Жанна! Мы уезжаем!
С этим воплем я ворвалась в беседку и потащила свою Жанну
домой, но этим лишь все усугубила.
Одно дело молодому человеку влюбиться в девицу, и совсем
другое дело, когда эту девицу у него отбирают. Тут уж любовь приобретает
вселенские размеры.
Михаил, почуяв сопротивление, тряхнул гривой, как молодой
лев, и грозно спросил:
— В чем дело?
— Дело в том, что нам пора, — рявкнула я, уповая на
покорность Жанны.
Моя крошка послушно поплелась за мной. Точнее будет сказать,
не поплелась, а помчалась, потому что улепетывала я с весьма приличной
скоростью.
— Зря ты, Мама! — догнал меня отчаянный вопль Тамары. — Это
дико и несовременно.
Глава 5
Домой мы приехали значительно раньше, чем намечалось.
Евгений встретил нас легким недоумением.
— Так рано? Не понравилось?
— Понравилось, некоторым даже слишком, — бросила я и прямо в
бальном наряде отправилась в ванную смывать с себя лицо. — — Чего это она такая
сердитая? — поинтересовался он у Жанны.
Что было дальше, я видеть уже не могла, но, думаю, она
покраснела и потупилась, эта скромница. В наше время бедные девушки выпрыгивают
из себя, стараются, не покладая ни рук ни ног, подцепить хоть мало-мальски
приличного жениха, а этой сразу бизнесмена подавай, семья которого дружна с
самим этим, черт его знает с кем.
Ох, как я зла, как я зла! Вот и делай после этого людям
доброй Когда я вышла из ванной, Жанны уже не было. Евгений отпустил ее домой,
сославшись на то, что Санька спит, а другие дела подождут.
Мое розовое платье аккуратно висело на стуле. Мундштук и
сумочка лежали на столике.
— Какая муха тебя укусила? — спросил Евгений, протягивая мне
зажженную сигарету.
— Тамара подложила нам свинью. Она нашла Жанне богатого
жениха.
Евгений по достоинству оценил мое сообщение и приуныл, но
очень быстро оправился.
— Знаешь, — сказал он, — а я даже буду рад этому. До смерти
надоело видеть, как в доме крутится чужая девчонка. Живешь, как на вокзале. В
конце концов, я буду тебе помогать. Вот, к примеру, сегодня я перемыл всю
посуду и постирал Санькины шорты. Пусть эта Жанна выходит замуж, и фиг с ней.
— Пусть выходит, — согласилась я. Ах, если бы это было так,
но вышло гораздо хуже.
На следующее утро я проснулась от того, что Жанна(у нее был
свой ключ) включила кофемолку. Возможно, она всегда поступала так, чтобы
принести мне в постель свежесваренный кофе, но раньше я этого не замечала.
Или раньше меня это не раздражало. Видимо, у меня прорезался
дар предвидения и я уже начала чувствовать, сколько неприятностей мне предстоит
пережить из-за этой Жанны. Услышав зудящий звук кофемолки, я взвилась, накинула
халат и понеслась на кухню, но, встретив приветливо-покорный взгляд прислуги,
смягчилась.
— Я зашла в магазин и купила свежих сливок, — сказала она,
после чего я уже не могла высказать своего раздражения и лишь хмыкнула.
— Эти сливки — чистое масло: я налью их вам в кофе, —
продолжила Жанна, и уж тут-то я поняла, что все еще ее люблю.
— Сегодня я на два часа отлучусь: нужно забрать ваш костюм
из химчистки и сдать туда ковер. Уже договорилась с соседом, он бесплатно
подбросит.
Я растаяла окончательно.
— Жанна, зачем самой тащить тяжелый ковер? Позвони — приедут
и заберут.
— И сдерут бешеные деньги. Нет уж, лучше отвезу сама, это
несложно.
«Ну что взбеленилась, глупая, — подумала я. — Моя Жанна —
человек, а не полезное домашнее животное. Пусть поступает как ей лучше, я же
буду рада тому, что есть. В конце концов, она уже мне как дочь».
И жизнь наша потекла по-прежнему. Мы стали еще ближе и даже
перешли на «ты», как настоящие подруги. Вечерами, когда Евгений уходил на
дежурство, мы оставались одни. Жанна садилась в кресло и занималась мелкой
починкой одежды Саньки: пришивала пуговицы, крючки и прочее. Я же устраивалась
рядом и с великой охотой отвечала на ее вопросы.
— Хочешь знать, что было дальше, милая? А ничего: я была
умна, поэтому он не мог время от времени называть меня глупышкой. Это сильно
мешало развитию чувств.
A Жанна мотала на ус.
— И вы расстались?
— О да, но я недолго грустила. Гораздо раньше в моей жизни
появился безумно красивый нахал. Его комплименты отличались удивительной
пошлостью и безнравственностью, в силу чего могли способствовать лишь
возбуждению моего полового инстинкта, с которым я и без того не знала, что
делать. В том возрасте, естественно. В общем, мы прожили целую жизнь, не
вставая с кровати.
— Не вставая с кровати? Сколько же длилась эта жизнь? —
изумилась Жанна.
— Уж не помню: то ли месяц, то ли три. Потом я поняла, что
это исключительно благодаря тому, что мы не вставали, в противном случае я не
продержалась бы и недели.
— И вы расстались?
— Естественно. К тому же выяснилось, что он решительно не
готов меня содержать, поскольку по статье вылетел с работы. Была в те времена
такая кара.
— И ты осталась одна? — трепещущим голосом спросила крошка.
— Я?! Никогда! Мне ли заниматься такими глупостями? К тому
времени новый роман уже громко стучал в мою дверь. Мой новый Ромео, конечно,
был значительно старше меня, но зато с моим содержанием не возникало никаких
проблем. Я, что называется, как сыр в масле каталась.
— Но что же случилось? Он умер?
— Умер? Боже меня упаси. Только трупов мне не хватало. Он
вышел у меня из моды. Я смотрела, как поспешно волосы покидают его глупую
голову, и соображала, через сколько лет его лысина положит конец нашим отношениям.
Живот и лысина — это то, что я не переношу в мужчинах.
— А нельзя ему было заняться спортом и сделать операцию по
пересадке волос? Он же был богат.
— Нет, милочка, нельзя.
— Почему?
— Потому что к тому времени в моей жизни появился «Аквафреш»
— тройная защита от всей семьи. За границей я познакомилась с женатым
менеджером очень крупной косметической фирмы, с которым могла быть только
любовь. Он щедро осыпал меня ею, а заодно — тюбиками зубной пасты. Зубы мои
сверкали, как жемчуг… Но Жанна! Почему ты спрашиваешь меня только об этом?
Почему тебя интересует только любовь?
Она вспыхнула и потупилась. Сердце мое заныло. Когда же днем
позже она сообщила, что ее завтрашний вечер занят, я все поняла.
