Даниил Юрьевич давно забыл, что такое усталость: он может работать целыми неделями напролёт, без сна и почти без перерыва, и это его нисколько не утомляет. Но последние несколько часов пребывания Йозефа Бржижковского на территории Санкт-Петербурга вымотали руководителя местной ячейки мунгов так, что даже и сравнить было не с чем.
Стоило только сестрам Гусевым привести писателя в порядок, как он снова ввязался в неприятности. Казалось, он шагу не может ступить без того, чтобы не сообщить какому-нибудь ни о чём не подозревающему незнакомцу о его несовершенствах. Утомлённые бесплодными поисками Студента, а также ликвидацией большей части активных шемоборов, оказавшихся на свою беду на вверенной им территории, старухи мечтали только о паре тёплых пледов, бутылке рябины на коньяке, коробке шоколадных конфет и самом тупом телесериале из всех, какие только можно будет найти в телевизоре. Вместо этого им снова пришлось спасать непутёвого писателя, свалившегося им на головы. В конце концов Галина не удержалась и точным ударом вырубила скандалиста на сорок минут. Этого времени Даниилу Юрьевичу хватило как раз на то, чтобы закончить срочные дела, метнуться в гостиницу за вещами господина Бржижковского (ну да, пришлось для удобства принять его облик, а что ещё оставалось делать?) и только после этого отпустить Бойцов отдыхать.
Ударная доза спиртного и небольшой сеанс гипноза на некоторое время утихомирили вредного дядьку, а вскоре наступил благословенный миг избавления, когда пришло время загружать полубесчувственное тело знаменитости в отдельное купе.
После того как провожающих попросили выйти из вагонов, Даниил Юрьевич малодушно затерялся в толпе и почти сразу исчез, стал невидимым, чтобы хоть несколько часов спокойно полетать в ночном небе, наслаждаясь свободой и тишиной. Постепенно снежные тучи сгустились над городом, закрывая обзор, и шеф мунгов, обернувшись падающей звездой, спикировал на крышу дома, в котором он имел счастье обитать. Увы, именно в этот день из Лондона прилетел праправнук Коля, полгода мечтавший выпить с прапрадедом и рассказать ему о том, какие все люди дураки и мерзавцы. Это, кажется, было уже слишком. «У меня сегодня много дел, я зашёл, чтобы предупредить тебя, что вернусь только завтра», – устало соврал Даниил Юрьевич и медленно побрёл в сторону офиса. Вот уж там его точно никто не посмеет беспокоить!
– Опа! Мёртвый Хозяин вернулся, – неожиданно поприветствовал его Гумир, обнаружившийся в приёмной в столь поздний час.
– Что ты здесь ищешь, отрок? – строго спросил шеф.
– Нашёл уже. Кто-то электричество вырубил совсем. Я просыпаюсь – темно. И монитор погас. И ночник не горит. А знаете, как страшно оказаться спросонок в полной темноте?
– Нет, не знаю. А что, страшно? – заинтересовался Даниил Юрьевич.
– Очень. Сначала я решил, что ослеп. Чиркнул жигой – не, нормально, это просто темнота. И вот я ползу к выходу, боюсь и думаю: только бы комп не гикнулся, я же последние исправления не успел сохранить на резервный диск, так и заснул, ну вот…
– Не гикнулся?
– Не-а. Я первым делом сбегал – проверил. Ну после того, как нашел щит. Теперь бы ещё съесть что-нибудь, да эти гады в холодильнике ничего не оставили.
– Хорошо. Тогда следующий вопрос. Как ты узнал…
– Что вы этот хозяин? Ну, высчитал. А нельзя было?
– Можно. У нас почти все высчитали – кроме тех, кто просто догадался.
– У вас, наверное, времени свободного – куча, да? Вам ведь спать совсем не надо. Мне бы так. Половину жизни на сон трачу!
– Спать не надо, ты прав. Но хотя бы пять часов в сутки мне следует… не подобрать подходящего слова… ну, допустим, мечтать. Вроде как видеть сны наяву.
– А, типа медитации?
– Нет, вряд ли, хотя можно и так сказать, если тебе будет понятнее. Не менее пяти часов. Лучше больше. Иначе чувства перестают меня слушаться: пропадает и искажается слух, осязание, зрение…
– Слушайте, а вы… вы хорошо видите?
– Вполне. Дело в том, что в моём, хм… состоянии это всё – условности. Если не пренебрегать пятичасовым отдыхом, разумеется. И как бы тебе объяснить…
– Не надо мне объяснять… То есть не в смысле, что я знать не хочу. Просто я уже сам понял.
– Надо же, не надо объяснять, – улыбнулся Даниил Юрьевич, привстал на цыпочки и достал с верхней полки пирожок. Самый обыкновенный, свежий такой пирожок с капустой. – На вот тебе. Приз за сообразительность.
– О, мегаспасибо! – вцепился в еду Гумир. – Так вот, я и подумал, что можно не особо париться, верно? У меня же при таких раскладах времени – неограниченное количество. Я там смогу работать над своей системой столько, сколько потребуется. Да ещё и зрение ко мне вернётся. То есть можно хоть завтра помирать.
– Не-а, – цокнул языком Даниил Юрьевич, легко подпрыгнул и уселся на конторку референта. – Видеть-то ты будешь, но действовать не сможешь. Станешь бесконечно усовершенствовать свою систему, пока не возненавидишь её.
– Зачем ненавидеть? Я её людям отдам.
– Не сможешь. Вас замкнёт друг на друга. Со временем ты станешь её частью, а она – частью тебя, и отпустить друг друга вам будет не так-то просто. Уж я-то знаю.
– Ой, простите, я не хотел. – Гумир сделал шаг назад и даже жевать перестал.
– Пустяки, это всё уже в прошлом. И даже когда вы разожмёте губительные объятия, ты не сможешь отдать людям то, что ты сделаешь после смерти. Даже если захочешь. Этого просто никто из живых не увидит.
– Ик! – Гумир от неожиданности подавился пирожком, услыхав о такой перспективе. – И чего теперь делать?
– Сколько лет потребуется на доработку твоей системы?
– Лет? Не знаю даже. Но можно её уже в тестовом режиме запускать, прямо сейчас. И доделывать уже в процессе.
– Тогда запускай. Или ты боишься выпустить эту игрушку из своих рук? Думаешь, что, придут мальчишки из соседнего двора и поломают её?
– Там невозможно ничего серьёзно поломать, система от этого только сильнее станет.
– Тогда почему ты всё ещё стоишь здесь, а не бежишь к своему компьютеру? – строго спросил Даниил Юрьевич и как будто бы немного подрос и стал шире в плечах. – Думаешь, что, когда твоё желание исполнится, жизнь потеряет смысл?
– Да какой там потеряет, я же говорю – доделывать всё равно придётся, – пробормотал Гумир, непроизвольно делая ещё один шаг назад.
– Тогда в чём дело? – Даниил Юрьевич, казалось, ещё немного вырос, голос его обрёл металлические нотки, тон стал резким и неприятным. – Тебе на самом деле неважно, принесёт твоя работа пользу людям или нет, тебе просто хочется работать? Так? Нет в этом ничего страшного и постыдного. Куда страшнее неправильно выбрать цель. Ну что, понял, чего ты боишься? Почему не позволяешь исполниться своему желанию?
– Подождите-подождите! – Гумир даже рукой от него заслонился, как от слишком яркого солнечного света. – Не убивайте меня! Не боюсь я выпустить игрушку из рук. Просто хочу сделать это в самый подходящий момент.
