Лиза чувствовала себя неловко и скованно. Эффектная Лоллипоп стала будильником, бесцеремонно вырвавшим из сна комплексы, о существовании которых она и не подозревала. Рядом с Лоллипоп вдруг выяснилось, что у нее короткие ноги с рыхловатыми, не знавшими спорта бедрами. Что у нее жирок над джинсами висит, что на ее зубах осадок никотиновой желтизны, что длинные волосы, которыми Лиза так гордилась, на самом деле жидкие и сеченые. Лиза была живым человеком, с шероховатостями, нечеткими штрихами, естественной бледностью невыспавшегося человека, немного осыпавшейся тушью, с тщательно замазанным прыщом на лбу. А Лоллипоп была куклой Барби, у которой всегда идеальная внешность, идеальное настроение и упакованная в душистые розовые коробки идеальная жизнь.
Лиза старалась понравиться, но в глубине души боялась, что Лоллипоп сочтет ее недостойной, не своей. «Наверное, она думает, что я идиотка, — уныло размышляла Лиза. — С такой серенькой внешностью и в порнозвезды подалась. Вдруг она считает меня наивной дурочкой? Вдруг смеется надо мной?»
Все это были только домысли, искрящуюся хорошим настроением Лоллипоп невозможно было заподозрить в неискренности. Она держалась свободно и просто и вообще вела себя так, словно Лиза — ее давняя подруга.
— Заказывай все, что хочешь, — сразу предупредила она. — Гуляем на деньги Роберта. Здорово, да? Сначала здесь посидим, потом где‑нибудь пожрем, потом сводим тебя в салон красоты, а потом… Если хочешь, можем где‑нибудь оторваться.
— Ты, наверное, не вылезаешь из салонов красоты, — протянула Лиза.
— Нравлюсь? — подмигнула порнозвезда. — На самом деле так может выглядеть каждый. Делов‑то! Солярий, в сиськи запихнуть побольше силикона, жирок откачать, спортзал четыре раза в неделю, массаж через день, патлы и ногти нарастить, зубы упрятать в идеальные коронки, ребра удалить. Ничего особенного, обычные дела.
— Р…ребра удалить? — запнувшись, испуганно уточнила Лиза.
— Ничего страшного, всего лишь два нижних ребра, — махнула рукой Лоллипоп. — Многие наши это делают. Талия сразу проваливается, выглядит осиной. И я вот три года назад решилась. Больно, конечно, полгода мучилась, вздохнуть не могла. Но сейчас уже об этом и не вспоминаю. Не поверишь, карьера сразу пошла в гору. Это того стоило. Если честно, ребра я еще ничего, пережила. Труднее было расстаться с зубами.
— Как это — с зубами? — Лиза ощутила сладковатое дыхание подступившей дурноты.
— У меня лицо от природы круглое, — простодушно объяснила Лоллипоп. — А сейчас модно, чтобы были видны скулы. Ямки на щеках — ну, как у Марлен Дитрих. Девчонки зубы дальние удаляют, чтобы добиться такого эффекта. Всего восемь зубов — по четыре с каждой стороны. Лицо сразу меняется до неузнаваемости, кухарка превращается в леди. Только вот мне долго было неудобно есть, зубы‑то жевательные.
— Ну ничего себе, — у Лизы вытянулось лицо. — Ты такая смелая.
— Да разве это смелость? — расхохоталась порнозвезда. — Вот я знала девчонку, которая ноги решила удлинить. На десять сантиметров. Три года мучилась в аппаратах Иллизарова. Ей кости проткнули спицами со всех сторон, и каждый день вытягивали на миллиметр, подкручивая. Адская боль, три года жизни в минусе, зато теперь у нее рост манекенщицы. Одно плохо — нельзя падать, потому что регенерат кости совсем хрупкий.
Лиза набросила на плечи шерстяную пашмину, которую она обычно носила вместо шарфа. В клубе было жарко, но ее бил нервный озноб.
— А слышала про Джоселин Вильденштейн? — ничего не замечая, щебетала Лоллипоп.
Лиза слабо покачала головой.
— Ты что, это ведь самая жуткая история о пластической хирургии в мире! Простая девушка, очень симпатичная, вышла замуж за миллионера, которому очень нравились кошки. И когда он начал к ней охладевать, она заплатила пластическим хирургам четыре миллиона долларов, чтобы они сделали из нее, — Лоллипоп заговорщицки понизила голос: — женщину‑кошку.
Лиза испуганно отшатнулась.
— Да! Ей вживили в лицо имплантаты, чтобы расширить скулы и сформировать характерный кошачий подбородок. Изменили разрез глаз. И теперь она выглядит как персонаж фильма ужасов. А тот муж‑миллионер, он шарахался от нее, если Джоселин появлялась неожиданно. Пугался. В итоге они все‑таки развелись.
— Ужас какой. Я бы никогда на все это не решилась, надо иметь особенный характер.
— Вот глупости! — добродушно улыбнулась Лоллипоп. — На твоем месте я бы даже не раздумывала. Тебе надо убрать горбинку на носу, сделать липосакцию подбородка, немного ботокса под глаза…
— Мне всего шестнадцать, — ошарашенно возразила Лиза.
Но ее новую подругу ничуть не смутило это заявление:
— Вот и отлично, на молоденьких заживает лучше. Да, и губы. Тебе обязательно надо сделать пухлые губы. Если будешь себя хорошо вести, дам тебе телефончик своего хирурга, мировая тетка. Кстати, ты знаешь, что я снялась в своем первом порнофильме, когда мне было как раз шестнадцать лет?
— Да? А сейчас тебе сколько?
По внешности Лоллипоп невозможно было определить ее возраст. У кукол возраста не бывает.
— Двадцать четыре. Я снялась в ста картинах, в том числе и в Голливуде. Порнобизнес — хлебная профессия, если ты умеешь вертеться. Конечно, не всем так везет, как мне. Но даже актрисы второго и третьего плана живут совсем неплохо. Уж средняя менеджерская зарплата у них всегда есть, а работаем мы максимум пару раз в неделю.
— Почему? — От свалившейся на голову информации у Лизы кружилась голова.
— Можно было бы и чаще, но… Жадные актрисы быстро теряют товарный вид. Тут даже дело не во внешности, нет. Что‑то во взгляде появляется и что‑то такое на энергетическом уровне, — Лоллипоп смешно нахмурила хорошенький лобик. Видимо, словосочетание «энергетический уровень» было самой сложной связкой в простенькой изгороди ее словарного запаса. — В прошлом году я купила себе квартиру. Объездила весь мир, возит меня водитель на «БМВ», одежду покупаю только в Нью‑Йорке и в Милане, прямо с подиумов беру.
— И Роберт попросил тебя обо всем этом рассказать? — усмехнулась Лиза. — Интересно, а почему ему так уж хочется произвести на меня впечатление? Многие ведь хотят в таких фильмах сниматься, и, положа руку на сердце, я не самая красивая, — она задумчиво закусила губу. — Почему он хочет влюбить меня в профессию?
— На самом деле они боятся, что ты свинтишь, — с мягкой улыбкой ответила Лоллипоп. — Удерешь со съемочной площадки, и им придется начинать все заново. А залы уже арендованы, у режиссера и операторов идет гонорар за каждый рабочий день вне зависимости от того, состоялись ли съемки.
— Но я же получила аванс, две тысячи евро… Контракт подписала… — удивилась Лиза. — Куда я теперь с подводной лодки?
Ей хотелось казаться циничной и свойской, но Лоллипоп, похоже, прекрасно понимала, что Лиза всего лишь испуганная малолетка, в которой очарованность столичным блеском борется с нарастающим желанием сунуть голову в песок.
