— Сгорел наш пирог! Спасибо Жанне, вовремя вспомнила, а то
не избежали бы мы пожара.
— Ах, так вот что это было! — обрадовалась гостья.
Все облегченно вздохнули, потому что, услышав наш визг,
подумать можно было все, что угодно.
Я, как обстоятельства и требовали, принялась вздыхать и
жаловаться.
Елизавета Павловна, Михаил и даже отец семейства сердечно
меня успокаивали, мол, ничего страшного, все прекрасно и не стоит так убиваться
из-за какого-то пирога. И чтобы укрепить меня во мнении, что обед удался, все
набросились на еду.
Я, пользуясь случаем, что рот Елизаветы Павловны занят, без
устали хвалила Жанну. Мать Михаила сдержанно кивала.
— Так вы, значит, тетя Жанны? — воскликнула она после
третьей рюмки. — Это очень приятно. Но у вас другая фамилия.
— Естественно, — таинственно улыбнулась я. — До
определенного времени я не ограничивала себя в мужьях и имела их достаточное количество.
— Ах вот как, — поджала губы она. — Надеюсь, Жанне не
передастся эта черта.
— Я тоже надеюсь, — ответила я. — Пока я единственная
унаследовала эту черту от бабушки, — и я кивнула на свой портрет.
В глазах Елизаветы Павловны тут же появился озорной блеск.
— Если честно признаться, я тоже когда-то была
легкомысленной, — вздымая грудь, сказала она. — Во мне и сейчас живут какие-то
демонические силы.
Отец семейства усиленно закивал головой, как лицо очень от
этих сил пострадавшее.
— Во мне живут Манон, Нана и Мессалина! — сверкая глазами,
продолжала делиться признаниями его супруга.
— Во мне живут Лондон и Париж! — воскликнула я. — Но я-то в
них не живу.
Отец семейства громко загоготал, но под взглядом жены
мгновенно притих.
Я смотрела на беднягу с огромным сочувствием. Было очевидно,
что его жена не меняла мужей лишь потому, что всегда очень хорошо знала, как
подойти к делу таким образом, чтобы на всю жизнь хватило одного. Муж ее, судя
по всему, был задвинут в бизнес так далеко, что бедняге некогда было
поинтересоваться жизнью супруги. К примеру, куда его Лиза тратит заработанные
им деньги. Я много слышала о разгульной жизни богатых людей, но, глядя на этого
несчастного, и слепому было ясно: это не тот вариант. Но если в чем-то бедолага
и согрешил, то надо помнить о таком человеческом качестве, как
снисходительность. Ведь даже собаке Лиза время от времени бросает кость, а муж
ее как-никак человек.
Я решила быть с ним поласковей. Это не могло ему повредить,
поскольку Елизавета Павловна уже расслабилась и так была увлечена собой, что не
замечала вокруг ничего. Миша, пользуясь этим, тут же стал оказывать знаки
внимания невесте, а я пристроилась к отцу семейства в тайной надежде выпытать у
него как можно больше о расстановке сил в семье. Он сомлел от моего внимания и…
начал рассказывать о каком-то своем приятеле, точнее, даже и не о самом
приятеле, а почему-то о его дедушке.
— Дедушка его в свое время был очень крупный партийный
бонза, что по тем временам было странно, — сказал папаша и многозначительно
посмотрел на меня.
— Чем же странно? — спросила я, злясь, что на всякую ерунду
уходит драгоценное время.
— А странно тем, что из алфавита он не выговаривал добрую
половину букв. Народ мог не правильно его понять. Речь его была картава и
забавна. Фраза:
«Я стаый ебационер», — на самом деле была абсолютно прилична
и не имела другого смысла, кроме того, что он старый революционер.
Я ошиблась. Елизавета Павловна, видимо, никогда не теряла
бдительность.
Видимо, она умела рассказывать и слушать одновременно.
— Ах-ха-ха-ха! Ах-ха-ха-ха! — взорвалась она громким смехом,
который, наткнувшись на мой нарочито недоуменный взгляд, тут же иссяк. — Хм, он
все время болтает глупости, просто стыдно, — жеманно поведя плечами, смутилась
она.
Я была счастлива, наконец-то увидев эту женщину смущенной, и
теперь знала, как мой хрупкий росточек Жанну привить на это пышное старое
дерево.
Я тут же перешла к делу и в течение ближайших пятнадцати
минут заострила всеобщее внимание на проблеме, которая свела всех нас.
Неожиданно получив поддержку от Михаила, я настояла на точном дне свадьбы,
мотивируя свою настойчивость безграничной любовью к племяннице и предстоящей
длительной командировкой. На самом деле я принадлежала лишь себе и Саньке, и
меня некому и некуда было командировать, но Елизавета Павловна дрогнула и
согласилась отдать своего Михаила моей Жанне уже через месяц.
Решив одну проблему, я тут же столкнулась с новой. Времени
прошло более чем достаточно, и теперь Евгений мог появиться в любую минуту, что
не повышало настроения. Я, конечно, не забывала о роли приветливой хозяйки,
стараясь всеми способами продемонстрировать окружающим свое отменное
воспитание, но думала сама лишь об одном: как бы выпроводить гостей до
возвращения Астрова. Поэтому, когда Михаил озабоченно посмотрел на часы, я с
трудом сдержала радость. Тем более что Жанна к тому времени сидела уже едва
живая от стараний понравиться его маме и осознания того, что это плохо
получается.
— Что? Уже? Так рано? — воскликнула я с притворным испугом,
поспешно вскакивая со стула.
— Да, к сожалению, пора, — «огорчила» меня Елизавета
Павловна. — У Миши много работы.
Она пристально посмотрела на меня и решила утешить.
— Не расстраивайтесь, — сжалилась надо мной она. — Теперь,
когда мы познакомились и назначили день свадьбы, будем встречаться чаще. У
Жанны будет еще возможность порадовать нас своим пирогом.
— Надеюсь, надеюсь, — лепетала я, поглядывая в сторону
двери.
Все дружно встали из-за стола и двинулись в прихожую.
Елизавета Павловна бросила провальный взгляд на мой портрет и обласкала
взглядом полумертвую Жанну. Я поняла, что выиграла сражение.
В прихожей выяснилось, что гости очень довольны. Комплименты
так и сыпались изо всех уст.
— Ну, долгие проводы — лишние слезы, наконец сказала
Елизавета Павловна и взялась за ручку двери. — Спасибо за все, все было
прекрасно…
И тут ее взгляд на чем-то остановился.
— Кровь, — рассеянно сказала она, чмокнула в щеку меня,
потом Жанну и вышла из квартиры.
Михаил и отец семейства проделали то же самое следом за ней.
Звук падающего тела Жанны раздался одновременно со стуком
захлопнувшейся двери.
Глава 15
Видимо, я чем-то заслужила расположение всевышнего, потому
что и звонок Розы раздался сразу же, как только за семейством жениха закрылась
дверь.
