— Где я возьму телефон? — прокричала миссис Вон. — Тебе придется пробраться внутрь.
— Мне? — спросил шестнадцатилетний мальчишка.
— Но ты ведь знаешь, как это делается? — спросила маленькая темноволосая женщина. — Я-то ничего такого не знаю! — взвыла она.
Из-за работающего кондиционера все окна были закрыты, а кондиционер должен был работать из-за коллекции картин, которая была еще одной причиной, почему окна держались закрытыми. Сзади из сада в дом вели балконные двери, но миссис Вон предупредила Эдди, что там особо толстое стекло, к тому же укрепленное специальной сеткой, что делало его практически непробиваемым. Он снял с себя футболку, завязал в нее камень и после нескольких ударов сумел-таки разбить это стекло, но ему все еще нужно было найти какой-нибудь садовый инструмент, чтобы раздвинуть сетку и, просунув внутрь руку, отпереть замок. Камень, который лежал в поилке для птиц в саду, испачкал футболку Эдди, которую к тому же распороло разбившееся стекло. Он решил оставить свою футболку, камень и разбитое стекло у открытых теперь дверей. Но миссис Вон, которая оказалась на улице босиком, потребовала, чтобы он занес ее в дом через балконные двери — она боялась порезаться о разбитое стекло. Эдди с голой грудью понес ее в дом, но, прежде чем поднять ее на руки, он постарался не оплошать и не попасть рукой по другую сторону халата. Весила она всего ничего, едва ли больше, чем Рут, но когда он поднял ее на руки, пусть всего и на несколько секунд, то от ее сильного запаха чуть не потерял сознания. Ее запах невозможно было описать. Эдди не мог сказать, чем она пахла, только от этого запаха у него возник рвотный спазм. Когда он поставил ее на пол, она почувствовала его неприкрытое отвращение.
— У тебя такой вид, будто тебе противно, — сказала она ему. — Как ты смеешь… Как ты смеешь воротить нос от меня?
Эдди стоял в комнате, в которой не был прежде. Он не знал, как ему пройти к большой люстре у главного входа, а когда он повернулся было к балконным дверям, выходящим в сад, перед ним предстал лабиринт открытых дверей — он не смог бы найти двери, через которые только что вошел.
— Как мне выйти отсюда? — спросил он миссис Вон.
— Как ты смеешь воротить нос от меня? — повторила она. — Ведь и ты не такой уж чистенький, разве нет? — спросила она у парня.
— Пожалуйста… я хочу домой, — сказал ей Эдди.
И только произнеся эти слова, он понял, что именно это и имел в виду, и имел он в виду Экзетер, Нью-Гемпшир, а не Сагапонак. Эдди имел в виду, что ему и в самом деле хочется домой. Эту слабость он пронесет через всю свою последующую жизнь: ему едва удавалось сдержать слезы, когда он сталкивался с женщинами старше его — так он плакал когда-то перед Марион, так он сейчас начал плакать перед миссис Вон.
Не говоря больше ни слова, она взяла его за руку и повела через свой дом-музей к люстре парадного входа. Ее маленькие холодные пальцы напоминали впившиеся в руку птичьи коготки — словно в него вцепился миниатюрный попугай. Она открыла дверь и вытолкнула его на ветер, а сквозняк внутри дома захлопнул несколько дверей, и когда Эдди повернулся, чтобы попрощаться с ней, то увидел вихрящиеся в воздухе жуткие рисунки Теда — ветер снес их со стола.
Эдди, как и миссис Вон, не мог произнести ни слова. Увидев порхающие за ее спиной рисунки, она развернулась в своем большом белом халате, словно готовясь отразить удар. И пока ветер опять не захлопнул парадную дверь, которая произвела звук, похожий на второй пушечный выстрел, миссис Вон так и не поменяла позу. По этим рисункам она наверняка поняла, по крайней мере, степень, в какой позволила совершить над собой насилие.
— Она кидала в тебя камни? — спросила Марион Эдди.
— Маленькие камушки — большинство из них попало в машину, — сказал Эдди.
— И она заставила тебя нести ее? — спросила Марион.
— Она была босая, — еще раз объяснил Эдди. — А там повсюду было битое стекло!
— И ты оставил там свою футболку? Почему?
— Она стала грязная и драная — но это всего лишь футболка.
Что касается Теда, то его разговор с Эдди был немного другим.
— Что она имела в виду, говоря, что у нее будет «целый день» — пятница? — спросил Тед. — Она что — полагает, что я проведу с ней целый день?
— Не знаю, — ответил шестнадцатилетний парнишка.
— Почему она решила, что ты видел рисунки? — спросил Тед. — Ты что, и в самом деле просматривал их?
— Нет, — солгал Эдди.
— Да вижу я, что просматривал, — сказал Тед.
— Она была голышом передо мной, — сказал ему Эдди.
— Господи милостивый! Что-что она сделала?
— Она не нарочно, — признался Эдди. — Но все равно голышом. Это ветер — распахнул на ней полы.
— Господи Иисусе… — сказал Тед.
— Дверь за ней захлопнулась, и она из-за вас не могла попасть в дом, — сказал ему Эдди. — Она сказала, что вы хотели, чтобы все двери были заперты, и не любили, когда поблизости ошивается садовник.
— Это она тебе сказала?
— Мне пришлось разбить балконную дверь, чтобы попасть в дом. Я взял камень из поилки для птиц. И мне пришлось нести ее по битому стеклу, — пожаловался Эдди. — Я испортил футболку.
— Кого волнует твоя футболка? — заорал Тед. — Я не могу провести с ней целый день — пятницу! Ты меня отвезешь туда с самого утра в пятницу, но должен будешь вернуться за мной через сорок пять минут. Нет, через полчаса! Я не смогу оставаться сорок пять минут с этой сумасшедшей.
— Ты должен довериться мне, Эдди, — сказала ему Марион. — Я тебе скажу, что мы сделаем.
— Хорошо, — сказал Эдди.
У него из головы не выходили худшие из рисунков. Он хотел рассказать Марион о запахе миссис Вон, но не мог описать его.
— В пятницу утром ты отвезешь его к миссис Вон, — начала Марион.
— Я знаю! — сказал мальчишка. — На полчаса.
— Нет, не на полчаса, — сообщила Марион шестнадцатилетнему парню. — Ты оставишь его с ней и не вернешься за ним. Чтобы добраться домой без машины, ему понадобится чуть не весь день. Могу держать пари на что угодно — миссис Вон не предложит его подвезти.
— Но что же он будет делать? — спросил Эдди.
— Ты не должен бояться Теда, — еще раз сказала ему Марион. — Что он будет делать? Возможно, он вспомнит, что единственный, кого он знает в Саутгемптоне, — это доктор Леонардис. — (Дейв Леонардис был одним из регулярных напарников Теда по сквошу.) — Чтобы дойти до кабинета доктора Леонардиса, Теду понадобится минут сорок — сорок пять, — продолжила Марион. — А что он будет делать потом? Ему придется ждать целый день, пока Леонардис не разберется со своими пациентами, и только после этого Леонардис сможет подвезти его домой, если только среди пациентов не окажется какой-нибудь знакомый Теда или не подвернется какая-нибудь попутная машина до Сагапонака.
