Генри Кэш и Габриэль повели Скипа к люку. Безумец рыдал и вытирал нос рукавом. Капитан, гремя сапогами, поднялся на шканцы, где застыл в угрюмом созерцании восточных морей и провел в таком состоянии не менее часа.
Раннее утро. Небо на западе покрыл огромный полог туч, черных, сине-серых и белых. Сильное волнение на темно-сером море. На шканцах — капитан и мистер Рейни. Билли Сток — на марсе. Уилсон Прайд на камбузе размачивает сухари, Джо Харпер старательно чинит скрипку Саймона, Феликс Дагган зевает, Ян сидит на рее — в зубах нож, в руках веревка.
Первым делом Дэн сообщил нам, что мистер Комера все еще плох. Много крови потерял, по его словам. Сейчас кровь удалось остановить, и Абель вскрыл опухоль, но старпома сильно лихорадит. Сэм за ним присматривает.
— Он поправится? — спросил я.
— Думаю, да. — Дэн выглядел усталым. — Мне надо написать рапорт. Знаешь, что мне сказал Скип?
— Что?
— Сказал, что хотел вывести дракона прогуляться по палубе.
— О господи!
— К ноге, песик, — сказал Тим и засмеялся.
— Ребята, — сказал Дэн, — не беспокойтесь, вам ничто не грозит. В конце концов, мы даже не предполагали, что нам удастся найти эту зверюгу. Вы оба проявили себя отлично. В рапорте я это подчеркну.
Дэн отправил нас чистить клетку. Она стояла пустая, с поднятой решеткой, и от ее вида мне стало грустно. На соломе остался отпечаток длинного толстого тела, валялись осыпавшиеся кусочки черных чешуек. Дракон был нечистоплотен и гадил где попало.
— Никто никогда не поверит, что мы на самом деле его поймали, — сказал Тим и засмеялся. — Никто никогда не поверит.
— Джемрак поверит, — сказал я, нагибаясь, чтобы поднять альбом Скипа. — И Фледж тоже поверит. И отправит еще одну экспедицию.
— Ты так считаешь? — Тим оперся на метлу. — А ты поедешь?
— Пока думаю, — ответил я, перелистывая страницы. Драконы, демоны, решетки. — Будет зависеть от того, как дела дома.
— Дома, — повторил Тим мечтательно. — Даже не верится.
Я хотел бы вернуться на Рэтклиффский путь,
На Рэтклиффский путь, за море…
— Похоже, мы с тобой никогда не разбогатеем, — сказал я, засовывая альбом в карман. Он с легкостью в нем поместился.
Тим засмеялся:
— На деньги мне плевать. — Он снова взялся за метлу. — Я был уверен, что умру. Я подумал: Боже, если я когда-нибудь выберусь с этого проклятого острова и доберусь до дому, я никогда ни о чем не буду больше просить… Господи, вот ведь воняет-то! И я действительно не буду ни о чем просить. Я больше в море не пойду, Джаф, а ты пойдешь, я не сомневаюсь. Не для меня это все. Я теперь глава семьи. Доберусь до дому, вернусь работать к Джемраку и не буду расстраивать маму.
— Все равно, — сказал я, — будет о чем порассказать.
— Только никто не поверит, — фыркнул Тим.
— Что мы видели драконов, которые жрали своего собрата на острове, — напомнил я.
— Умеешь ты складно говорить, Джаф.
— Интересно, сколько он может проплыть?
— Далеко, наверное. Хотя не знаю, — ответил Тим и вздохнул: — Бедняга Скип! Сидит там внизу. Он же не виноват в том, что сумасшедший.
Я думал о драконе, отважно плывущем по морю на запад, к своему дому. Представлял себе, как он перебирает в воде упругими кривыми лапами. Сколько ему нужно проплыть? Сотни миль. Возможно, он уже мертв. Нет больше этой древней дикости и силы. Все-таки он был всего лишь животным — таким же смертным, как и другие. В зверинце у Джемрака я видел, как умирают животные. Это всегда происходит одинаково: огонь постепенно тускнеет, потом гаснет совсем. Единственным умершим человеком, которого я знал, был отец Тима, но в его случае все впечатление было такое, будто старое кресло, долгие годы стоявшее в одном и том же углу, вдруг выбросили.
— Думаешь, он уже мертв? — спросил я.
— Может быть. — Тим сгонял шваброй грязную воду на палубу. — Понятия не имею.
Мне больше нравилось думать, что дракон будет плыть дни напролет, строго на запад, время от времени вылезая на какой-нибудь островок и питаясь чем-нибудь, например рыбой, а потом плыть дальше, пока наконец не доберется до своего острова. Домой.
— Нам теперь ни одного кита не попадется, — сказал Даг Аарнассон.
Девять склянок, воздух раскалился, ни единого дуновения. Океан выглядел тревожно.
— Почему это, Даг?
— Проклятие дракона. Так говорят, — ухмыльнулся он.
— Здесь я во все что угодно готов поверить, — сказал я. — В любом случае дракона уже нет.
— Что верно, то верно. — Джон Коппер был весь мокрый от пота. — Давайте больше не поминать мерзкую тварь, а?
Билли подал сигнал с марса. Капитан закричал: «Аврал! Свистать всех наверх!» Я услышал топот бегущих ног.
Лицо Тима, глядевшего через мое плечо, вдруг приобрело выражение крайнего удивления.
— Господи, что на этот раз? — тихо произнес он.
Я обернулся.
Темный полог туч на западе, вздувшись, вскипел, и в одном месте вспыхнуло зловещее яркое пятно. От него до поверхности океана тянулась, грациозно покачиваясь, длинная белая змейка.
— Что это?
— Водяной смерч, — ответил Даг.
— Все на ют! — заорал Рейни. — Все до одного! Габриэль, на руль!
Молния раздвоенной трещиной рассекла тучу глубоко внутри.
— За работу! — Рейни гнал нас к корме. — Билли, вниз!
Смерч подходил все ближе, прекрасный призрачный вихрь скользил по воде с огромной скоростью.
— Грот на гитовы! Грот на гитовы! — кричал капитан.
Так странно: приходится прыгать и тянуть канаты, когда хочется просто молча смотреть. Я видел много чудес с тех пор, как покинул дом, но с этим ничто не могло сравниться. Казалось, смерч несся на нас, но остановился примерно в миле от судна, чтобы понаблюдать за нами. Туча будто бы высасывала море через вертящийся столб светлого тумана.
— Грота-галс травить, грота-шкот травить! — закричал капитан Проктор.
Огромное сияние полыхало, как пожар в небе.
— Хватит глазеть, мистер Линвер, за работу!
Мы развернули корабль. Смерч находился с подветренной стороны. Мне удалось рассмотреть его: у подножия водяного столба образовалось сильное волнение, сам столб сделался светлее, будто там плыл какой-то призрачный корабль. Затем смерч снова сделался похож на серебряную колонну, стоящую на серебряной базе. Он карабкался и карабкался в небо, как бобовый росток в старой сказке, как мировое древо, соединяющее землю и небо. Какого он был размера? Не знаю. Исполинского. Здесь все было исполинским.
— Марса-фалы отдай!
