Нет, об Эдди О'Харе этого никто не скажет. (Да и распространять эту похвалу Честертона на Рут Коул тоже было бы чрезмерной щедростью.) Но, по крайней мере, Эдди О'Хара будет печататься.
Дело вот в чем: Эдди писал традиционные автобиографические романы (все они представляли собой перепев одной и той же неизбывной темы), и, несмотря на тщательность его письма (у него был весьма прозрачный стиль) и верность времени и месту (и характерам, которые отличались достоверностью и оставались самими собой), его романам не хватало воображения, или, иными словами, когда он предпринимал над собой усилие и отпускал вожжи своего воображения, его романы утрачивали достоверность.
Первый его роман был в общем встречен довольно благожелательно, хотя и не избежал тех недостатков, на которые в самом начале указывал Эдди его добрый учитель мистер Хейвлок. Озаглавленный «Летняя работа», этот роман представлял собой еще одну версию рассказов Эдди, написанных им в Экзетере. (Его публикация в 1973 году почти точно совпала с окончанием Рут прежде исключительно мужской школы.)
В «Летней работе» поэт не слеп, а глух, и его потребность в помощи секретаря связана именно с теми причинами, которые заставили Теда нанять Эдди, а именно: глухой поэт — выпивоха. Но если отношения между юнцом и мужчиной прописаны достоверно, то стихотворения малоубедительны — стихи никогда не давались Эдди, — а их предполагаемая порнографичность недостаточно натуралистична и недостаточно навязчива, чтобы их и в самом деле можно было назвать порнографией. Возвышенное уродство рассерженной любовницы пьяного глухого поэта, то есть миссис Вон (которая зовется миссис Уилмот), изображено мастерски, а вот многострадальная жена поэта, то есть Марион, неубедительна, это не Марион и не Пенни Пиарс.
Эдди попытался изобразить ее как в высшей степени неземную, но универсальную зрелую женщину, и она выглядит слишком туманно, чтобы быть достоверной в качестве объекта любви секретаря, нанятого ее мужем. Недостаточно определены и ее мотивы; читатель не может понять, что она нашла в шестнадцатилетнем мальчишке. Эдди не включил в «Летнюю работу» ее сыновей — эти мертвые мальчики не появляются в романе Эдди, нет там и Рут.
Тед Коул, который не без любопытства прочел «Летнюю работу» и не без самодовольства отметил ее скромные литературные достоинства, тоже был благодарен Эдди за то, что тридцатиоднолетний автор в своем первом романе изменил реалии. Рут, которой отец, когда она была достаточно взрослой для этого, сказал, что Эдди О'Хара и ее мать были любовниками, прониклась не меньшей благодарностью к Эдди за то, что он исключил ее из этой истории. К тому же Рут понятия не имела, что главная героиня ничуть не похожа на ее мать; Марион пропала — вот все, что Рут знала о матери.
В ту августовскую субботу 1958 года у Эдди О'Хары, пересекавшего Лонг-Айлендский пролив с водителем грузовика, не было подзорной трубы, с помощью которой он мог бы заглянуть в будущее. Он и представить себе не мог, что его ждет карьера романиста средней руки и более чем средней известности. И тем не менее у Эдди О'Хары всегда была хотя и небольшая, но преданная группа читателей; его иногда угнетало, что почти все его почитатели — это зрелые женщины и, к сожалению, гораздо реже, молодые мужчины. Как бы там ни было, но в его творениях присутствовал некоторый литературный дар, и Эдди никогда не оставался без средств. Он подрабатывал, читая лекции в университетах, и относился к этим своим занятиям с долженствующей серьезностью, хотя и не питал к ним особой склонности. Его студенты и коллеги уважали его, хотя и не испытывали перед ним особого восторга.
Когда водитель грузовика с клемами спросил у него: «Если ты не собираешься быть секретарем писателя, то кем же тогда?» — Эдди, ничуть не колеблясь, ответил этому честному, хотя и довольно пахучему человеку: «Я буду писателем».
Шестнадцатилетний мальчишка и представить себе не мог, сколько несчастий он, сам не желая, принесет другим людям. Он причинил страдания Хейвлокам, вовсе не думая этого делать, не говоря уже о Пенни Пиарс — он подозревал, что она будет страдать, но совсем не в такой мере. А ведь Хейвлоки были так добры к нему! Миссис Хейвлок с любовью относилась к Эдди, отчасти потому, что она чувствовала: он преодолел то вожделение, которое когда-то питал к ней. Она видела, что он влюблен в кого-то другого, и не долго сдерживалась — задала ему этот вопрос. И мистер, и миссис Хейвлок знали, что Эдди слабоват как писатель, чтобы самостоятельно выдумать эти сексуально откровенные сцены между мальчишкой и зрелой женщиной. Уж слишком много было там очень точных деталей.
И именно мистеру и миссис Хейвлок поведал Эдди о своем шести — или семинедельном романе с Марион; он к тому же рассказывал им ужасные вещи — то, о чем не мог написать. Поначалу миссис Хейвлок сказала, что Марион фактически изнасиловала его; что Марион виновна в совращении «незрелого мальчика». Но Эдди убедил миссис Хейвлок, что на самом деле все было не так.
Как это вошло у него в привычку со зрелыми женщинами, Эдди обнаружил, что ему легко и утешительно плачется перед миссис Хейвлок, чьи волосатые подмышки и прыгучие, ничем не удерживаемые груди все еще могли напомнить ему о прежнем вожделении к ней. Миссис Хейвлок возбуждала его лишь изредка и не очень сильно — как, бывает, возбуждает бывшая подружка; и тем не менее в ее теплом материнском присутствии он иногда чувствовал прежнюю страсть.
Как жаль, что он при всем при том написал о ней так, как написал. Это можно было бы назвать наихудшим из вариантов возвращения в прошлое, потому что второй роман Эдди оказался слабейшим; после относительного успеха «Летней работы» второй роман Эдди стал низшей точкой в его карьере. После этого его литературная репутация немного улучшится, а потом уже пойдет своим неизменным, стабильным курсом.
Возникает ощущение, что Эдди, видимо, слишком много думал о пьесе Роберта Андерсона «Чай с доброй знакомой»
[14]
; позднее по этой пьесе был снят фильм с Деборой Керр в роли зрелой женщины, и фильм этот оказал сильное впечатление на Эдди О'Хару. Пьеса «Чай с доброй знакомой» была особенно хорошо известна в Экзетерском сообществе, потому что Роберт Андерсон был выпускником академии 35-го года; все это привело миссис Хейвлок в еще большее смятение, когда был опубликован второй роман Эдди «Кофе с пончиками».
В «Кофе с пончиками» ученик Экзетера подвержен частым обморокам в присутствии жены его любимого преподавателя литературы. Жена, чьи не затиснутые в бюстгальтер груди и небритые подмышки навечно идентифицировали ее с миссис Хейвлок, просит мужа увезти ее из этого запертого школьного сообщества. Она испытывает унижение оттого, что является объектом желания для такого большого числа мальчишек, а кроме того, чувствует симпатию к одному конкретному мальчику, которого ее нечаянная сексуальность погрузила в полную прострацию.
Это было «уж слишком близко к дому», как сказал позднее Мятный О'Хара своему сыну. Даже Дот О'Хара сочувственно поглядывала на понурившуюся после публикации «Кофе с пончиками» Анну Хейвлок. Эдди в своей наивности полагал, что эта книга будет своего рода данью уважения «Чаю с доброй знакомой» и Хейвлокам, которые сильно помогли ему. Но в его романе героиня (миссис Хейвлок) спит с влюбленным мальчишкой, считая, что это — единственное средство, с помощью которого она может вынудить своего мужа увезти ее от рукоблудной атмосферы школы. (Каким образом, по мнению Эдди, эта книга могла быть данью уважения Хейвлокам, одному богу известно.)
