Мы встретили корабль, с которого нам передали газеты и вести из дома. Письма получили не все. Биллу, Яну, Феликсу и Скипу, да и мне, никто не написал. Тим получил письмо от Ишбель, и я видел, как он принялся его читать. Поначалу он улыбался, но спустя короткое время улыбка исчезла, и глаза, приняв серьезное выражение, забегали по тексту, то и дело возвращаясь к началу послания. С оборотной стороны письма я разглядел аккуратные ровные ряды слов, с длинными закорючками и легким наклоном влево, а также длинные вертикальные линии, которыми сестра Тима заполняла поля. В конце страницы явно прочитывалось ее имя с эффектной завитушкой начального «И».
Тим перевернул страницу и принялся читать то, что было на оборотной стороне. Слов различить я не мог, но где-то ближе к началу сумел разглядеть собственное имя рядом с именем друга: «Дорогие Тим и Джаффи».
Тим хмыкнул, взглянул на меня, покачал головой и опять углубился в чтение.
— Передает тебе сердечный привет, Джаф, — бодро сообщил он, опять перевернул лист бумаги и еще раз перечитал самое начало письма.
— Про мою маму пишет что-нибудь? Виделась с ней?
Тим не ответил.
— Посмотрим. — Я навалился на него сзади.
— Пусти! — Тим дернулся и убрал руку с письмом в сторону.
— Оно же и мне адресовано! — возмутился я.
— Нет, это личное. Только мне. Смотри. — Он показал конверт. — Чье тут имя? Мое. Письмо для меня.
— Так нечестно, — возразил я, — там и мое имя есть.
— Неправда! Что за чушь! Ты ж его даже не видел.
— Можно подумать, ты мне дал посмотреть.
— Там нет твоего имени, Джаф. — Тим взглянул на меня как на недоумка. — Письмо мое! — Он сложил его в несколько раз и запрятал в складки одежды. Мелкие пакости — как всегда. Я снова его возненавидел, хотя и начал сомневаться: может, я действительно плохо разглядел? Может, да, а может, и нет, но вдруг? Так бы и убил его на месте.
— Дрянь ты, вот что. Какой ты мне друг? — Я схватил Тима за горло и принялся душить. — Грош тебе цена. — И с ужасом почувствовал, как к горлу подступают слезы.
Он улыбнулся странной спокойной улыбкой и сообщил:
— Старик-то помер.
— Как?
— Старик. Отец. Умер.
Я не знал, что и сказать. Дома Тим обращал на отца не больше внимания, нежели на ведро для угля.
— А, — холодно произнес я, сжав зубы и пытаясь подавить желание сдавить Тиму глотку большими пальцами. — От чего умер?
— От смерти, — беззаботно ответил мой напарник, — вот от чего. От смерти и умер.
— Там было мое имя, — не унимался я, — на самом верху. Она написала письмо нам обоим.
— Нет, Джаф, — Тим с грустью взглянул на меня, — неправда. Извини, но ты ошибся. Сестра передает тебе самый теплый привет. Я же сказал.
Жаль, что матушка не умела писать. Я соскучился по ней. И соскучился по Ишбель. Пришлось отвернуться: я вдруг почувствовал, как на глаза мне наворачиваются слезы. Ублюдок! Я был готов вытолкнуть Тима за борт.
— Не будет больше этих чертовых русалок, — пробормотал он.
— Я видел свое имя, — повторил я.
Тим склонил голову набок и, нахмурившись, снисходительно пожал плечами. «Я что, врать тебе буду?» — как бы говорил его взгляд. Он словно был удивлен, что я могу ему не доверять.
Я отошел к борту. В груди щемило. Кому какая разница? И почему она не написала мне отдельное письмо? Со временем боль удалось вытравить. Не осталось ничего, кроме залитой пеной палубы и темного грязного кубрика, где доски скрипели и ныли день и ночь. Что я делал в этом тесном безумном мирке, пребывающем в постоянном движении? Времени как такового больше не существовало. Ни времени, ни пространства, ни места для мечтаний. Только сон. Правильно сделал Джордж, что сбежал с корабля у Кейп-Кода. Мне не хватало рыночного шума и ароматов еды в таверне «У Менга», звука колокольчика на входной двери у Джемрака, запаха соломы и навоза во дворе и грубой булыжной мостовой под ногами. Мое место было там. Здесь я оставался всего лишь мальчиком на побегушках. Пенные брызги летели мне в лицо. Мир был чересчур велик. Я обернулся и увидел Дага — тот стоял, изо всех сил стараясь удержаться на ногах, светлые волосы прилипли к большой голове, а вокруг него бушевала стихия. Даг пытался не спугнуть огромную белую птицу, которая опустилась на борт и вцепилась когтями в перила, с безумным видом открывая и закрывая изогнутый клюв и расправляя крылья. Что ее так разозлило?
Хлопья пены падали, точно снег. Волна накрыла нос корабля и разбилась в мельчайшие капли, точно стекло, промочив нас насквозь. Брызги долетели аж до камбуза. Когда я смог открыть глаза, птицы на борту уже не было.
* * *
— И что же это за тварь? — поинтересовался Скип.
— Какая тварь?
— Та самая. Дракон.
— Никто не знает.
Ужин был съеден, и мы пристроились покурить на палубе. Скип рисовал какие-то бессмысленные узоры у себя в альбоме.
— Та самая тварь, — повторил он, — дракон, которого вы ищете, на кого он похож?
— Ора… — начал я. Именно этим словом называл иногда дракона Дэн Раймер, и я жестом подозвал его, — Скип хочет узнать про Ору.
— Я и сам ничего толком про него не знаю, — сказал Дэн, опершись на мачту. — Просто говорил с одним человеком, а тот говорил с другим человеком, который говорил с третьим человеком, а тот — еще с одним… Такая вот зверюга. Разное рассказывают. Лютая тварь, ясное дело. Есть острова — туда даже местные не плавают. — Он начал свой рассказ совершенно серьезно, но вдруг оскалился в усмешке. Зубы его у корней начинали желтеть, лоб прорезали несколько глубоких морщин. — Слушайте, парни, я вам такое расскажу — кровь в жилах застынет, — насмешливо произнес он, потирая руки и облизывая губы.
— А можно я тоже с вами за ним пойду? — попросился Скип.
— Нет.
— Почему?
— Потому что я так сказал.
Почему Дэн выбрал Тима? Я подошел бы куда лучше. Во всех смыслах.
— А что, если это действительно дракон? — спросил Тим как-то ночью, когда мы лежали на своих койках и курили. — Настоящий дракон. Пламя из пасти вырывается. Крылья. Все как положено. Господи Исусе! — Последние слова он произнес громче, чтобы все услышали.
— Почему ты хочешь за ним пойти? — поинтересовался Дэн у Скипа. — Смерти ищешь?
Скип беззлобно пожал плечами:
— Почему бы и нет.
Дэн присел с нами рядом и запалил трубку.
— Ну да, еще бы!
— Если я могу ходить на кита, то сумею словить любую тварь, — заявил Скип, ровно заштриховывая что-то в альбоме.
— Все не так просто.
— А вот и просто. Это ж не рыбалка. Про рыб я все знаю.
