К счастью, сердобольные друзья еще десять лет назад подарили питерцу искусственную елочку, переделанную из бутафорской пальмы, похищенной из детского летнего театра. Так что губить ради праздника живое дерево ему не придется. Но одной елкой, как известно, сыт не будешь. Ее надо украсить, обложить подарками, окружить хороводом из веселых и пьяных друзей и подруг — только тогда будет праздник. Однако, слишком рано планировать праздник не стоит: загодя купленные продукты непременно испортятся, заранее созванные гости перессорятся и уйдут искать себе других праздников, заранее украшенную елку обдерет заранее нюхнувший валерьянки кот.
Размышляя о коте, чужом неправильном детстве, несвоевременности всего сущего и бедной елочке, срубленной бессердечным дровосеком, питерец не замечает, как к нему подкрадывается Новый год. Только вчера было рано наряжать елку и созывать гостей — а сегодня уже поздно.
За окном надрываются хлопушки и автомобильные сигнализации. Кто-то в углу жизнерадостно ковыряет пробку от шампанского. Вот-вот из телевизора вдарят куранты. А питерец стоит на стремянке, пытаясь одновременно приладить звезду к макушке искусственной елки, бывшей пальмы, перемешать оливье так, чтобы никто не догадался, за сколько минут он был нарезан, открыть дверь последним гостям, отобрать у кота валерьянку… вот это и есть — настоящий праздник!
Москвич планирует будущий Новый год еще до того, как встретит прошлый. Сидит за правильным столом в правильном месте, окруженный правильными людьми, и правильно (то есть, не слишком афишируя, но и особо не тушуясь) гордится этим. «Дзинь!» — говорят бокалы. И тем самым отвлекают москвича от нежно щекочущего извилины чувства собственной правильности.
Ведь потерять всё это — так легко! Москвич вскакивает со своего места и тут же теряет его — другие москвичи не дремлют. Бежит в туалетную комнату и пытается дозвониться до менеджера клуба, чтобы забронировать столик на следующий год. Конечно, сеть перегружена: другие москвичи в этот момент тоже названивают менеджеру, а гости столицы отчаянно эсэмэсят родне: «С новым годом! С новым счастьем! Привет из Москвы!»
Спустя полчаса, когда дверь в туалетную комнату уже почти вынесена заподозрившей неладное охраной, москвичу удается забронировать на следующий год последний столик в правильном месте. Он возвращается в зал, присаживается на первый попавшийся свободный стул, заводит непринужденную беседу, мчится в вихре танца, по пояс высовывается из окна незнакомого лимузина, пьет шампанское на холодном ветру и выкрикивает бессвязные междометия, в которых только другой такой же москвич, едущий навстречу в незнакомом лимузине, высунувшийся ненароком, чтобы глотнуть на ветру ледяного шампанского, распознает «С новым годом! С новым счастьем! Привет из Москвы!»
Тайное общество
Питерцы и москвичи с давних времен любят придумывать всякие тайные общества. Общая тайна так объединяет людей! А еще пуще их объединяет игра «лови предателя».
Питерцы создают тайное общество, сидя в какой-нибудь полутемной мансарде, под стук дождя по крыше.
Начинается всё с того, что кто-то не хочет идти за водкой. Бывают такие несознательные люди: пришла его очередь, а он ленится идти на улицу, под дождь. И тогда этот ленивый кто-то, чтобы отвлечь внимание публики, говорит: «А давайте-ка тайное общество учредим! Чур, я — предводитель!» «Давайте, давайте!» — нестройным хором кричат его подвыпившие приятели. Ну, а потом уже поздно. Кто же предводителя за водкой гоняет?
Так и приходится садиться в кружок и, стремительно трезвея, создавать общество.
Принимают в него всех присутствующих, оптом, и берут с них страшную клятву. Что никому-никому, ни при каких обстоятельствах они не проболтаются о существовании этого общества. Оно ведь тайное? Вот пусть и существует тайно. А кто предаст общие идеалы — тому всю жизнь за водкой, под проливным дождем, в три часа ночи, от одного разведенного моста к другому, бегать.
Москвичи организовывают тайное общество, сидя где-нибудь в чайном клубе. Выпьют чайник-другой, предадутся мыслям о вечном — и тут кто-нибудь, кто не может думать о вечном, а может только генерировать эффективные идеи, возьми да скажи: «А чего мы такой хорошей компанией просто тупо сидим? Давайте организуем тайное общество. Чур, я казначей. С вас по стольнику, товарищи!» Так, глядишь, другие люди за его чай и заплатят. В этом и заключалась эффективная идея.
В тайное общество охотно (стольников не жалко) вступают все присутствующие и еще две-три компании, сидящие за соседними столами. Выпив по кругу ритуального, особого, чаю, они клянутся друг другу в том, что тайну своего общества не выдадут никому. А тайна может быть очень простая — каждое второе воскресенье, к примеру, приходить сюда всем вместе и пить по кругу этот самый ритуальный, особый чай, вся ритуальность которого заключается лишь в том, что он оказался на столе в ответственный момент создания тайного общества.
Москвичи страшно гордятся тем, что они теперь не просто чаевничают, а тайно общаются, поэтому вскоре вся Москва знает о том, что появилось некое Тайное Общество (оба слова произносятся с придыханием, с большой буквы). Члены тайного общества обмениваются в метро тайными знаками, как бы показывая, что они разливают чай по гайваням. Все прочие непосвященные глядят на них с завистью и тоской: так хочется проникнуть в тайну этого общества, а никак нельзя. Кто проболтается — тому всю жизнь вместо ритуального чая из гайваней пить, обжигая пальцы, из щербатого граненого стакана заварку, разбавленную трижды вскипяченной водой из офисного электрического чайника.
Решаем проблемы
Проблемы бывают у всех. Они могут появиться: когда мы сидим в кабаке и говорим неразумные и злые слова, когда лежим дома на диване и рассматриваем трещину на потолке, когда вечером на улице к нам подходят неизвестные и одновременно спрашивают время, закурить, денег на метро и уважаем ли мы их, когда ничего не предвещало — и вдруг хлобысь, и так далее. Питерец замечает проблему заранее. Он её чувствует, видит каким-то тайным зрением, сканирует внутренним локатором. Проблема ещё вон за той горой, а питерец знает её, как родную. Весь испереживался, всем о ней рассказал, так, что окружающие наивно решили, будто проблема его уже настигла и вовсю терзает. Некоторые особо чувствительные окружающие (тоже питерцы, конечно) кидаются на помощь нашему герою и решают его проблему за несколько дней до того, как она разразится.
