– Обедать? – предложил он.
– Благодарю. Не голодна. Соку, если можно, апельсинового.
Волков сделал знак администратору, а Ольга отметила про себя, что он ведет себя скорее как хозяин, а не как рядовой посетитель.
– Не думала, что в «Голливуде» существуют еще такие обеденные кабинеты.
– Это помещение не предназначено для клиентов, – пояснил Волков. – Просто хозяин ресторана – мой лучший друг. Он позволяет мне обговаривать деловые вопросы здесь. Не люблю, когда мне мешают.
К рассказу Волков приступил сразу, хотя и издалека, поведав о том, как он ездил в Припять навестить заболевшего родственника. А на обратном пути стал свидетелем ужасного ДТП. Причиной аварии стала лопнувшая шина «москвича», из-за чего машину вынесло на встречную полосу, где она столкнулась с идущим на полном ходу бензовозом, в цистерну которого врезался идущий следом «икарус». Еще одна легковушка, водитель которой пытался избежать столкновения, свалилась в реку. При ударе автобуса с бензовозом был сорван сливной кран цистерны, топливо полилось на дорогу и воспламенилось. Цистерна взорвалась. Сжимая руки в кулаки, Ольга с ужасом слушала, как перепуганные люди на бегу перепрыгивали через мертвое тело пассажира «москвича»; как корчился на асфальте превратившийся в живой факел шофер бензовоза; как обломком цистерны оторвало голову стоящему на берегу мотоциклисту, и она, одетая в шлем, катилась по откосу. Но хуже всего в данной ситуации было то, что в автобусе ехали дети. К счастью, надо отдать должное сопровождавшим их взрослым, до того, как произошел пожар и взрыв, всех успели вывести из автобуса. Или почти всех. Судя по тому, как кричали и метались сопровождающие, кого-то они все-таки не досчитались.
– Бедные птенчики, перенести такой ужас, – вздыхал Волков. – Мало того что сироты, так еще и эта напасть.
У Ольги екнуло сердце.
– Сироты? То есть это были детдомовцы, которых эвакуировали из опасной зоны?
– Воспитанники детского дома. Совершенно верно. Правда, это не было эвакуацией. Большинство людей еще не знали о катастрофе на атомной. Дети ехали в Киев на экскурсию.
Ольга едва сдержалась, чтобы не вскочить с места и не расцеловать Волкова. Детдомовцы – вот он, ключ к разгадке. Если Юлий был среди них, значит, его родители ему не родные. Вот она, причина той странной холодности к нему его матери. Но если это так, то у него могли быть как сестры, так и братья, возможно даже двойняшки. А это значит… Нет, это даже не ключ к разгадке. Это она и есть. Сама разгадка! Убийца Лапова – брат Юлия Тараскина. Теперь-то она утрет нос этому самоуверенному типу. Ольга даже зажмурилась от удовольствия, представив себе физиономию майора Сыча, когда она выложит ему все это. Тому останется только установить, из какого именно детского дома были дети, узнать, кто из них был усыновлен, а кто остался. Поднять архивы. Как мудро она все-таки поступила, что разыскала этого Волкова.
– Моя повесть, вижу, очень сильно взволновала вас, – прекратил рассказывать Волков. – Мне следует попросить у вас прощения за некоторые шокирующие подробности, но вы же сами хотели узнать обо всем.
– Разумеется. И я вам очень благодарна за все, Александр Александрович. Вы даже представить себе не можете, как благодарна.
Ольга говорила совершенно искренне, но так уж устроены многие люди, что, даже уверенные в успехе, вдруг начинают задумываться: а что, если все на самом деле не так? Что, если она перемудрила и Юлий не являлся пассажиром автобуса? Что, если он ехал в одной из застрявших на мосту легковых машин? Тогда вместо триумфа она опять получит в свой адрес вагон насмешек.
– Неужели вы видели все это собственными глазами?
– Так же ясно, как вижу вас. И не только видел, но и сам принимал участие. И детей помогал уводить на безопасное расстояние, и раны перевязывал, и словом успокаивал. Слово тоже лечит. Там, слава Богу, военная часть под боком была. Ее по тревоге подняли. Военные и пожарную машину прислали, и дорогу тягачами вмиг расчистили.
– Скажите, а среди людей вы случайно не видели человека с наклейкой? – не совсем ясно спросила Ольга.
Брови Волкова удивленно выгнулись:
– Человека с наклейкой?
– Простите. Я просто задумалась. Конечно же без наклейки. То есть наклейка была, но не на самом человеке, а на чемодане. Знаете, такие овальные наклейки с изображением девиц. Такая была тогда совковая мода. Даже я помню, хотя была маленькой. У моего деда, он трактористом был, в тракторе две таких наклейки было возле руля.
– Наклейки? Как же, помню, – произнес Волков, вставая из-за стола. – Вы посидите пока. Я сейчас вернусь.
Волков вышел, так и не разъяснив Ольге, что именно он помнит: чемодан с наклейкой либо то, что они вообще были. Сразу за дверью стоял давешний администратор. Волков показал ему знаком пройти в конец коридора.
– Что по ней?
– Машина, на которой она приехала, зарегистрирована на имя Ольги Викторовны Басенко, проживает: улица Тимирязевская, 16, квартира 4.
Волков кивнул:
– Это она и есть. Дальше.
– Я направил по ее адресу нашего человека. Также пробиваем ее через наших людей в фискальных органах.
– Давайте. Только быстрее.
Когда Волков вернулся, в руке он держал большую коричневую сигару. Ольга удовлетворенно кивнула сама себе. Ей с самого начала казалось, что этот человек должен курить сигары.
– Так что там с чемоданом, Александр Александрович? – напомнила она.
– Чемодана я, к сожалению, не видел, – сокрушенно покачал лысиной Волков. – А почему вы об этом спрашиваете? Раз вы ничего не знаете о происшествии, то как вы можете знать, что там был какой-то чемодан? То есть чемоданов там должно было быть море, все-таки многие люди начали уезжать из Припяти еще до того, как официально объявили об эвакуации. Но вас ведь интересует чемодан весьма конкретный.
– Да я даже и не знаю, – неопределенно сказала Ольга.
– Нет уж, нет уж, – полушутливо сказал Волков. – Согласитесь, я удовлетворил ваше любопытство, удовлетворите и вы мое. Скажите, вот зачем вам эта история? Держу пари, здесь присутствует какая-то тайна. Причем романтического свойства.
Ольга подумала. Она не обязана была говорить правду, но совсем оставлять без ответа вопрос Волкова она тоже не хотела. Как-никак, а именно благодаря ему она сможет уесть Руслана Петровича и реабилитироваться в глазах Юлия.
– Хочу помочь своему близкому человеку. Он тоже был на том мосту и с тех пор, хотя прошло столько лет, испытывает проблемы психологического характера. Мне кажется, если я буду знать подробно об этих событиях, я смогу придумать, как ему помочь. Сам он вспоминает об этом очень неохотно.
– Я сам вспоминаю об этом с большой неохотой, – вздохнул Волков. – А знаете что? Познакомьте меня с этим человеком. Возможно, я смогу ему помочь. Мы поговорим и, кто знает, может, вспомним друг друга. Как, вы сказали, его зовут?
