— Я пойду на это только ради нашей дружбы.
— Спасибо, Гарри, — не сумел сдержать вздох облегчения Фрэнки.
— Кстати, помнишь, в прошлом месяце я заглядывал к тебе в управление?
— И что? — недоуменно спросил Фрэнки, не понимая, куда клонит Гарри Скотт.
— Я заметил, что у тебя в офисе работает прехорошенькая секретарша. Ты вот что, сделай мне любезность, познакомь меня с ней.
Гарри Скотт любил смешивать работу с удовольствиями, от этого крепкого коктейля он всегда получал дьявольское наслаждение. Всюду, где бы он ни бывал, он умел знакомиться с хорошенькими женщинами, и порой казалось, что репортерская работа всего лишь предлог, чтобы приятно провести остаток вечера.
— Гарри, старина, ты совсем не меняешься, — дружески похлопал Фрэнки по плечу приятеля. — Когда ты сделаешь репортаж об этой чертовой тюрьме, так я познакомлю тебя с десятком таких секретарш. Уверяю тебя, ты полгода не будешь снимать штаны.
— Смотри же, Фрэнки, я ловлю тебя на слове, — погрозил пальцем Гарри Скотт и с радостью влил в себя остатки пива.
* * *
После разговора с Томасом Фрэнки набрал телефонный номер окружного прокурора. Джуди Ханта. Между ними еще несколько лет назад сложились приятельские отношения: они были членами одного клуба, а кроме этого встречались на светских раутах, которые устраивала мэрия в честь стражей порядка. А год назад в конфиденциальной беседе он попросил отыскать сбежавшую из отчего дома шестнадцатилетнюю дочь и, по возможности, выявить ее окружение. Еще через три дня он нашел дочь прокурора в одном провинциальном городке штата со своим великовозрастным любовником, который оказался к тому же еще безнадежным наркоманом и профессиональным сводником. Можно было не сомневаться в том, что, наигравшись с живой игрушкой, он наверняка вышвырнет девочку на улицу, где она станет приторговывать своим телом за тридцать долларов в час.
Фрэнки вернул тогда непутевую дочь к измученным неизвестностью родителям, а парня упрятал в исправительное учреждение.
Сам Джуди Хант выглядел очень успешным человеком, и с его круглого лица никогда не сходила располагающая улыбка. Могло показаться, что он был создан природой для того, чтобы покорять женские сердца. Однако он не имел никаких увлечений и продолжал любить жену с чувством пылкого юноши. Фрэнки было известно о том, что супруга прокурора не всегда откровенна со своим мужем и имеет несколько связей, о которых бедный Джуди совершенно не догадывается. Но самым опасным ее любовником был Смит Холл — по оперативным данным, он входил в высший совет сицилийской «коза ностра» и курировал торговлю наркотиками. Фрэнки не однажды пытался завести с окружным прокурором разговор о привязанностях его жены, но всякий раз не отваживался заговорить о главном, глядя в располагающее лицо приятеля.
Фрэнки Галлахер не злоупотреблял расположением окружного прокурора и никогда не обращался к нему за помощью, но он знал, что когда-нибудь наступит день, когда ему потребуется его авторитет и влияние. И этот момент наступил.
Раздались длинные телефонные гудки, прервавшиеся внезапно.
— Джуди Хант слушает, — услышал Галлахер красивый голос окружного прокурора.
— Джуди, это звонит Фрэнки. Извини, что я тебя побеспокоил, но мне нужна твоя помощь.
— Не стесняйся, Фрэнки, говори, в чем там дело, ты же знаешь, я твой должник.
— Ты знаешь о том, что сейчас у нас в тюрьме находится русский мафиози?
— Сейчас об этом столько пишут, что об этом знает даже окружной прокурор, — пошутил Джуди в своей обычной манере.
Фрэнки представил, как по лицу Джуди Ханта скользнула снисходительная улыбка.
— Извини, Джуди, я не с того начал…
— Фрэнки, ты слишком часто извиняешься, давай, наконец, выкладывай, в чем там у тебя дело.
— Дело в том, что мой отдел занимается именно этим русским и его связями, и сейчас мы очень заинтересованы, чтобы отправить его обратно в Россию.
— Что так?
— Во-первых, у нас хватает своих мафиози, а во-вторых, мы выжали из него все что смогли, и теперь он не представляет для нас никакого интереса.
— По газетным публикациям никак не скажешь, что вы сумели вытрясти из этого парня все, что смогли.
— Не могут же знать газетчики наши оперативные разработки.
— Тоже верно.
— А распространяться на эту тему, сам понимаешь, нам ни к чему. И потом, когда он отсидит свой срок и захочет остаться в Америке, тогда нам избавиться от него будет куда труднее. А наш исправительный центр — это не лечебница, он сумеет наладить связи со многими мафиозными кланами и в дальнейшем будет куда опаснее, чем сейчас.
— Я тебя понял, для меня это не составит большого труда. Я распоряжусь, чтобы завтра подготовили соответствующие бумаги для того, чтобы оформить его персоной нон грата. Это твоя единственная просьба?
— Джуди, у тебя есть возможность перевести начальника исправительного центра Томаса Ховански куда-нибудь в другое место? Парень там явно заработался и давно заслуживает повышения.
В трубке возникло некоторое молчание, после чего прокурор заговорил с расстановкой:
— После всей этой шумихи, что творится вокруг тюрьмы, общественность может не так понять… Да и… Это не в силах моего ведомства. — Фрэнки почувствовал, как холодный пот выступил на шее и белая рубашка неприятно обтянула спину. Все пропало! Словно почувствовав напряжение Фрэнки, Джуди спросил: — Это тебе очень надо?
— Да!
— Сделать это будет непросто. Но хорошо, я кое-что придумаю. В этом ведомстве работают мои друзья, которые мне многим обязаны, и я постараюсь убедить их перетащить его к себе.
— Это было бы очень здорово!
— Я тебе позвоню завтра утром и сообщу, куда он будет переведен.
— Я твой должник, Джуди.
— У тебя есть еще что-нибудь, Фрэнки? Ты что-то недоговариваешь.
— Джуди, не знаю даже, как тебе сказать…
— Не тяни, в чем дело?
— Джуди, твоя жена путается со Смитом Холлом… Извини, я должен был это сказать. Я подумал, что пусть лучше ты услышишь это от меня.
Некоторое время Джуди молчал, стойко выдерживая удар. После чего произнес совсем тихо:
— Спасибо тебе за откровенность, Фрэнки.
Через секунду раздались частые и громкие гудки.
* * *
Джуди Хант не обманул — в восемь часов утра он разбудил Фрэнки телефонным звонком и сообщил, что для Ховански он сумел подыскать неплохое место в Министерстве юстиции и теперь его польский приятель будет курировать половину тюрем штата.
С этой новостью Галлахер перешагнул порог исправительного учреждения, где его с унылым видом дожидался Томас.
Происшествие в тюрьме по-прежнему продолжало оставаться событием дня, и у ворот учреждения дежурили толпы назойливых журналистов, рассчитывая хотя бы на небольшое откровение начальника тюрьмы.
