– Нет, всё правильно, – Виталик ткнул пальцем в распечатку, – носитель заветного желания, безопасного для окружающих, выполнимого. Про особую категорию я уже сказал. Потом, значит – и это важно – на объект ещё никто не выходил. Никто, понимаешь? Так что отдаём её Шурику, пусть обрабатывает нежно, но без спешки.
– Вот так вот! Я девушку нашел, ты – пробил по базе, а танцевать её, как всегда, Шурик будет. Причём сразу два танца.
– Как это – два? Не бывает же разом двух желаний. Хотел бы я, кстати, посмотреть, как это на схеме будет выглядеть. Но тут – вполне обычный случай.
– Я думаю, что прочухал её желание. Она же роман пишет. А раз пишет – значит, издать хочет. Там бред какой-то про вампира, я не вникал, но помнишь, месяц назад на летучке об этом говорили? Короче, пусть Шурик и займётся. Глядишь, ещё одну премию в сто рублей получит, а «Многобукв» наши в очередной раз озолотятся.
Питерские блогеры давно уже переименовали издательство «Мегабук» в «Многобукв», а московские – в «Мегабяк», и до сих пор спорят, какая версия остроумнее. Лёва из патриотических соображений придерживается питерской версии. Остальные – из тех же самых соображений – предпочитают называть издательство как положено.
– Ты этот роман читал? А вдруг он взорвёт Шурику мозг? – осторожно поинтересовался Виталик.
– Значит, хороший роман, если взорвёт. А главное – какая конспирация! Вроде с носителем работаем, а вроде и с автором. То-то Цианид обрадуется! Он же на конспирации этой поехал уже.
– И никуда я не поехал. Я здесь остался, – раздался из шкафа грустный голос Константина Петровича. А потом и сам коммерческий директор появился перед глазами своих изумлённых коллег: чистенький, аккуратненький, прилизанный, как будто и не сидел в пыльном шкафу неизвестно сколько времени.
– Ты там кого выслеживал? – удивился Лёва.
– Я не выслеживал. Я защиту выставлял, балбесы. За вас двоих.
– Блин, защита! – хлопнул себя по лбу Виталик. – Мы же тут без защиты все эти дела проделывали, чёрт, чёрт, бежим скорее, пока враги не нагрянули и нас тут всех не порешили!
– Спокойно, – по-голливудски улыбнулся Цианид, – я поставил защиту. Когда Лёва вернулся сюда в полпервого, я решил проконтролировать его. А когда он вызвал тебя, стало понятно, что он отыскал очередного носителя. Поскольку о защите ни один из вас не позаботился, я установил её сам и спрятался – зачем зря мешать людям? Кстати – внимание, – сейчас я её сниму.
По правилам техники безопасности, перед тем как начать обсуждение своих таинственных дел (носителей, желаний, а также способов их исполнения), мунги должны – исключительно силой мысли – накрыть помещение особым непроницаемым для информации колпаком или хотя бы ментальную глушилку установить, чтобы соперники не засекли, не перехватили дело и не прислали киллера.
– Ну спасибо, что ты такой предусмотрительный у нас. А чего ты тут так долго делал? – удивился Виталик.
– Не поверишь – работал. После того как Лёву прихватило и он помчался неизвестно куда сломя голову, оставив, естественно, финансовый отчёт по своему отделу недописанным – а мне его завтра утром в Москву отправлять, хоть вы тут клад в подвале найдите, – я остался разгребать его чеки, расписки и счета. Кстати, узнал много нового. Например – на что уходит часть якобы выписанных для дела средств.
– Всё в дело идёт! – вскинулся Лёва.
– Ну, я же это сам в уме пересчитывал! – ласково улыбнулся ему Цианид. – Что ты как маленький. Сказал бы мне – я бы тебя научил некоторым хитростям, ни один бухгалтер не прикопается. Ну, сам посуди – зачем нам проверка из Москвы? Так что прости, но мы вычтем недостачу из твоей зарплаты, а в следующий раз я сам всё сделаю как надо.
– Так подожди, ты до ночи, что ли, с бумажками возился? – дошло до Виталика.
– Ну да. Зато отчёт – пэрсик!
– А уже второй час. А спать ты когда будешь? Пока до дома доберёшься – тебе же уже вставать надо будет, – сочувственно протянул Техник. – Готов приютить тебя в своём гнезде – при условии, что ты не потребуешь с меня в ближайшее время никаких дурацких отчетов.
– Хочешь сказать, что у тебя в берлоге, среди свисающих отовсюду лиан и проводов, найдётся скромный коврик у дверей, а также плечики, чехол для костюма, одежная щётка, тёмно-коричневый гуталин, одноразовый бритвенный станок и такая же зубная щётка, какой-нибудь не вызывающий аллергической реакции одеколон…
– Нет, – отрезал Виталик, – зато у меня найдутся запасные джинсы и футболка как раз твоего размера. Ну, плюс-минус… А костюм заберешь потом.
– Ты хочешь, чтобы я явился в таком виде на работу? Да ещё и плюс-минус?
– Я хочу, чтобы ты выспался, – пояснил Виталик. – Коврик у меня найдётся. А тебе завтра ещё цифры считать, и вообще.
– Знаешь, а ведь у меня в шкафу как раз завалялись плечики и какие-то безразмерные шмотки, знать бы ещё чьи, – перестал злиться Лёва. – И кого это я раздел в тёмном переулке? А, неважно. Сходи переоденься, а потом езжай, в самом деле, к Витальке, а завтра снова будешь в своём отстойном костюме щеголять.
– Спасибо, ребята! – крикнул Цианид уже из коридора. – Теперь я вижу, что недостаточно закручиваю гайки, раз вы такие заботливые! Ну, держитесь у меня!
Таким образом, не особенно вдаваясь в подробности, Лёве удалось убедить всех в том, что безопасным для окружающих заветным желанием Марии Белогорской является именно издание собственной книжки, а Константин Петрович Рублёв обнаружил, что, несмотря на почти абсолютное неумение общаться с людьми, коллеги его всё равно любят и берегут.
Вопреки опасениям Виталика, роман оказался очень даже неплох – о чём Шурик заявил на следующей же летучке. И как он только позабыл о нём на прошлой неделе?
Шеф молчал. Коллеги уткнулись в ежедневники или рассматривали потолок. Цианид что-то строчил в своём кондуите – видимо, придумывал для провинившегося сотрудника особо суровое наказание. Помощи было ждать, прямо скажем, неоткуда. И тут…
– А вы зря все на Шурпана погнали, – вмешалась Галина Гусева, – ему же ещё на той неделе помощника обещали. И что, и где?
– Мы оформляли соответствующие документы на его зачисление, – ровным голосом сказал Константин Петрович.
– Да чувак готов был работать с места в карьер, потом бы оформил всё, делов-то! – воскликнула Марина Гусева.
Коммерческий директор вжался в спинку стула.
Сёстры Гусевы – две миниатюрные востроносые старушки, круглый год расхаживающие в одинаковых драповых пальто с воротниками из серого меха, принадлежащего неизвестному науке животному. Такие старушки водятся, похоже, только в Санкт-Петербурге и, скорее всего, появляются на свет уже глубоко пожилыми и в соответствующем обмундировании. Возможно, они даже являются представителями иной ветви Homo sapiens, полагает Виталик. Но выяснять это у сестёр Гусевых ни он, ни кто-либо другой не рискует.
