Малаец обернулся и подал нам знак медленно и молча отступать. Мы принялись пятиться и продолжали до тех пор, пока не оказались снова у высокой скалы.
— Ну и громадина, Господи Исусе, ну и громадина! — прошептал Джон Коппер.
Дэн лишь таинственно улыбнулся.
— Почему мы не пошли за ним? — спросил я.
— Не готовы пока, — ответил Дэн. — Торопиться некуда. Теперь мы знаем, с чем имеем дело.
Он отошел переговорить с малайцами. Послышался тихий смех. Наши провожатые явно были довольны.
— Господи Исусе! — повторил Джон и обратился ко мне: — Табачку не найдется?
Мы четверо — Тим, Даг, Джон и я — опустились на землю и раскурили пару трубок.
— Вот он какой, — произнес Тим. — Чудище, черт бы его побрал!
— Подумаешь! Это же не дракон, — возразил я. — Дэн с самого начала говорил. Большой крокодил и есть.
— Уж очень большой.
— Но не чудище.
— Я таких никогда не видел. Похож на…
— Отвратительную мерзкую тварь. Ты его когти видел?
— А зубы?
— Как же ловить-то его будем?
— Не очень-то он ловкий. Неповоротливый.
— Ты что, не видел, как он бегает? Там, в лесу. Не видел, да?
— Носился — дай боже.
— Он всего лишь животное, — заметил я.
— А ты что ожидал увидеть? Святого Георгия и девушку, привязанную к скале? Конечно животное.
— Просто дикое животное. Мы можем его поймать. Словил же Дэн тигра — и этого поймает.
— Это его работа — доставлять их живьем.
Дэн, тяжело ступая, подошел к нам и сообщил, что заночуем мы прямо здесь, а наутро продвинемся дальше и найдем место, где поставить ловушку. Здесь? Среди этих тварей? Да назавтра от нас только тюки с вещами останутся да обглоданные косточки. Но Дэн заверил нас, что это безопасно: мы разведем костер и будем по очереди сторожить. Так мы и сделали, было даже приятно сидеть в мягких отсветах пламени среди густой черноты. Дэн передал по кругу фляжку с бренди, мы пили, курили трубки, а малаец с синей татуировкой рассказывал на своем языке какие-то истории, и мы все смеялись, хотя не понимали ни слова. Просто по его лицу и интонациям было ясно, что речь идет о чем-то смешном. Потом я крепко заснул и проснулся только тогда, когда все вокруг засуетились: вот-вот должно было показаться солнце.
Мы позавтракали сухарями, собрали снаряжение и отправились в путь. Я думал, что мы сразу начнем сооружать ловушку, но Дэн никуда не торопился. По мере того как мы продвигались дальше вглубь острова, жуткое чудовище и все, что произошло накануне, начинало казаться нам сном. Солнце поднималось выше и выше, пекло все сильнее, облака над высоким плато рассеялись. Перед нами возвышался лысый утес, по скалистой поверхности которого стекала вода, разбегаясь внизу на потоки и уходя в зеленые заросли. Эта часть острова была покрыта буйной растительностью — по крайней мере, в низинах. Я говорю «в низинах», хотя к тому времени уже не помнил, насколько высоко мы успели подняться. Воздух здесь был прозрачный и спелый, как налитая солнцем слива. Почему мы до сих пор не поставили ловушку? Мне не нравилось, что мы зашли под покров зелени. И эта высокая трава, в которой невысокий зверь мог проскользнуть незамеченным. По левую руку виднелись пятна кустов, разбросанные среди травы, за каждым таким кустом мог притаиться дракон, и не один; кто знает, их могло быть не меньше дюжины. Почему мы не ставим ловушку? Чем это место хуже других? Но Дэн сказал «нет», почему — одному Богу известно. Какой от нас будет толк, если к моменту встречи с драконом мы все уже выдохнемся? Но мы шли и шли, пока не почувствовали характерный неприятный запах и не оказались внезапно на краю скалы. Заглянув вниз, мы увидели…
Целое стадо драконов: свившись в клубок, они переползали друг через друга, словно угри, сражаясь за какую-то окровавленную тушу, из которой торчали обрывки красной и розовой плоти. По остаткам наполовину съеденной головы стало ясно, что это труп одного из их сородичей. Еще один дракон наблюдал за происходящим — огромная зверюга, неподвижная и безучастная, как скала, лапы — как глубоко вросшие в землю пни. Еще один дракон, поменьше, уже наелся и медленно отползал в сторону, видно было, как мелькает плоский раздвоенный язык. Шесть, семь, восемь, девять, десять драконов — сколько их там было, не знаю. Ели они жадно, суетливо, хуже акул, пускали слюни, тряслись и дрожали, нетерпеливо выхватывая куски и запрокидывая головы, чтобы проглотить пищу. В какой-то момент самый большой дракон, тот, что стоял в стороне, принялся тяжело раскачивать головой из стороны в сторону, а затем, как записной громила, бросился в гущу пирующих и мгновение спустя уже раздирал остатки туши наравне с другими. Он настолько превосходил остальных размером и мощью, что вскоре его сородичи расползлись по сторонам, не решаясь коснуться добычи. Таким образом, гиганту удалось поесть без помехи, отрывая огромные куски, разевая широкую пасть — невероятного размера; челюсти у него раздвигались, как у змеи, между верхней и нижней тянулась розовая перепонка из окровавленной слюны, которая проливалась между рядами маленьких острых зубов. Насытившись, дракон остановился, закрыл пасть и поднял голову, слегка повернув ее в нашу сторону и подрагивая языком. Мы укрылись за кустами, но, клянусь, он посмотрел на меня. Прямо мне в глаза, с дьявольской кровавой усмешкой. По спине у меня пробежали мурашки. Разница между животными на воле и запертыми в клетках у Джемрака была огромна. Целый мир разделяет крокодила в загоне и дракона в диком лесу. Я тысячу раз подходил к диким зверям чуть ли не вплотную, но здесь между нами не было никакой преграды. Настоящие безжалостные твари — на воле, и ничто не стоит между нами. Я испытал внезапный приступ леденящего страха: он поднялся волною откуда-то изнутри, словно тошнота, и за пару секунд охватил меня целиком, с головы до пят. Мне почудилось, что монстр сейчас спустится с утеса и сожрет меня, как только что сожрал драконью тушу, оставив лишь несколько ребер и ошметки шкуры. Но вместо этого он еще раз открыл и закрыл пасть и со скучающим видом неторопливо вернулся к остаткам жертвы.
Мы наблюдали за его трапезой, пока от туши не осталось ничего. Драконы сожрали все подчистую, включая кости, и медленно разбрелись по кустам, кроме одного — тот пополз по отвесной стене обрыва, как геккон по стеклянной поверхности, грациозно виляя всем телом и растопырив чудовищные когти.
Страшно было смотреть, как он ползет вверх. Я представил себе, как бы я пыхтел и потел, карабкаясь по такой стене, убегая от погони.
— Видали? — проговорил Дэн, когда мы отодвинулись от края обрыва и перегруппировались. — Такой и на дерево легко может забраться.
— Не вижу повода радоваться, — буркнул Джон Коппер, — я и так чуть в штаны не наложил.
— Не ты один, — успокоил его Даг и на мгновение приобнял за шею. — Правда? — обратился он ко всем нам.
Я решительно кивнул. Тим промолчал.
