— Приступим поскорее, — кивнул мсье Жиль, поглядывая на часы.
Всякий раз, устанавливая защиту, Маша чувствовала себя обманщицей и притворщицей: ведь всем понятно, насколько она проигрывает Константину Петровичу. Но парижане не были знакомы с великолепным Цианидом, а её предшественник, старик Гийом, особым талантом не отличался: он был простым, обыкновенным хорошим работником.
— Поздравляю вас, ребята. После долгого перерыва наш город посетил шемобор, — сообщил мсье Жиль.
— Давайте приметы, и завтра его уже здесь не будет! — поигрывая мускулами, заявил Али.
— Как они быстро обо всём забывают, — добавил Ахмед. — Неужели начальство не предупреждает неразумных деток об опасностях, которыми полон ужасный город Париж?
— В каждом городе — свои опасности, — устало отвечал мсье Жиль и монотонно озвучил приметы и номер автомобиля, несомненно принадлежащего врагу.
Вероятно, шемобор был ещё совсем юным, верил в свою неуязвимость и потому обзавёлся достаточно приметным средством передвижения. Очевидцев поразил огромный тёмно-зелёный джип, покрытый узором из алых сердец — разбитых, целых, простреленных навылет стрелой амура, сердец, заштопанных суровой ниткой, сердец на замке, сердец с замочной скважиной посередине и так далее. К сожалению, эта боевая машина любви оказалась такой быстрой, что разглядеть приметы самого врага не удалось.
— Мы и шемобора мочканём, и тачку его перекрасим, — потёр руки Ахмед и направился к выходу. Али, улыбаясь, последовал за ним.
Парижские Бойцы не упускали случая покрасоваться перед Машей, стараясь вести себя так, чтобы не проигрывать в сравнении с Мариной и Галиной, но иногда (когда никого не было рядом) пытались вызнать секреты «великих Гусев». Можно подумать, у них были какие-то секреты! Да узнай Али с Ахмедом все уловки и хитрости этих милых старушек, им бы это никак не помогло. Важно ведь не «быть как Марина и Галина». Важно «быть Мариной и Галиной». А это доступно только им самим.
— Ты работала с настоящими легендами нашего цеха! — твердили парижские Бойцы. — Ты пожимала руки живым божествам!
Маша не знала, что на это отвечать: рядом с ними работает Жан, человек-батарейка, фонтан энергии, а они не замечают этого и думают о чужих героях, которых знают только по рассказам коллег.
У всех — свои кумиры. Не исключено, что Техники всего мира восхищаются именно Жаном (хотя Виталик почему-то ни разу о нём не упоминал). Интересно, как там Виталик? А Шурик? А Константин Петрович? Современные средства коммуникации творят чудеса не хуже самих мунгов, и первые несколько недель Маша активно переписывалась со всеми питерскими коллегами. Но переписываться, разговаривать, узнавать новости — это одно. А быть рядом, молчать об одном и заниматься общим делом, сталкиваться возле кофейного автомата и болтать о чём-то несущественном — совсем другое. Больше всего не хватало этого несущественного! Маша достала из кармана мобильный телефон и написала: «За столом сидел мужчина с лицом, похожим на гамбургер и ел чизбургер». А потом не мешкая, чтобы не передумать, отослала эту ерунду Константину Петровичу.
С каждым днём коммерческий директор Тринадцатой редакции всё меньше походил на элегантного молодого менеджера и всё больше напоминал монаха-отшельника, по какому-то недоразумению напялившего на себя костюм вышеупомянутого менеджера. Щёки его ввалились, глаза за стеклами очков блестели лихорадочным блеском, губы пересохли. Обычно только Наташе кое-как удавалось отвлечь этого подвижника от мыслей о работе и подсунуть исхудавшему Косте бутерброд, пирожок или хотя бы яблоко.
— Это что? — спросил он, с удивлением разглядывая ватрушку, от которой только что откусил половину. — Откуда оно здесь?
— Это — ватрушка, — пояснила Наташа. — Я купила пяток, когда бегала встречать курьера. Вкусно ведь, правда?
— Ммм... — ответил Константин Петрович. — Сколько с меня?
— Да нисколько, ерунда какая.
— Очень, очень вкусно!
— Теперь чайку? Или кофе? У меня даже вишнёвый сок есть! — подмигнула Наташа.
— Давай сок.
Когда в приёмной появился Лёва, на него никто не обратил внимания. Константин Петрович потягивал сок и доверительно рассказывал Наташе о своих трудовых подвигах, а та пыталась незаметно вложить ему в руку шоколадку.
— Мне нужно было вчера написать несколько деловых мэйлов. Я это обычно откладываю на вечер, но, чтобы не забыть, в течение дня создаю несколько пустых писем. Вставляю в адресную строку адрес, в тело письма — то, о чём надо написать и чего добиться. Но вечером меня переклинило. И я отправил эти письма серьёзным людям, ничего не дописывая и не изменяя.
— Ой! — даже присела Наташа, воображая масштабы трагедии.
— Ничего не ой! — вдруг гордо ответил Константин Петрович, почти машинально вырывая у неё из рук шоколадку. — Мне уже на все эти письма пришли ответы. И что самое поразительное — ответы положительные. На письмо с текстом «про Суздаль» пришёл ответ «согласен» — чёрта лысого я бы получил это согласие так просто, напиши я пространное просительное письмо. А кто-то уже подсуетился и разместил на «Хэдхантере» статью о новых тенденциях ведения бизнес-переписки. Приятно, когда тебя приводят в пример, знаешь ли!
— Сегодня вообще наш день, — решил обратить на себя внимание Лёва, — мне вот только что позвонил мой московский шеф.
— Так, мне надоел этот самодур, — объявил Константин Петрович, рубанув воздух шоколадкой, как саблей. — Наши прекрасные воинственные дамы, кажется, хотели съездить в Москву и поговорить с этим парнем лично? Думаю, им следует выписать командировку за счет компании.
— Не надо командировку, — ухмыльнулся Лёва, — они с ним вчера так поговорили, что он передо мной сам извинился. Понимаете, сам. Извинился. Очень вежливо. Только что звонил. Воды мне! Воздуха! Такого не бывает, потому что такого просто не бывает никогда.
Наташа достала из потайного ящика бутылку негазированной воды и протянула её Лёве. Затем легко выпорхнула из-за конторки, распахнула настежь окно. На улице отчётливо пахло весной — в этом не было уже никаких сомнений. Гулко процокали по асфальту (по сухому, серому, растрескавшемуся асфальту!) тонкие каблучки. Фальцетом каркнула ворона. Зашёлся в заполошном писке старый, видавший виды соседский автомобиль.
— Вот объясните мне, когда он снимет сигнализацию со своего тазика? — свирепо поинтересовался Лёва, — Он чё, правда думает, что кто-то рискнёт здоровьем и попробует угнать эту гнилую телегу? Да она же развалится на первом светофоре!
— Я думаю, что гнилая телега застрахована, — заявил практичный Константин Петрович, — и сигнализирует буквально следующее: «Граждане жулики! Не проходите мимо! Меня тоже вполне ещё можно украсть! Под этим невзрачным капотом бьётся пылкий и пламенный мотор». Жулики, конечно, не такие дураки, чтобы на это среагировать, но какой-нибудь особо нервный субъект вполне может не выдержать и оттранспортировать эту колымагу в сторону ближайшей свалки. А хозяину только и останется, что получить денежки. Кстати, если мы войдём в долю, то и риски будут меньше, чем...
