ОТЕЛЬ
«ПАРАДИЗ»
Оценить это райское великолепие в данный момент никто, кроме наших героев, не мог: улица была тиха и безлюдна. Ворковали голуби, и умытые ночным дождем липы стряхивали на тротуар последние крупные капли. Провинциальную идиллию нарушал только припаркованный у дверей отеля крупный джип. Вместо номерного знака на нем была прикреплена табличка с краткой, но внушительной надписью: «КАБАН».
— Кабан, видимо, заночевал в раю, — сказал Паша. — Кстати, о свинине. Поскольку в этом парадизе на завтрак наливают водку, я предлагаю для начала найти приличное кафе.
— Ты иногда говоришь правильные вещи, — одобрила княжна. — Я очень хочу круассан.
Петр Алексеевич оглядел улицу и предложил:
— Давайте позавтракаем где-нибудь возле мэрии. Обсудим планы, а потом — сразу за дело. Идет?
Вера и Паша кивнули.
— Тогда двигаемся к центру!
Решением остался недоволен один только Костя:
— Могли бы и выпить по рюмке, — проворчал он, но тут же, встретив взгляд княжны, поправился: — А куда идти-то? Смотрите — улица закругляется в обе стороны. Прямо как у вас в Москве. Заблудимся. Людей спросить надо. Язык до Киева доведет.
Паша поднял вверх указательный палец и назидательно изрек:
— Костя! Твой язык доведет нас только до ближайшей рюмочной. А мой — до инфаркта. А до центра провинциального российского города в субботу утром доводит или джи-пи-эс, или в крайнем случае гугл-мэпс. Вот, смотри и учись.
С этими словами он извлек из кармана свой верный смартфон, что-то набрал и продемонстрировал коллегам вид на Краснопырьевск с американского спутника. Осторожно приблизившись к земле, Паша отыскал отель «Парадиз» и потыкал в экран пальцем, выбирая маршрут.
— Так. Идем по Дворянской, потом сворачиваем на Буденного, арендуем там тачанку и дальше скачем по Розе Люксембург до Соборной площади.
— Веди, Сусанин! — кивнул Бабст.
Все двинулись за Пашей. Действительно, ранним субботним утром все улицы, не исключая даже широкий проспект Буденного, оказались совершенно пусты.
Тачанку арендовать не удалось, однако по пути встретилось много не менее интересных вещей. Казалось, что город или готовится к длительной осаде, или совсем недавно ее выдержал. Окошки попадавшихся по дороге ларьков были забраны железными прутьями. Это никого, кроме француженки, не удивило. Более странным показалось то, что к окнам всех домов от первого до последнего этажа были приварены крепкие решетки. И уж совсем непонятно было, зачем такие же решетки, но только сваренные в клетки, окружают самые обыкновенные светофоры. Впрочем, назвать их обыкновенными было бы не совсем верно: они располагались на столбах высотой не ниже пяти метров.
Свернули на улицу Розы Люксембург и прошли мимо автостоянки. Здесь гости города убедились, что Кабан был не единственным местным жителем, которому нравилось украшать номерные знаки своим именем. Компанию ему составляли владельцы очень похожих джипов «Илюша Муромский» и «Саша Менингит».
— Грамотный народ! — покачал головой Бабст. — Я вот слово «менингит» научился писать, только когда сам этим делом переболел.
— Без шапки ходил? — сочувственно спросила княжна.
Костя знал, что менингит происходит не от шапки, а от вируса, но голос Веры был так нежен, что он не стал возражать и только пробормотал:
— Не... Последствия свинки...
Разговор об орфографии и болезнях прервал Пашин вопль:
— Гниды! Гниды! И сюда добрались!
Уперев руки в боки и грозно покачиваясь с пятки на носок, Живой стоял напротив рекламной тумбы с большим плакатом, на котором было что-то написано белым по черному. Княжна подошла ближе и прочитала вслух:
— «У моей собаки даже блохи из Лондона. Дуня Уайльд. Сказано на Понт.ру». Непонятно... Понт — это мост, да?
Паша ухмыльнулся:
— Это у вас во Франции понт — это мост. А у нас — это состояние души. «Понт.ру» — навороченный журнал для высшего света, типа закрытого клуба. Видимо, кто-то из местного начальства интересуется, как туда попасть, и потому наводит тут понты через Волгу.
Буквально через сто метров путешественникам встретился еще один билборд с рекламой, на этот раз уже местного производства. На огромной фотографии была запечатлена река Волга с торчащей из воды знаменитой Калязинской колокольней. С помощью фотошопа к затопленной достопримечательности был проложен мост в виде свернутого в трубочку глянцевого журнала. По мосту ехал джип, очень похожий на три уже встретившихся этим утром. Слоган под картинкой гласил:
ЛУЧШИЙ ПОНТ ЧЕРЕЗ ВОЛГУ
Бабст потряс головой, пытаясь стряхнуть наваждение, а потом обернулся к Паше:
— Ты же это только что сказал! Про понты через Волгу.
Живой кивнул и с грустью в голосе произнес:
— Никогда не пейте с маркетологами, если из вас прут идеи. Сопрут — и не заметишь.
— А я тебя, болтуна, еще хотел к себе в креативщики взять, — огорчился Савицкий. — А про блох из Лондона — тоже твое?
— Нет, это Пупырыш у кого-то другого украл. Блохи — не моя стихия, я больше по блогам.
— А кто такой Пупырыш? — поинтересовалась Вера, сделав ударение на последнем слоге.
— Главный маркетолог этой понтодельни и мой близкий друг, — гордо ответил Паша. —Хочешь познакомлю?
— Фи! — княжна фыркнула, как настоящая Мэри Поппинс. — Ну и друзья у тебя... Ладно, хватит болтать. Давайте выбирать кафе! Я хочу уже два круассана.
Однако осажденный Краснопырьевск не спешил угостить парижанку привычной для нее пищей. Французские кондитерские на центральных улицах отсутствовали. Не наблюдалось здесь и кофеен с бесплатным вайфаем, любезных сердцу Паши Живого. Не было даже заведений, хотя бы отдаленно напоминавших питерскую рюмочную, куда охотно заглянул бы притомившийся после своего ежевечернего эксперимента Костя Бабст. Вместо всего этого краснопырьевцам и гостям города наперебой предлагали свои услуги блинные, шаурмовые и чебуречные. Встречались и дорогие рестораны, еще закрытые в эти утренние часы. Рестораны выглядели весьма экзотично: в их оформлении господствовал кинематографически-ностальгический стиль. Самое большое впечатление на приезжих произвела итальянская траттория в конце улицы Розы Люксембург. Заведение называлось “Tutti Bratelli", и его витрину украшал портрет Майкла Корлеоне. Грозный сицилиец глубоко задумался, подперев щеку кольтом 45-го калибра. Из витрины расположенного напротив ресторана “Hop Stop" в Майкла целился Джон Диллинджер, сжимавший в руках автомат Томпсона.
Осторожно пройдя между двух великих гангстеров, участники экспедиции вышли на центральную площадь и толкнули дверь самого скромного кафе, не относящегося к разряду чебуречных, — «Однажды в Краснопырьевске».
