— Мама, а что такое демократия?
— Видишь, старушка, как людям политикой голову заморочили.
Больше бы говорили про любовь.
— Нет, нет, пусть лучше про политику, — испуганно возразила
я, вспоминая недавнее увлечение ребенка и его щекотливые вопросы.
— Что же тут хорошего, — возразила Маруся. — Уже пятилетний
ребенок хочет знать, что такое демократия. Этого все хотят знать, дорогой мой,
— закричала она, наклоняясь к Саньке и придавливая его своим необъятным бюстом,
наполовину выпавшим из широкого декольте. — Не один ты такой умный.
— Ой, тетя Маруся, чем ты на меня упала! — пришел в восторг
Санька.
— Иди, сынуля, поиграй, не мешай накрывать на стол, —
сказала я, с улыбкой наблюдая, как тетя засовывает свой выпавший бюст обратно в
декольте.
В этот миг раздался звонок.
— Это Ваня! — радостно закричала Маруся и с жутким топотом
выбежала в прихожую.
— Это не Ваня, — горестно сообщила она, ведя за собой Елену,
невесту Сергея.
— Серега еще не пришел? — спросила та, шаря по углам глазами
и протягивая Саньке шоколадку.
— Нет, но обязательно будет, — успокоила я ее. — Разве не
знаешь, твой Серега и мой Астров — сиамские близнецы. Астров звонил,
предупреждал, что слегка задержится, значит, то же случится и с Серегой. — Тетя
Лена, а что такое демократия?
Заворачивая шоколадку, встрял в разговор Санька. Он очень
хотел знать.
— Бoже мой, сынок, это слово такое, — рассердилась я. — И
прекрати до ужина есть шоколад!
— Жанна меня поужинала йогуртом и кашей, — сообщил он,
запуская свои острые зубки в плитку шоколада. — Мама, демократия — это слово и
все? — спросил он уже с набитым ртом. — И больше ничего?
— Уж поверь мне, и больше ничего, — заверила его Маруся и
обратилась к Елене:
— Принеси из холодильника минеральной воды. Что-то я
нервничаю.
— Ты всегда нервничаешь, когда рядом нет Ивана Федоровича, —
ответила та, но за водой пошла.
— Мама, но это едят или с этим играют? — не отставал Санька.
— С демократией? — я задумалась. — Скорей играют.
— А как играют?
Тройной звонок прервал нашу беседу. Маруся с воплем «это
Ваня!» выбежала в прихожую.
— Нет, не Ваня, — крикнула я ей вслед. — Так звонит только
Роза.
Роза — очаровательная непоседа — полная противоположность
своему мужу, мрачному молчуну.
Я не ошиблась. Это действительно была она.
— Все в сборе? — защебетала она своим высоким, звонким
голосом. — Что?
Бабье царство? И я одна. Мой Пупсик придет часом позже. Я
дала ему задание заехать в кондитерскую за тортом.
— Нашла кому доверить торт, — осудила ее Маруся. — Ты прямо
обалдела.
Разве можно мужикам доверять такое ответственное дело?
— Моему мужику можно, — успокоила ее Роза и прошла в
комнату. — А где тут Санька? А что я ему принесла! — раздалось ее сюсюканье.
— Тетя Роза, а что такое демократия? Вы умеете в нее играть?
— Ну что ты, маленький, я же не политик, — рассмеялась Роза.
— Да объясни ты ребенку, и пусть он отвяжется, — не
выдержала Маруся.
— Хорошо, — согласилась я, — объясняю: демос — народ, кратия
— власть.
Следовательно: демократия — власть народа.
Но тут уж озадачилась Елена.
— Если те, у кого власть, — народ, кто же тогда мы? —
спросила она.
— Мы — те, кто народ выбирает, — бойко ответила Маруся. —
Иначе вообще непонятно, для чего мы.
— Выбирает на выборах, — уточнила я.
— Значит, мы для выборов! — радостно сообщил Санька.
— Ну, примерно так, — согласилась Роза и, захлопав в ладоши,
закричала:
— Девочки, девочки, есть предложение. Давайте не ждать
мужиков, а садиться.
Сядем первыми и съедим все самое вкусное. Это будет очень
демократично. Пусть в другой раз не опаздывают.
Я посмотрела на часы и решила, что она права. Наши мужчины
изрядно подзадержались. Два часа — это уже слишком.
— Хорошо, садимся, — скомандовала я. Никто не возражал.
Дружно уселись. Со взрывом открыли шампанское.
— Я водочку, я водочку, — напомнила Маруся.
Налили водочки и… О мужчинах вспомнили спустя два часа.
— Однако мой Пупсик задерживается, — пьяно щурясь,
констатировала Роза.
— Ой, Ваня, Ваня, что-то случилось! — схватилась за сердце
Маруся.
— И телефон молчит, — констатировала Елена, озабоченно глядя
в сторону прихожей.
Я решила всех успокоить, хотя сердце мое было не на месте.
— Может, они там, где поблизости нет телефона, — сказала я.
— Что? Сразу все? — изумилась Роза. — И мой пупсик? С
тортом?
— Судя по всему, твой Пупсик ест торт в каком-то другом
месте, — злорадно пояснила Маруся.
— А у моего Серенького мобильник, — едва не плача, сообщила
Елена.
— Значит, твой Серенький лежит в постели, — обрадовалась
Маруся. — Прямо весь там и лежит. Не может же он в присутствии одной бабы
звонить другой, должен соблюдать элементарные приличия. — И она абсолютно
неприлично заржала.
Только скандала мне не хватало.
— Стоп, стоп, стоп, — закричала я. — Ее Серега не расстается
с моим Астровым. Они что же, по-твоему, вместе в постели лежат? И я могу им
передать твои слова? Ты разрешаешь?
— Никто их не заставляет ложиться в одну постель, —
парировала Маруся.
— При одинаковых обстоятельствах они лежат по разным
постелям.
— Астров мне не изменяет, — заверила я.
— Серега мне тоже, — присоединилась Елена.
— Мой Пупсик тоже хранит верность, — на всякий случай
добавила Роза, чем окончательно рассмешила Марусю.
Она ржала так, словно на всех вышеперечисленных мужчин имела
впечатляющий компромат. Мы все почувствовали себя оскорбленными.
— Не изменяет только мой Ваня, — вдоволь наржавшись,
сообщила Маруся.
— Но и его нет, — ехидно усмехнулась Елена. От Елены я этого
не ожидала и тут же с одобрением посмотрела на нее.
— А мобильник у него есть, — припомнила Роза.
