Незнакомец исчез, подоконник опустел, окно резко закрылось. Скоро в палате зажегся свет. Джузеппе Корте неподвижно стоял у окна, глядя на опущенные жалюзи первого этажа. Он всматривался в них с болезненным напряжением, пытаясь представить мрачные тайны зловещего места, куда больных отправляют умирать. Джузеппе Корте чувствовал немалое облегчение оттого, что наблюдает за всем издалека. На город спускались сумерки. Одно за другим загорались многочисленные окна клиники. Со стороны она походила на празднично освещенный дворец. И только на первом этаже, у самого подножья крутого фасада, зияли непроглядной темнотой десятки окон.
Данные общего медицинского осмотра успокоили Джузеппе Корте. Обычно склонный предполагать худшее, в глубине души он уже приготовился к суровому вердикту врачей. Он бы ничуть не удивился, если бы врач объявил, что его переводят на шестой. Температура все не спадала, хотя общее состояние было неплохим. Лечащий врач даже приободрил Корте. По его словам, зачатки болезни были налицо, но в легкой, очень легкой форме. Вполне возможно, что за две-три недели все полностью пройдет.
— Значит, я остаюсь на седьмом? — озабоченно спросил Джузеппе Корте.
— Разумеется! — отвечал врач, дружески похлопывая его по плечу. — А куда это вы собрались? Может, на четвертый? — рассмеялся он, словно предположил какую-то нелепость.
— Вот и ладно, — проговорил Корте. — А то, знаете, стоит только заболеть, как всякие ужасы начинают мерещиться…
Джузеппе Корте остался в той палате, куда его определили с самого начала. Постепенно он сошелся с другими пациентами — за те редкие дни, когда ему разрешали вставать. Он усердно выполнял предписания врачей и всячески старался поскорее выздороветь. Однако видимых изменений в его состоянии не происходило.
Дней через десять к Джузеппе Корте явился старший фельдшер отделения. Фельдшер обратился к нему с чисто дружеской просьбой. На следующий день в клинику должна поступить некая дама с двумя детьми. Две соседние палаты были свободны. Не хватало третьей. Не согласится ли господин Корте переехать в другую палату, такую же удобную и просторную?
Джузеппе Корте, естественно, не возражал. Какая ему разница: эта палата или другая? А ну как на новом месте сестра окажется посимпатичней?
— Сердечно вам благодарен, — сказал фельдшер, слегка поклонившись. — От такого человека, как вы, я, признаться, иного и не ждал. Если вы не против, через час приступим к переезду. Учтите, нам придется спуститься этажом ниже, — прибавил он походя, будто речь шла о сущем пустяке. — К сожалению, на этом этаже свободных палат больше нет. Уверяю вас, это временно, — поспешно заметил фельдшер, увидя, что Корте резко сел на кровати и собрался было возразить. — Временно. Через пару дней, как только появится свободная палата, вы сможете вернуться наверх.
— Откровенно говоря, — улыбнулся Корте, намекая тем самым, что он отнюдь не ребенок, — весь этот переезд мне совсем не по душе.
— Что вы, это никак не связано с вашим здоровьем. Я, конечно, понимаю, о чем вы. Но дело не в этом. Просто нужно оказать любезность даме. Ей очень важно быть поближе к своим детям, вот и все. И не подумайте, — заключил он со смехом, — будто здесь кроется что-то еще!
— Как знать, — проронил Джузеппе Корте. — Только сдается мне, что это дурной знак.
Так Корте перебрался на шестой этаж. Он был уверен, что переезд никак не связан с болезнью или ее обострением. Однако сама мысль о том, что теперь между ним и обычным миром, миром здоровых людей, возникло вполне ощутимое препятствие, была ему неприятна. На седьмом этаже, в пункте прибытия, еще чувствовалась общность с другим и людьми. Привычная жизнь, можно сказать, продолжалась. На шестом вы попадали в настоящую больницу. Поведение врачей, сестер, да и больных было уже другим. На шестом этаже открыто говорили, что здесь действительно содержатся больные, хотя и не очень тяжелые. Пообщавшись с соседями из разных палат, сестрами и врачами, Джузеппе Корте смекнул, что в этом отделении отношение к седьмому этажу явно несерьезное. Там, мол, не больные, а так — мнительные. Строго говоря, только с шестого все и начинается.
Джузеппе Корте догадывался, что вновь подняться на седьмой, туда, где ему положено находиться в соответствии с предписаниями врачей, будет нелегко. Чтобы вернуться, он должен запустить непростой механизм, приложить для этого некоторое усилие. Если же он так и будет сидеть сложа руки, никто и не подумает перевести его наверх, к «почти здоровеньким».
Про себя Джузеппе Корте решил не давать слабину и не идти на поводу у обстоятельств. Соседям он все твердил, что попал сюда на денек-другой, что сам переехал на нижний этаж из уважения к даме и что, как только освободится палата, он снова поднимется на седьмой. Его слушали без особого интереса и как-то вяло поддакивали.
Поговорив с новым врачом, Джузеппе Корте уверился в своей правоте. Врач признавал, что Корте вполне мог находиться на седьмом этаже. У него была аб-со-лют-но лег-кая форма — для большего эффекта врач произнес свое заключение по слогам. Впрочем, по его мнению, на шестом этаже уход и лечение даже лучше.
— Знаете, давайте не будем, — прервал его больной. — Вы же сами сказали, что мое место на седьмом. Вот я и хочу обратно на седьмой.
— Никто и не возражает, — парировал врач. — Мое дело — дать вам совет. И я говорю не как врач, а как иск-рен-ний друг. Повторяю, у вас вполне легкая форма, не будет преувеличением сказать, что вы, собственно, и не больны. От аналогичных форм ваш случай отличается разве что более широким охватом. Скажу проще: интенсивность болезни минимальная, но масштаб значительный. Процесс разрушения клеток, — Джузеппе Корте слышал это пугающее выражение впервые за время пребывания в клинике, — процесс разрушения клеток бесспорно находится в самой начальной стадии. Возможно, он еще и не начинался. Однако общая тенденция, повторяю, тенденция направлена на одновременное поражение обширных участков организма. Вот почему, на мой взгляд, вам следовало бы полечиться здесь, на шестом. У нас вы пройдете курс интенсивной терапии, рекомендуемый в подобных случаях.
Спустя несколько дней Джузеппе Корте сообщили, что главврач, после долгих консультаций с коллегами, внес изменение в порядок размещения больных. Уровень каждого из них, если так можно выразиться, снижался наполовину. В зависимости от течения болезни лечащие врачи делили пациентов на две категории (так сказать, для внутреннего пользования). Теперь более низкая категория в обязательном порядке переводилась на этаж ниже. Скажем, половина больных с шестого этажа, у которых выявлена прогрессирующая форма заболевания, должна была переехать на пятый, а больные потяжелее с седьмого этажа — на шестой. Нововведение сразу понравилось Джузеппе Корте. Теперь ему будет проще вернуться к себе на седьмой.
Стоило Корте поделиться своими планами с медсестрой, как его немедленно огорошили. Он тоже будет переведен, но не наверх, на седьмой этаж, а вниз — на пятый. По какой-то причине, о которой сестра толком ничего не знала, Корте зачислили в категорию «тяжелых» пациентов шестого этажа, и теперь он переходит вниз.
