Билли торговал с мексикашками в обход итальянских ребят. Это продолжалось уже месяца четыре, и итальянцы решили наказать своих конкурентов, нарушивших договоренности и вторгшихся не на свою территорию. Вернее, итальянцы решили пока ограничиться предупреждением и ухлопать одного Пита Смайли.
Кому нужен Пит Смайли?!
Тем более чужак, с Востока. Итальяшки хоть и чувствовали себя тут хозяевами, с мексиканцами разборку по-серьезному учинять пока не желали. Хотели решить проблему по-семейному. Тем более что у мексиканских парней в Калифорнии издавна имелся свой интерес – контрабанда живым товаром, рабочими-нелегалами из Латинской Америки. И чего это их понесло в наркобизнес? Хотя понятно: жадность, извечная человеческая слабость, а еще зависть и желание зашибить большие бабки в предельно короткий срок. Наркота – всегда большие деньги. Особенно когда налажены каналы доставки и сбыта, да и местные легавые подмазаны. Тогда все идет как по маслу. Примерно такая же схема действует и у нас в России. Сержант невесело усмехнулся. Да, Россия-матушка, что-то там сейчас творится, как твои дела?
Юрьев вспомнил, как пару месяцев назад наткнулся в «Лос-Анджелес таймс» на статью о российской мафии. Статья, как и все, что писалось о России в американской прессе, была туфтовая, но его внимание привлек там один любопытный абзац, где говорилось, что зимой будто бы в России прокатилась волна загадочных убийств и исчезновений законных воров. И что будто бы эти события являлись частью коварного плана властей по уничтожению верхушки русского криминального айсберга.
О Варяге, впрочем, в той статье не было сказано ни слова, но автор репортажа вспомнил о странном освобождении из калифорнийской тюрьмы перед самым Новым годом русского бизнесмена Игнатковича (так было, видимо ошибочно, написано в этой сраной газетенке!). Умник-репортер делал предположение, что «мистер Игнаткович» на самом деле был тесно связан с криминальным миром.
Вдруг Сержант заметил, что ситуация перед рестораном на углу улицы изменилась. Рядом с Билли Шортом в прицеле появился второй. Усики под Гитлера, светло-каштановые волосы. Синий блейзер, в руках «Самсонайт».
«Клиент» прибыл!
Сержант машинально глянул на часы. Двенадцать сорок пять. На четверть часа раньше встретились, суки. Сержант сглотнул слюну. Сейчас они зайдут в ресторан, сядут за столик у огромного, во всю стену, окна. Вот тогда-то…
Сержант почувствовал, как заколотилось сердце. «Мандраж, ну надо же! Старею, дьявол тебя побери!» Он осторожно перевел ствол карабина правее. Крестик прицела заплясал на лицах вновь прибывших посетителей «У Долли».
Все в сборе!
Билли и гость из Филадельфии продефилировали мимо стойки бара. Подошли к свободному столику, сели друг против друга, прямо как закадычные друзья. Пит Смайли положил «дипломат» на столик перед Билли. Стали о чем-то разговаривать. Сержант сильнее прижал глаз к окуляру, точно надеялся разобрать по губам, о чем там беседуют.
Вдруг за спиной он услышал легкий шум. Послышались шаги. Один… Второй… Третий… Тишина. По спине Сержанта пробежал неприятный холодок. Он замер, лихорадочно соображая, кто это может быть. Неужели его выследили? Он прибыл сюда из Лос-Анджелеса в восемь. Как же он не заметил «хвоста»! У автовокзала «хвоста» не было – он проверил. Потом поехал в центр позавтракать. Зашел в Макдоналдс. «Хвоста» тоже не обнаружил. Вышел из Макдоналдса. Все было чисто.
Все эти мысли заняли доли секунды. Сержант лежал не оборачиваясь. Он незаметно сунул левую руку за пазуху, нащупал под мышкой рукоятку «смит-энд-вессона» 38-го калибра. Длинный глушитель слегка зацепился за подкладку. Не меняя положения, он освободил его от плена. Тихонько взвел курок. Теперь главное – внезапность. А если неизвестный пришел не один? А что, если их двое или трое? Если они рассыпались по этой долбаной крыше? Тогда каюк тебе, приятель, горестно подумал Сержант.
– Эй, мистер, ты чего тут лежишь?
Уже после того, как Сержант резко обернулся, одновременно выхватив «смит-энд-вессон», уже после того, как сухо, словно раздавленная ореховая скорлупа, щелкнули два выстрела, до его слуха донесся этот детский голос. Светловолосый мальчик лет десяти с удивленно-испуганным личиком беззвучно рухнул на стальные листы крыши. Он упал ничком, и из-под его серой курточки сразу же расползлось темно-бурое пятно.
Сержант обомлел.
Он быстро метнул взгляд вправо и влево. Никого. Взгляд уперся в откинутую дверь на чердак. Так и есть – мальчишка попал сюда совершенно случайно. Бродил по чердаку, увидел, что дверь на крышу не заперта, и вылез на воздух. Сержант даже застонал от нахлынувшего ужаса. «Что же я наделал? Как же это?»
Сержант знал, что мальчик мертв. Он ведь никогда не промахивался. Особенно в минуту опасности, когда на волоске висит его жизнь и раздумывать некогда – вот как сейчас, как минуту назад, – в такие мгновения он собирался в комок и стрелял без промаха. Убивал наверняка.
«Что же я наделал!»
Ему захотелось вскочить, подбежать к мальчику, перевернуть его на спину, заглянуть в глаза, потрясти за плечико, позвать. Но времени у него не оставалось. Время бежало неумолимо, его еще ждала работа. Юрьев с трудом оторвал взгляд от мертвого мальчика и прильнул к оптическому прицелу. Билли сидел перед раскрытым «Самсонайтом» и перебирал лежащие в нем желтые конверты. Сержант знал, что в этих конвертах. Он сдвинул прицел на лицо Пита Смайли и прижал согнутый указательный палец к спусковому крючку. Крестик прицела замер на левом виске «клиента». Сержант затаил дыхание и нежно оттянул спусковой крючок назад. Хлопнул выстрел. Приклад резко ткнул его в плечо. Прицел дернулся вверх, Сержант тут же чуть опустил ствол и всмотрелся в окуляр.
В оконном стекле появилось круглое отверстие, от которого лучиками разбежались тонкие трещинки. Голова Пита Смайли лежала на столике. Из аккуратной дырочки в левом виске сочилась кровь. Контрольный выстрел не понадобится. Сидевший напротив убитого Билли вскочил на ноги – лицо его перекосилось от ужаса. Он ринулся к выходу, не забыв подхватить «Самсонайт» с товаром. В ресторане началась суматоха. Посетители валом повалили на улицу, толкаясь и опрокидывая друг друга.
И только тут Сержант позволил себе вспомнить о втором – вернее, первом – трупе, лежащем у него за спиной. Он привстал на четвереньки, развернулся и приблизился к мальчику. Тронул его за руку. Ладошка была холодная. Потом по привычке приложил палец к артерии на шее. Пульса не было.
Глупыш маленький, ну какого хрена тебя занесло сюда в неурочный час! На улице тебе забав не хватало? Сержант вернулся к карабину, нашел стреляную гильзу и положил ее себе в карман. На полусогнутых, стараясь не показывать спину из-за стеклянных букв рекламной надписи, рванул по крыше к дальнему переходу на соседний дом.
* * *
Междугородный автобус мягко бежал по шоссе, выбеленному океанскими солеными ветрами и миллионами автопокрышек. Сержант сидел у окна и хмуро глядел на мелькающие мимо поселки, автозаправочные станции, придорожные рестораны. Он думал об оставшемся лежать на крыше мальчике. На душе было муторно. Никогда еще после удачно выполненного задания ему не было так хреново. Сердце не грела даже мысль о том, что в следующий понедельник он получит двадцать пять тысяч «зеленых», на карманные расходы.
