Адская, должна сказать, жизнь. Просто непостижимо, как
справляются с проблемой материнства миллионы женщин. Вот уже год, как я с
трудом справляюсь с этой проблемой, а дальше — хуже. Оказывается, дети
постоянно растут. С ними не получается никакой экономии. Курточка, которую я
купила ему на выход, пролежала одну лишь зиму и вот уже мала.
Просто удивительно, как быстро растут дети. А как они быстро
учатся! И в основном плохому.
— Мама! Мама! А что такое секс-премьер?
«Ну вот, яркая иллюстрация… Но что он смотрит?! Что ему там
показывают?!»
Я сорвалась с места и вихрем влетела в Красную комнату.
Санька сидел в кресле и с серьезным видом поглощал «Новости». На экране не было
никакого секса, и все выглядело благопристойно.
Это ужасно, мой ребенок помешан на сексе. В четыре с лишним
года.
— Санька, не секс-премьер, а экс — значит, бывший, — сказала
я вслух, а мысленно задалась вопросом: «А он что подумал?»
— Тогда сексофон что такое? — не унимался Санька. — Сказали,
что Клинтон любит свой сексофон.
При слове «Клинтон» меня прошиб пот. Бог знает, какую
информацию только что получил ребенок. Сексофон. О чем это? Может, комната, где
этот престарелый юнец предавался сексу с Моникой? Или музыка, под которую они
там все это делали? Музыка! Черт! Я совсем отупела. Конечно, музыка, Клинтон же
играет на саксофоне.
Мне стало значительно легче. Я вытерла пот и удовлетворила
Саньку правильным ответом, после чего отправилась на кухню ковыряться в мышиных
какашках.
"Ах, как не вовремя нагадили мыши. Хотя это я не
вовремя обнаружила. Ведь ела же хлеб вчера, и ничего, а теперь даже дышу с
отвращением, но выхода нет.
Фигура дороже. Да, Маруся права, надо срочно заводить
домработницу. Во всяком случае, будет кому возиться с мышиным говном, да и с
Санькиным заодно".
Принимая те или иные решения, люди не в состоянии предвидеть
всех последствий. Таким образом, желая избавиться от мелких неприятностей, мы
получаем крупные.
Я позвонила Марусе и сообщила:
— Я решила завести домработницу.
— Ах, я прямо вся упала! Решилась-таки старушка, —
обрадовалась Маруся.
Вероятно, моя жизнь казалась ей все еще недостаточной юдолью
плача и печали. Домработница в этом смысле должна была исправить положение.
Видя, как я несчастна, Маруся автоматически попала в разряд счастливых женщин,
а кто же не желает себе счастья?
— Значит, так, старушка, все заботы я беру на себя, — с
энтузиазмом воскликнула Маруся. — Не вздумай обращаться ни, в какие агентства.
Ты вся отдайся своему Саньке, а я позабочусь об остальном. Максимум через три
дня у тебя будет симпатичная трудолюбивая девушка, готовая за скромную плату
потакать всем твоим капризам. У меня уже есть такая на примете: утонченная,
грамотная и твоя соседка. Живет ну прямо рядом с тобой.
Я даже не сразу поняла, что произошло. Умение Маруси
врываться в чужую жизнь и превращать ее в бардак могло кого угодно обезоружить,
но, думаю, у меня уже появился кое-какой иммунитет, иначе бы я не задала своего
вопроса.
— Почему девушка? — спросила я.
— Тебе нужна помощь или разговоры о давлении и радикулите?
— Помощь, конечно.
— Тогда — девушка. Симпатичная, образованная, покорная и
трудолюбивая.
Мне стало смешно.
— Маруся, ты идеалистка. Ты веришь в сказки.
— Почему?
— Где же сейчас найдешь симпатичную и трудолюбивую девушку?
Эти вещи несовместимы. О покорности я и не говорю. Это просто анахронизм. А
образованная прислуга — хуже гангрены.
— Старушка, ты прямо вся отстала от жизни. Говорю же: такой
анахронизм живет рядом с тобой. Просто рядом!
Я пришла в ужас. Уж Не мою ли Старую Деву Маруся имеет в
виду?
Представляю, что она сделает с моим Санькой да заодно и со
мной. Она же неряха!
У нее даже мыло грязное! Из ее дома бегут тараканы (кстати,
ко мне), что же говорить о людях? Правда, тараканы (с появлением Саньки) теперь
уже бегут и от меня. Мой Евгений тоже скоро побежит… Евгений! Меня словно
ледяной водой окатили.
— Маруся! Какая девушка? Тем более покорная и симпатичная! У
меня же Астров. Я и так старше его на два года.
— Не на два, а на пять, а внешне так и на все десять, но при
чем здесь Евгений? Он от этого только выиграет, — заверила меня Маруся.
— Он-то — да, но речь идет обо мне. С чем останусь я после
его выигрыша?
— В твоем возрасте не об этом надо думать…
— В моем возрасте только об этом и думают, — возразила я. —
Особенно теперь, когда у меня Санька. Ребенку нужен отец.
Маруся едва не задохнулась на том конце провода, столь
беспредельно было ее удивление.
— Так ты хочешь выскочить замуж за своего Астрова?! —
завопила она. — Нет, держите меня, я прямо вся сейчас упаду! Ты?! Замуж?! Нет,
старушка, я просто падаю! Чтобы ты — и замуж!
Меня это начало раздражать.
— Да, я — и замуж, а что здесь удивительного, особенно для
тебя. Ведь ты же с подобной мыслью не расстаешься от самого своего рождения,
почему же я не могу решиться на замужество?
— Потому что после четвертого брака ты дала зарок не
регистрировать свои увлечения, — напомнила мне Маруся.
— Правильно, — согласилась я. — Зарока я не нарушаю. Евгений
не увлечение, а жестокая необходимость. Во-первых, всегда приятно иметь рядом
личного телохранителя, особенно, когда он обходится тебе почти даром.
Во-вторых, Санька уже сейчас по собственному желанию
называет его отцом. Ты знаешь, он сделал это гораздо раньше, чем назвал мамой
меня.
— Телохранителей сейчас пруд пруди, нищих отцов тоже, —
заметила Маруся.
Не обращая внимания на ее колкости, я продолжила, нанося
основной удар:
— К тому же у Евгения есть все те мужские качества, которые
я хочу видеть в Саньке. Согласись, это большая редкость, чтобы мужчина хоть
как-то соответствовал женскому представлению о сильном поле.
Маруся демонстративно рассмеялась:
— Ха! Ха-ха-ха!
— Уже по твоей реакции ясно: мой Евгений — соответствует,
следовательно, лучшего отца Саньке не найти. Так стоит ли рисковать? Не потому
ли умные хозяйки в домработницы берут пожилых женщин?
— Да, в объявлениях обычно пишут: после сорока. А тебе сорок
один.
