— Что делаешь, ты? — спросил майор, усевшись на зад. Он очень глупо выглядел — сидящий на асфальте, без фуражки, со слипшимися волосами на макушке, уже старый, казалось, человек.
— Вы сами во всем виноваты! — зло сказал Саша.
Он развернулся, чтобы бежать дальше, и был тут же подхвачен за рукав Веней, который повлек его в обратную сторону.
— Там «космонавты». Давай… куда-нибудь надо…
«Космонавтами» за их огромные шлемы называли спецназовцев.
Пробежав мимо вывески «Дары природы», на которой отсутствовали три оборванные, свесившие ножки, буквы «р», мимо разбитой красивыми зигзагами витрины, они влетели в зассанный дворик и тут же попали в тупик.
— Черт, я не знаю этого района! — сказал Веня, улыбаясь. И добавил, без паузы и тоже весело: — Там мочат всех наглухо, эти «космонавты». Затаптывают на хер. Они объехали нас по соседней улице, теперь сверху сгоняют вниз, к ментам…
Саша осматривал стены, надеясь обнаружить лаз.
— Лестница, — сказал Саша.
Вверх, на четырехэтажный дом, вела пожарная лестница, но допрыгнуть до нее было невозможно — высоко.
— Давай ты встанешь мне на плечи, — предложил Веня.
Саша посмотрел на него, улыбаясь, и даже, наверное, с нежностью. Потому что Веня не сказал: «Давай я встану тебе на плечи».
— А ты здесь зароешься в песок, — ответил Саша.
— Прикинусь шлангом, — продолжил Веня и загоготал глупо. — Ой, тёть! — он резко оборвал смех, приметив что-то.
Веня подбежал к окну первого этажа и забарабанил в стекло.
— Тёть, не уходи!
Женщина вернулась к стеклу, взмахнула головой: «Что надо?»
— Нас догоняют! Там! Бьют и догоняют! Откройте окно! Догоняют! — Веня начал безумно размахивать руками. Он явно еще не решил, кого ему изображать: плаксивого юного идиота, и давить на «тетенька, пожалейте!», или серьезного молодого парня, у которого проблемы с законом: «Помогите, женщина! Со всяким может случиться!» В итоге две эти личины нелепо сменялись на лице у Вени, не вызывая у стоящей за окном женщины никакого доверия.
— Блин, хоть бы бабка какая была. Бабка бы пожалела, — выругался Веня, когда женщина, так и не ответив ничего, задернула шторы, впрочем, оставшись стоять возле окна: угадывался ее тяжелый силуэт.
— У нее наверняка другие окна выходят на улицу… — сказал Саша, оборвав свою фразу посредине: и так было ясно, что, если женщина видела, что они там вытворяли, она их никогда не впустит.
— У нас еще минуты две… — прикинул Веня, явно прослушав ответ. — Санек, позабавься! — вспомнил он — «позабавься» было его любимым словечком, имевшим множество значений, в этот раз оно значило: «Сейчас я тебя удивлю!». — Там впереди нас спортсмен бежал, бегун. Утренняя воскресная пробежка у него. Он первым выбежал на спецназ. В красных трусах. Эх, они его нахерачили сразу. Дебилы, бля. Поправил здоровье парень.
Раздались шаги, и Веня застыл с улыбкой на лице, а Саше отчего-то захотелось присесть или даже прилечь.
Во двор вбежал Леша Рогов — парень откуда-то с Севера. Из Северодвинска, кажется.
Они были едва знакомы, но Саша уже приметил Лешку — оценив его твердое, ненапускное спокойствие.
— Вы что здесь стоите? — спросил Леша ровным голосом.
— Там уже менты? — ответил Саша вопросом на вопрос.
— Метров сто еще будет до них. Здесь тупик? Соседний двор, кажется, проходной. Я тут гулял вчера.
Улица вновь жахнула по глазам всем своим развалом и разгромом.
— Тачку подожгли! — выкрикнул Веня радостно.
В воздухе стоял раздрай собачьего перебреха, сирен, свистков.
Саша приметил еще две перевернутые машины. Одна из них — метрах в семидесяти ниже по улице — действительно горела. Никто не подходил к ней близко. Оттого, похоже, и не появилась пока милиция, что пугалась взрыва.
Вторая — качалась на крыше в десяти метрах от ребят.
Около нее пританцовывала под заходящуюся в вое сигналку баба-алкоголичка, с грязным лицом и влажными, словно изнанка щеки, губами. Баба улыбалась, раскрывая беззубый рот.
Поодаль стоял молодой человек с дипломатом, зачем-то держащий в руке ключи.
«Это его машина», — догадался Саша.
Веня остановился на мгновенье:
— Слышь, земель! — позвал он молодого, нервно кривящего лицо человека.
Тот обернулся.
— Выключи сирену, раздражает! — попросил, улыбаясь, Веня, показывая при этом рукой, как надо выключить сигнализацию, нажав кнопку на брелке.
Они влетели во двор и помчали, перескакивая через скамейки, обегая беседки и горки детской площадки. Почти на лету Саша зачем-то тронул ржавый скелет качелей и несколько секунд еще слышал за спиной аритмичное поскрипывание.
Вслед за ребятами, тяжело топая, бежали трое милиционеров, грозно требуя остановиться. Первый из них, как увидел обернувшийся на крик Саша, едва поспевал вслед за овчаркой, которую с трудом удерживал на поводке.
«Спустят собаку или нет?» — подумал Саша отстраненно, словно все это его не касалось. Решил больше не оглядываться.
Ребята выбежали из дворика на трамвайную остановку, людей почти не было, а так хотелось затеряться в толпе.
От остановки отъезжал трамвай. Они рванули за ним и метров через тридцать нагнали его железную тушу.
Веня несся первым и радостно размахивал руками, выкрикивая что-то несусветное и делая неистовые знаки вагоновожатой, чье недовольное лицо мелькало в зеркале заднего вида.
Трамвай остановился, открылась средняя дверь вагона. Ребята заскочили в трамвай, Леша Рогов сразу подбежал к кабинке вагоновожатой. Саша заметил, как он, что-то говоря, сунул ей купюру, извинился и закрыл дверь. Вагон тронулся.
Из дворика выбежали милиционеры, по их движениям было видно, что они сразу догадались, куда делись беглецы.
Веня показывал им, раздраженно перетаптывающимся, средние пальцы на обеих руках, когда трамвай резко встал.
Передняя дверь открылась, и вошли несколько, пять или шесть, спецназовцев.
Веня нажал кнопку экстренного выхода, дверь медленно и с недовольным шипом поползла, но эти амбалы уже были рядом и первым делом ударили Веню головой о поручень.
Саша сразу закрыл башку руками. Подгоняя крепкими пинками, Сашу выволокли на улицу.
На улице его, крепкой дланью схватив за шиворот, ударили башкой о трамвай. Слабо пыхнуло красным в глазах. Терпимо…
Ребят поставили на «растяжку» — заставив сложить руки за головой, лбом упереться в железную обивку трамвая, а ноги расставить неестественно широко. Чтобы получилось очень широко, по ногам тоже несколько раз ударили.
