— Иди, милай, — сказала она, осторожно вытряхивая его со
стула, — иди, родненький, бабушке веничка с совочком принеси. Подмести надо
здеся. Засралися мы что-то с тобой.
Санька обрадовался и бегом умчался в прихожую. Я же,
сраженная этой сценой, пошла в его комнату звонить Марусе.
— Ты что мне подсунула? — зло прошипела я в трубку,
стараясь, чтобы не услышала баба Рая. — Где ты отрыла это ископаемое?
— Ты же сама жаловалась, что с ребенком невозможно
экономить, вот я и нашла подешевле, — сочла не лишним оправдаться Маруся.
— Да, с ребенком экономия невозможна, — согласилась я,
собираясь произнести проникновенную речь, но Маруся перебила меня вопросом:
— А зачем тебе экономить, ты же богатая?
— Стыдно расточительствовать, когда вокруг такая нищета.
— Тогда отдай свое богатство бедным.
— Нет, я лучше буду экономить.
— Старушка, я тебя не пойму, — зашла в тупик она. — Если
хочешь экономить, чем тебе не нравится баба Рая?
— Тем, что я не собираюсь экономить на ребенке. Это вредно
для моей старости. Рядом с этой бабой Раей ребенок вырастет черт-те чем.
— Ну, старушка, я прямо вся тебя не понимаю. По-моему, ты
привередничаешь.
— Я привередничаю? Знаешь, что минуту назад сказала твоя
баба Рая?
«Засралися мы с тобой», — вот что она Саньке сказала. Он
учится быстро. Долго ждать не придется. Он будет говорить «здеся» и носить за
женой веник и совок.
Из него не получится настоящего мужчины, такого, как мой
Астров.
На этом месте разговор был прерван. В трубке раздались
гудки, потому что рука моего Астрова легла на рычажок аппарата.
— Пойдем потолкуем, — мрачно сказал он и потащил меня в
гостиную.
— Ты не дал мне поговорить с Марусей! — уже на ходу
возмутилась я.
— И правильно сделал, — рявкнул он, усаживая меня в кресло.
— Нечего засорять линию глупостями. Чем тебе не нравится баба Рая?
— Всем!
— А если конкретней? Только что с Марусей ты была гораздо
словоохотливей.
— Она не тащила меня за шиворот. Правильно баба Рая сказала.
Скоро ты меня и бить начнешь. Уже почти начал.
— Она так сказала? — радостно изумился Евгений. — Так и
сказала?
— Да, так и сказала, — крикнула я, не понимая, чему он
радуется. — И посоветовала гнать тебя в шею. Знай, раз уж ты ее защищаешь.
— Посоветовала гнать в шею? — Он поскреб в затылке и
рассмеялся. — Нет, она фрукт. Просто чудо природы.
— Что же здесь чудесного?
— Да то, что примерно так же она отозвалась о тебе. Слышала
бы ты ее советы, убила бы старушку на месте.
Я всегда предполагала, что старость очень портит людей, но
чтобы так…
— Значит, она еще и лицемерка! — вдохновляясь, закричала я.
— Теперь-то ты понимаешь, что ее оставлять нельзя? В нашем доме всегда будет
раздор. Она не успокоится, изо дня в день будет подогревать нас инсинуациями,
инспираторша эта! Подожди, она еще сплетни начнет из дома таскать и подружится
со Старой Девой, — пригрозила я.
Евгений задумался.
— Да, — сказал он, — это баба Рая может, но придется
терпеть.
Меня потрясло его высказывание. Как это «терпеть»? Я
неоднократно слышала это слово, но так до конца и не уяснила себе его смысл.
— Слушай, Астров, — срываясь на самые высокие ноты, сообщила
я, — если бы я умела терпеть, не была бы столько раз замужем. На что ты меня
толкаешь? И ради кого? Ради бабы Раи?
Он покачал головой и спокойно сказал:
— Нет, ради Саньки. Не кипятись, подумай сама. Ты — сирота.
Я — сирота.
Рискну сказать: отсутствие тещи и свекрови нас не пугает, но
зато у Саньки нет законных бабушек и дедушек. Без дедушек еще можно обойтись, а
вот без бабушек плохо.
Хоть одна бабушка должна быть. У тебя же была?
— О! Моя бабушка! Такую не купишь ни за какие деньги. Только
мечтать могу, чтобы у моего Саньки была такая! Но ее нет.
— Пусть будет, какая есть. Лично меня воспитывала примерно
такая бабушка. Тебя же устраивает твое воспитание?
— Не всегда, — для порядка возразила я. Евгений озадаченно
хмыкнул и тоном, не терпящим возражений, сказал:
— Но временами все же устраивает.
— Временами — да.
— А я, между прочим, зачастую тоже искал своей бабушке
веник, но от этого у меня не развилась любовь к уборке полов. Рискну сказать:
отвращение тоже не развилось. На определенном отрезке своего жизненного пути я
проводил с бабушкой очень много времени и не считаю, что это худшие моменты
моей жизни.
Мне жаль, но вы, леди, не правы.
Меня впечатлила его история.
— Ты искал веник? — пребывая в задумчивости, спросила я.
— Искал, — подтвердил Евгений.
«Что ж, — подумала я, — может, и в самом деле не стоит
лишать ребенка бабы Раи. Во всяком случае я могу отметить, что он к ней
тянется».
— Но она кормит его клейстером, — не сразу сдавалась я.
— У своей бабушки я ел и похуже.
— Похуже? Что же?
— Не рискну сказать.
— Бог мой! Евгений! Ты меня пугаешь. Но дело не только в
клейстере. Ты слышал, что она сказала? «Засралися». А «здеся»? Как тебе это
«ндравится»?
— Моя бабка знала слова и похуже. Я решила выдвинуть
последний аргумент, с моей точки зрения, самый весомый.
— А сплетни? — воскликнула я. — Она будет носить их по всему
дому.
Евгений с сожалением посмотрел на меня и покачал головой.
— Леди, как вы несообразительны. Моя покойная мама легко
справлялась с этим недостатком бабули.
— Но как? — изумилась я.
— Подумай, куда направить ее энергию.
— Куда же я ее направлю…
Высказаться окончательно по этому вопросу мне не дал
телефонный звонок.
Вышеупомянутая баба Рая схватила трубку и с ходу повела
разговор, активно сообщая подробности нашей жизни.
— Они уже тута чуть ли не дерутся, — кому-то фальшиво
сокрушалась она.
— Мне аж от ребенка стыдно, уж не знаю, куда и мальца
девать.
— С кем она разговаривает? — нервно поинтересовалась я у
Евгения.
