Паша вцепился в свои дреды и несколько раз с силой дернул их в разные стороны.
— А я вам говорил! — закричал он. — Миледи! Мата Хари! Говорил я вам!
Достойно выдержать удар сумел только Савицкий.
— Ну что ж, — сказал он, пытаясь справиться с дрожью в голосе, — все понятно. Промышленный шпионаж.
— А куда в наше время без него? — развел руками Тяпов.
— Значит, нас обвели вокруг пальца. Поздравляю с победой, Иван Ильич. Но работать на вас мы категорически отказываемся. Правда, ребята?
Бабст не ответил: он только посмотрел на Тяпова, и его взгляд был красноречивее всяких слов.
— Лично я беру назад свое предложение относительно рекламы тяпки, — заявил Паша. — Но при этом предлагаю другую сделку: вы нас отпускаете живыми, а я за это обещаю не склонять ваше имя в Интернете.
— Предложение интересное, — кивнул Иван Ильич.
— Послушайте! — вмешалась Мурка. — Ну зачем вы отказываетесь? Я же за вас так просила! И тут в холдинге такие огромные возможности, и научные, и вообще... ребята! Костя!
Бабст встал.
— Мучительнее после их терять... — сказал он глухим голосом.
— Что? — не поняла Маша.
— Ничего. Песня есть такая. Ну что? Пошли отсюда? — обернулся он к своим.
Все посмотрели на Тяпова.
— Так не будете работать? — спросил тот.
— Не будем.
Тяпов оглядел их всех по очереди, задержав взгляд на Бабсте.
— Ну и ладно, — сказал он наконец. — Зинченко, проводи их за ворота!
Начальник охраны удивленно поднял брови.
— Иван Ильич, вы... в буквальном смысле?
— В буквальном. Проводи гостей за ворота, а сам иди спать.
— Есть! Граждане гости, следуйте за мной!
Гестяповцы окружили депортируемых. Зинченко открыл дверь.
Выходя, никто из бывших товарищей даже не оглянулся на Машу.
Когда гости ушли, Тяпов сел в свое кресло и обратился к стоявшим перед ним разведчикам:
— Ну, голуби, слушайте мое окончательное решение. Проект закрыть — это раз. Капитана Усова понизить в звании до младшего лейтенанта — это два.
— За что, Иван Ильич? Я-то чем виноват?
— А за то. Ты думаешь, я разговоры в кабине вертолета не записываю? Это даже по инструкции полагается — в случае катастрофы послушать. Вот и считай, что настала тебе катастрофа. Будешь в другой раз про песцов рассуждать...
Усов поджал губы.
— Дальше, — продолжил Тяпов. — Стажера Голубкову оставить в прежней должности и продлить испытательный срок на три месяца. Будешь молчать в тряпочку — получишь бонус за проявленное мужество.
Мурка опустила голову.
— Похищенный аппарат и другие вещественные доказательства уничтожить, — закончил Иван Ильич. — Вопросы есть?
— Как уничтожить? — вскрикнула Маша. — Это же чудо науки!
— А мне оно нужно, твое чудо? Ты мне и так чуть-чуть голубого песца не подложила... И ведь еще не все кончилось. Не дай бог, журналисты пронюхают. Живой этот вякнет что-нибудь...
— Но он же обещал не склонять!
— Обещал он... Ладно, в любом случае, позиция моя следующая: ни про какой аппарат знать не знаю, никого за ним не посылал, господ Савицкого, Живого и Бабста в глаза не видел. И вы оба помалкивайте. Будете болтать — шкуру сдеру! А наказание вам поделом. В следующий раз, прежде чем лезть ко мне с проектами, два раза подумаете. Всё, свободны!
Маша вернулась в свой «апартамент» и предусмотрительно поставила стул в проем двери, чтобы та не захлопнулась. План у разведчицы был простой: быстро собрать вещи, а потом покинуть тяповское предприятие навсегда. После всего, что она совершила за последнее время, сидеть в стажерах еще три месяца было бы не просто скучно, а оскорбительно и позорно.
«Пусть подавится своим бонусом, — думала Мурка, бросая в сумку тряпки. — Надо ребят найти. Я им все объясню. Костя меня поймет, он хороший. И Петя... Эх, аппарат бы еще выкрасть!.. »
Когда вещи были почти собраны, стул, не дававший закрыться двери, вдруг сам собой вылетел на середину комнаты.
Мурка-терминатор обернулась.
В дверях стоял ее бывший начальник, бывший летчик и бывший капитан гестяпо Усов. На плече он держал огромную сумку.
— Привет, давно не виделись, — сказала Мурка саркастически. — Ты чего тут забыл?
Усов вошел в комнату и прикрыл коварную дверь.
— Попрощаться зашел, — сказал он. — Ты ведь уходишь от нас?
Маша кивнула.
— Ну вот, я и решил сказать бай-бай.
— Ты зачем дверь закрыл? — спохватилась вдруг Мурка. — Отсюда же не выйти теперь!
— Не волнуйся, терминатор. Ключи у меня пока что не отобрали.
Усов поставил сумку на стол, пошарил в ней и достал пузатую бутыль с какой-то жидкостью оливкового цвета. Мурка взглянула на этикетку. Там было написано:
1898
whisky
PULKHEROVSKOE
20 years old
— Ты что? — поразилась Маша. — Это же конкуренты гонят! Правил, что ли, не знаешь?
Согласно правилам внутреннего распорядка «Тяповских мануфактур», сотрудник, пойманный ГПУ за распитием продуктов конкурирующих фирм, подлежал немедленному увольнению.
— Вертел я эти правила, — ответил Усов. — Бокалы есть?
Маша достала две рюмки.
Усов разлил чужеродный напиток и вместо принятого у служащих мануфактуры краткого «Тяпнем!» сказал пространный тост:
— Пью за то, чтобы Ивану Ильичу Тяпову провалиться к чертовой матери в пекло и чтобы его там до скончания веков грызли голубые песцы!
— Ты прямо художник слова, — восхитилась Маша. — Слушай, диссидент, а ты не боишься, что в апартаментах тоже магнитофон работает? А может быть, и кино снимают.
— Я теперь ничего не боюсь.
— Да что с тобой, Усов?
— А ничего. Хватит с меня. Пора открывать клетку и бежать на волю. Как недопёсок Наполеон Третий.
— Кто?
— Книга такая есть, почитай на досуге. Там один песец сбежал со зверофермы на Северный полюс.
— Так ты тоже туда собрался, что ли?
— А почему бы нет? Чем я хуже? Давай-ка еще выпьем!
— Ну, давай... Погоди, я хоть шоколадку достану. Гадость это твое пульхеровское.
— Да уж не такая гадость, как тяповка! — громко ответил Усов, обращаясь в самый темный угол, где, вероятно, была спрятана видеокамера.
Разведчики выпили еще по две рюмки, закусили шоколадкой, и бывший капитан сказал:
