Желание добиться хоть какого-то улучшения превратилось для Джузеппе Корте в наваждение. С помощью гамма-терапии распространение сыпи было остановлено, но снять ее так и не удалось. Каждый день Джузеппе Корте без конца говорил об этом с врачом. Он сохранял присутствие духа и даже пробовал шутить, но без особого успеха.
— Скажите, доктор, — спросил он однажды, — как там процесс распада моих клеток?
— Боже, что за словечки! — пожурил его врач. — И от кого это вы набрались? Так дело не пойдет! Еще больной называется! Чтобы больше я от вас ничего подобного не слышал!..
— Ладно, ладно, — перебил его Корте, — но вы все-таки не ответили.
— Сейчас отвечу, — вежливо сказал врач. — Процесс разрушения клеток, выражаясь этим языком, в вашем случае сведен к минимуму, слышите, к минимуму. Хотя я бы определил его как устойчивый.
— Устойчивый… в смысле хронический?
— Не следует приписывать мне того, чего я не говорил. Я всего лишь сказал «устойчивый». Впрочем, так бывает в большинстве случаев. Даже легкие воспаления нуждаются иногда в интенсивном и длительном лечении.
— Скажите, доктор, когда же надеяться на улучшение?
— Когда? Прогнозы в подобных случаях делать сложно… Хотя знаете что… — произнес он после короткого раздумья. — Я вижу, у вас просто мания какая-то — поскорее выздороветь… Знаете, что бы я вам посоветовал… если бы не боялся вас рассердить?
— Что же, доктор, что?
— Поставлю вопрос со всей ясностью. Предположим, я сам заболел такой болезнью, пусть даже в легкой форме, и поступил в нашу клинику (лучше, кстати, и не найти). Так вот, с первого же дня, с первого, понимаете ли вы это, я бы не раздумывая лег на один из нижних этажей. Я бы, пожалуй, лег на…
— Первый, — вставил с наигранной улыбкой Корте.
— Типун вам на язык! Первый! — с иронией в голосе ответил врач. — Скажете еще! А вот на третий или даже на второй — это точно. На нижних этажах лечение значительно лучше. Даю гарантию. Оборудование там более мощное и современное, да и персонал опытнее. Вы знаете, кто у нас душа всей клиники?
— Уж не профессор ли Дати?
— Он самый. Именно профессору Дати принадлежит авторство нашей методики лечения. Именно он создал проект оснащения клиники. Профессор Дати — наше светило. А практикует он, так сказать, между первым и вторым этажами. Оттуда он излучает свою энергию. Но поверьте на слово, влияние профессора не распространяется дальше третьего этажа. Чем выше, тем больше его указания выхолащиваются. Они теряют свою значимость и предстают в ложном свете. Сердце клиники у нас внизу. Так что, хотите вылечиться — стремитесь вниз.
— Короче говоря, — голос Джузеппе Корте дрогнул, — вы советуете мне…
— Прибавьте сюда еще и то, — врач был все так же невозмутим, — что в вашем случае мы имеем дело с раздражением кожи. Мелочь, согласен, но до чего надоедливая. Если сыпь еще какое-то время продержится, то недолго и вовсе приуныть. А вы не хуже меня понимаете, как важно для выздоровления присутствие духа. Гамма-терапия сделала только полдела. Вы спросите — почему? Возможно, это случайность. Возможно, облучение недостаточно мощное. Как бы то ни было, на третьем этаже аппаратура куда мощнее. Следовательно, вероятность устранения экземы намного выше. А что это означает? Это означает, что как только организм пошел на поправку — самое трудное уже позади. Если вы на подъеме, обратной дороги нет. Когда почувствуете улучшение, без помех подниметесь к нам и даже выше — на пятый, шестой, а то и на седьмой… Все будет зависеть от ваших «успехов».
— Вы действительно думаете, что это ускорит лечение?
— Вне всякого сомнения. Я же сказал, как поступил бы на вашем месте.
Такого рода беседы врач проводил с Джузеппе Корте ежедневно. В конце концов больной совсем измучился от экземы. Вопреки инстинктивному нежеланию спускаться он решил последовать совету врача и переехал еще ниже.
На третьем этаже Джузеппе Корте сразу отметил необычное веселье среди врачей и обслуживающего персонала. Странно, ведь здесь лежали больные, внушавшие серьезные опасения. Изо дня в день веселье лишь возрастало. Завязав знакомство с медсестрой, Джузеппе Корте не выдержал и спросил: чему это все так радуются?
— Разве вы не знаете? — отвечала сестра. — Через три дня мы уходим в отпуск.
— Как это — в отпуск?
— Очень просто: третий этаж закрывается на две недели, и весь персонал берет отпуск. У нас все этажи отдыхают по очереди.
— А как же больные?
— Ну, поскольку больных не так много, два этажа объединяются в один.
— Значит, вы объедините больных третьего и четвертого этажей?
— Нет, нет, — поправила медсестра. — Третьего и второго. Больные с третьего этажа спустятся вниз.
— На второй этаж? — Джузеппе Корте смертельно побледнел. — Мне придется перейти на второй?
— Ну да. А что тут такого? Через две недели мы вернемся из отпуска, и вы снова переедете в эту палату. И бояться тут, по-моему, нечего.
Однако Джузеппе Корте не на шутку испугался. Чутье подсказывало ему совсем другое. Но он не мог уговорить персонал не брать отпуск. К тому же Корте был уверен, что новый, более интенсивный курс облучения пойдет ему на пользу, ведь сыпь почти сошла. Он не решился выдвигать формальных возражений против очередного перевода. Хотя настоял, невзирая на колкости медсестер, чтобы к двери его новой палаты прикрепили табличку: «Джузеппе Корте. Третий этаж. Временно». Ничего подобного за всю историю клиники еще не было. Но врачи не стали возражать: при таком вспыльчивом характере, как у Корте, любой запрет мог вызвать у него эмоциональное потрясение.
Надо было переждать две недели, ни больше ни меньше. Джузеппе Корте стал лихорадочно считать дни. Он неподвижно лежал в постели и часами рассматривал мебель. На втором этаже мебель была уже не новой и не радовала глаз, как в палатах верхних отделений. Здесь она была массивнее, солиднее и строже. Время от времени Джузеппе Корте напрягал слух: с нижнего этажа, этажа смертников, отделения «обреченных», до него как будто долетали глухие предсмертные стоны.
Все это, конечно, не могло не угнетать Корте. Он лишился душевного покоя, а болезни это только на руку. У него постоянно держалась высокая температура, он все больше слабел. Лето было в полном разгаре. Окна почти все время держали открытыми. Но из них не видно было ни городских крыш, ни самих домов. Только сплошная зеленая стена деревьев, окружавших клинику.
Прошла неделя. Около двух часов дня в палату неожиданно вошли фельдшер и трое санитаров. Они толкали перед собой каталку.
— Итак, мы уже готовы к переезду? — спросил фельдшер добродушно шутливым голосом.
— Какому переезду? — с трудом произнес Джузеппе Корте. — Опять вы со своими шуточками. Третий этаж еще целую неделю в отпуске.
— А при чем здесь третий этаж? — возразил фельдшер непонимающим тоном. — У меня предписание отвезти вас на первый. Вот смотрите. — И он протянул бланк о переводе на нижний этаж. Бланк был подписан самим профессором Дати.
