.
Ася ткнула длинным бордовым ногтем в сторону соседнего стола, за которым сидела девица в богатом хиджабе.
– Закрылась, – сказала Залина, искоса взглянув на мусульманский наряд девицы.
– Я так и знала, что закроется после всего.
– После чего? – спросила Залина.
– Ну, она же в селе когда была, ночью одна оставалась с подружкой и, короче, с какими-то парнями маарда уехала. Ее брат случайно в тот вечер в дом постучал, ее нет, шум подняли. Утром вернулась она, ее сразу к врачу повели, говорят, на проверку.
– И что?
– Не знаю. Замуж хочет она, теперь святую будет строить.
– Я тоже закрыться хочу, – сказала Залина серьезно.
– Брат заставляет?
– Нет, сама хочу. А то как я делаю – не считается. Уразу держу, намаз делаю, а платок не ношу. Ты слышала, что в городе говорят?
– Что говорят? – спросила Ася.
– Боевики на Рамазан всех девушек, кого без платка увидят, убивать будут. Уже убили двух.
– Не гони, да! – засмеялась Ася. – Даже по телеку говорили, что специально в народе панику делают. Неправда это!
– Все равно боюсь, – отвечала Залина.
Тут из гущи танцующих выскочил веселый Хаджик и поманил танцевать. Залина радостно заулыбалась и пошла, поблескивая длинным открытым платьем.
Ася смотрела то на Залину с Хаджиком, то на Патю, уже отплясывающую с братом жениха, то на старую бабушку, закручивающую спирали в старинном танце, то на приглашенную певицу, довольно известную. Какой-то молодец вывел певицу танцевать, и та, придерживая микрофон, изящно, на персидский манер двигала задом.
Малик с друзьями успели тихонько умыкнуть жениха, невеста, как и принято, сидела с кислым лицом, а Далгат продолжал выискивать Халилбека. Песня закончилась, и смеющуюся певицу уже щупали тамада и уважаемые гости. Там были и Айдемир, и Халилбек, и Залбег, отец жениха, и чиновники из важных ведомств. Далгата трепал по плечам дядя Магомед.
– Абдуллы дочку пригласи, Мадину, вон она сидит, видишь, рядом с моей матерью, – говорил Магомед, показывая на виденную уже на кассете девушку с отглаженными волосами. – Иди давай, когда музыка будет.
Далгат отпирался.
– Я хочу с Халилбеком поговорить, – объяснял он Магомеду.
– Хабары потом будешь разводить, мозги не делай мне. Иди пригласи, когда музыка будет.
Тамада взял в руки микрофон и снова закосноязычил:
– Эти, вот, кто там, короче, жениха нашего украли. Почему невеста одна сидит, а? Наша делегация уже поехала искать жениха, и мы этих друзей накажем его, которые это сделали. Да же, Халилбек? Сейчас даю слово нашему уважаемому Халилбеку, который нашел время и пришел на свадьбу близкого родственника Залбега, который женит сына на красивой цовкринке Амине. И, короче, Халилбек нам скажет, передаст ту мудрость, которой владеет…
– Далгат, салам! – отвлек Далгата чей-то голос, и Далгат увидел небритого и усталого Мурада, своего кузена. – Идем со мной, отойдем на разговор.
– Что случилось? – спросил Далгат.
– Помощь твоя нужна.
Далгат тоскливо оглянулся на тамаду и Халилбека, готовящегося держать речь, и пошел за Мурадом. Они подошли к краю открытой мансарды и перегнулись через перила. Внизу вокруг машин бегали дети, курили мужчины, и женщины в балахонах переносили с места на место свадебные торты.
– У меня сверток есть, – говорил Мурад, – в ковре. Ты можешь его несколько дней у себя подержать, матушки нет же твоей.
– Какой сверток? – спросил Далгат, нетерпеливо оглядываясь туда, где звучал из динамиков голос Халилбека.
– Там ничего, просто мне нельзя дома держать, – говорил Мурад, потирая красные глаза.
– Он тяжелый? – спросил Далгат. – А то я сейчас не домой иду, мне с Халилбеком говорить надо.
– Нет, не прямо сейчас, – оживился Мурад, – я тебе его вечером сам занесу, ты просто спрячь его куда-нибудь на пару дней. Матушка же в Кизляре у тебя.
– Да, хорошо, – отвечал Далгат, желая поскорей закончить разговор.
Внезапно голос Халилбека прервался, раздались женские крики, а из динамиков по ошибке понеслась и тут же заглохла певичкина фонограмма. Люди, стоявшие на улице, побежали по лестнице вверх, на крик. Далгат тоже ринулся в зал и увидел взбудораженные лица, потрясенного тамаду, удерживающего от чего-то Залбега, и толпу мужчин, склонившихся к полу. Кто-то громко звал скорую.
– Что случилось? – спрашивал Далгат у гостей, но те только хватались руками за головы.
– ВахIи, вахIи ! – восклицали бабушки, прикрывая рты концами платков и тревожно вглядываясь в смуту.
– Айдемира застрелили, – сказал вихрастый парень, выпучивая глаза. – Отвечаю, сам видел! Он стоял, же есть, и раз пуля ему в голову, откуда не знаю.
– Мансарда открытая, откуда хочешь могли стрельнуть, – раздались голоса.
Невесту вместе с ее пышными юбками выводили из-за стола, не давая оглядываться. Мимо, поскальзываясь, грузно пробежал что-то лопочущий Сайпудин.
– Астауперулла – жеманно вскрикивали девушки, вытекая из зала нарядной толпой.
