Анна-Лиза ещё раз убедилась в том, что новых заказов не поступало, и встала за стойку, подменив бармена. Случаются такие дни, когда каждый посетитель — как интересная книга. Читай его, да гляди по сторонам, потому что страницы шелестят, новые книги прибывают, истории не заканчиваются, перетекают одна в другую, как узоры в калейдоскопе.
Но на этот раз Анне-Лизе досталась не книга, и даже не дамский глянцевый журнал, а просто чёрт знает что. В меру томная дева, с отпечатком исполнимого, но очень скучного желания на челе, решила пожаловаться на свою горькую судьбу. Эти носители как будто нарочно выслеживают отошедшего от дел шемобора, выжидают момент, когда она встанет за стойку — и ну рассказывать о своих желаниях, во всех подробностях! Иногда искушение плюнуть на собственные принципы и взяться за клиента всерьёз бывает слишком велико. Но не сейчас.
— Короче, ну понятно, да, что муж мне изменяет? — страшным шепотом сказала обладательница скучного желания. — Тут, кстати, курят?
— Вот же кружочком нарисовано, что курить можно.
— А я не поняла. Обычно в кружочках рисуют, что курить нельзя. Тогда дайте пепельницу, пока я тут жду. А, нет, не надо. Даже курить не могу, как подумаю, что этот кобеляка налево бегает!
— Гоните его шваброй помоечной, — ответила Анна-Лиза и стала тряпочкой полировать и без того идеально чистую стойку. Скучный носитель, неинтересный носитель, уйди, сгинь, пропади!
— Не могу прогнать. Я ведь живу у него!
— Тогда себя прогони!
— Уйти, да? Он, небось, только того и ждёт. А жить я на что буду? Соображаешь?
— Да, жить тебе не за что.
— А я о чём! А он, паразит, всё так обставил, будто его к больному вызывают. Среди ночи, конечно! Это всё его любовницы! Любовницы!!!
— Больные? — Анна-Лиза сразу прониклась сочувствием к бедным девушкам.
— Кто, эти твари? Здоровые! Здоровущие! Здоровее меня. А он, гад, всегда потом с подарками домой приходит. Грехи замаливает. И дорогие подарки — где только деньги берёт на них?
— Излеченцы дают? — предположила Анна-Лиза.
— Вот и он так говорит. Но я что-то в сомнениях. Вот зачем любовницы будут давать ему деньги? Наоборот, они должны из него деньги тянуть.
— А ты их видела?
— Что видела? Деньги?
— Любовниц!
— Ну, ты совсем, что ли? Кто же родной жене любовниц станет показывать?
— Может, их нет?
— Смеёшься? У всех есть! И у твоего тоже есть. В вещах его покопайся. Эсэмэски почитай.
— А ты копаешь и читаешь? — Анна-Лиза брезгливо, одним пальчиком, подвинула посетительнице чашку кофе.
— Конечно! Но он, подлый, шифруется — все эсэмэски только от пациентов. Но я ещё поймаю его с поличным. И ты, подруга, тоже клювом не щёлкай. Вот ты знаешь точно, где сейчас твой? С кем он?
Посетительница залпом и явно без удовольствия выпила кофе, достала сигарету, тут же убрала её в портсигар и умчалась.
Анна-Лиза вздохнула было с облегчением, и повернулась к следующему клиенту.
Ещё того не легче! Перед барной стойкой стоял, мерзко улыбаясь, её лютый поклонник, энергетический вампир, человек, которому даже запретили с ней разговаривать под страхом изгнания из «Феи-кофеи».
Анна-Лиза сложила руки на груди и взглянула на надоедалу с таким видом, словно говорила: «Кофе нет, не было и не будет, и вообще, гражданин, это — зеленная лавка!»
«А мне и не нужно вашего невкусного кофе, от него в голове шумит, — жестами показал Василий. — Дайте мне вон ту бутылочку „Пепси-колы“. Да побольше льда, льда не жалейте. А теперь соломинку! Вот неумеха!»
Анна-Лиза поставила на поднос стакан со льдом, откупорила бутылочку, положила на салфетку соломинку, выбила чек и пододвинула посетителю.
«Возьмите, заплатите и проваливайте!» — читалось в её глазах.
«Волосы бы надо заколоть, а лучше платок на голову! С прорезями для глаз! И декольте прикрыть!» — расплатившись, указал Василий и уселся за свободный столик, очень неудобный, стоящий на самом проходе. Зато прямо напротив Анны-Лизы.
Нет, ну это невозможно. Так и будет сидеть, корчить рожи и отравлять ей существование. Не судьба ей сегодня поглазеть на интересных людей. Хорошо, что бармен вернулся. Анна-Лиза выбралась из-за барной стойки и поскорее перешла в соседний зал — может, хоть там удастся отдохнуть?
Посетителей почти не было и здесь. Только за дальним столом сидел Йоран с какой-то незнакомой девушкой. В этом не было ничего удивительного: к нему часто заходили старые друзья, а иногда он сам подсаживался к человеку, потому что тоже любил чужие интересные истории. На этот раз, видно, ему попалась особенно интересная история: он не заметил, как Анна-Лиза вошла в зал, он смотрел на собеседницу во все глаза. И смотрел так, как не смотрят на людей. А только на пламя, пожирающее дом, в котором ты провёл лучшие годы. Или на океанскую волну, которая вот-вот накроет твой корабль.
Анна-Лиза замешкалась: ей хотелось подойти поближе и тоже услышать интересную историю, которую незнакомая посетительница рассказывает Хозяину Места. Но вдруг та собьется, застесняется и замолчит?
Джордж не замечал её, хотя она стояла прямо напротив, прислонившись к стене. А потом случилось невероятное — он погладил незнакомку по голове. И выглядело это так естественно и непринуждённо, и так уместно.
Анна-Лиза отлипла от стены, попятилась назад и тихо вышла в главный зал.
«В тесном помещении задом наперёд ходить не принято! Особенно таким неуклюжим людям! Можно своротить все столы!» — подал знак Василий. Но Анна-Лиза даже не заметила его. Она вышла через веранду во двор. Джип ждал её. Безумные олешки бежали навстречу друг другу. Анна-Лиза села за руль и поехала куда-то вперёд, в неизвестность.
Никто и никогда не гладил её по голове. Разве только мама, в далёком детстве. Но мужчины — никогда. Боялись. Они целовали ей руки, падали к её ногам, а чаще просто восхищались на расстоянии. Они могли дразнить её, как Василий, могли соревноваться с ней, как Димсу, но никто и никогда — даже учитель Эрикссон — не догадался просто погладить.
Она ведь такая сильная и решительная. Такая самостоятельная и непробиваемая. Хищных кошек не гладят — откусят руку. А если хищным кошкам тоже хочется, чтобы их погладили — как не хищных кошек?
На самом деле все кошки — хищники. Просто некоторым удалось ловко заморочить людям голову.
Она промчалась через центр, выехала на Большой проспект Васильевского острова, свернула на незнакомую улицу и очутилась среди индустриальных построек начала века. Припарковалась у тротуара, вышла из автомобиля и замерла.
На какое-то мгновение город раскинулся перед ней как огромная карта, на которой тут и там мелькали огоньки: это были носители желаний. Видение исчезло, но это было неважно. Она запомнила, что ближайший носитель находится совсем рядом, за распахнутыми настежь зелёными воротами.
