— Мистер Бидвелл пытался поймать беглецов?
— Да. За ними отправился Соломон Стайлз с тремя людьми.
— Им удалось?
— Удалось, — ответила она, — найти трупы. То, что от них осталось. Мистер Бидвелл сообщил Джону Гуду, что их сожрал какой-то зверь, страшно растерзал. Вроде медведя, говорил он.
— Мистер Бидвелл рассказал это Джону Гуду? — Мэтью приподнял брови. — Зачем? Чтобы отговорить других рабов от побегов?
— Да, сэр, я думаю, так.
— А трупы доставили обратно? Вы их видели?
— Нет, сэр, ни одного из них. Их там бросили, потому что больше они ничего не стоили.
— Не стоили, — повторил Мэтью и хмыкнул. — Но вот что скажите мне тогда: может ли быть так, чтобы эти рабы не погибли? Может ли быть, что их не нашли, а Бидвелл все это придумал?
— Откуда мне знать, сэр? Мистер Бидвелл со мной не стал бы делиться.
Мэтью кивнул. И глотнул еще раз.
— Рэйчел погибнет за преступления, которых она не совершала, потому что это соответствует чьим-то извращенным потребностям. И я не могу ее спасти. Как бы ни хотел я… как бы ни знал, что она невиновна… не могу. — И, не успев даже подумать, он сделал четвертый глоток рома. — Помните, как вы мне говорили: ей нужен боец за правду?
— Помню.
— Так вот… сейчас он ей нужен больше, чем когда-нибудь. Скажите мне: сбегал ли кто-нибудь на юг, кроме Криспина и его жены? Было ли, что кто-то пытался добраться до Флориды, но был пойман и возвращен назад?
У нее слегка отвисла челюсть.
— О Господи! — сказала она негромко. — Вы… вы хотите знать, что за земля лежит между здесь и там?
— Я ничего такого не говорил. Я только спросил, бывало ли…
— Что вы спросили и что хотели спросить, — перебила миссис Неттльз, — это небо и земля. Я поняла, куда вы клоните, и не могу поверить своим ушам.
— А что они вам говорят, ваши уши?
— Сами знаете. Что вы хотите забрать ее из тюрьмы и умотать в эту самую Флориду.
— Ничего я такого не говорил! И тише, пожалуйста!
— А надо было говорить? — спросила она проницательно. — После таких-то вопросов, что вы тут закидывали! — Она шагнула к нему в своем грубом черном платье, и казалось, что это двинулась стена. — Послушайте, молодой человек, и надеюсь, что будете слушать как следует. Запомните на будущее, что, насколько мне известно, Флорида находится в ста пятидесяти милях от Фаунт-Рояла, не в двухстах… но вы и пяти миль не пройдете, как вас с мадам Ховарт сожрут дикие звери или скальпируют дикие индейцы!
— Вы забываете, что мы с магистратом прибыли сюда пешком. И прошли намного больше пяти миль по грязи и под проливным дождем.
— Да, сэр, — ответила она, — и посмотрите теперь на магистрата. Очень плох, а все из-за этой прогулки. Если вы не думаете, что она хотя бы измотала его, вы глубоко ошибаетесь!
Мэтью мог бы и разозлиться, но миссис Неттльз всего лишь произносила вслух то, что он знал и сам.
— Ничего подобного никогда не слышала! — Она скрестила руки на массивной груди в позе упрека, зажав в правой руке серебряный поднос. — Это чертовски опасная страна! Я видела взрослых мужчин — мужчин, у которых было куда больше мяса на костях, чем у вас, — которых она поставила на колени! И что вы хотите сделать? Торжественно вывести Рэйчел из тюрьмы, сесть на двух коней и спокойно выехать за ворота? Ой, вряд ли!
Мэтью допил бокал и почти не ощутил огня.
— И даже если вы сможете ее вывести, — продолжала женщина, — и каким-то Божьим чудом доставите ее во Флориду, там что? Думаете, можно просто передать ее испанцам и вернуться? Опять-таки глубоко ошибаетесь! Возврата назад не будет. Никогда. Проживете всю жизнь с этими консвист… кон… свистунами этими!
— Лишь бы свист с проповедями не мешали, — буркнул Мэтью себе под нос.
— Что?
— Нет, ничего. Просто… мысли вслух.
Облизав край бокала, он протянул его. Миссис Неттльз вернулась к обязанностям прислуги и подставила под бокал поднос.
— Спасибо вам за информацию и за вашу любезность, — сказал Мэтью.
Ром не раздул его паруса, но лишил их ветра. Легкость в голове — и тяжесть в сердце. Мэтью подошел к окну и встал рядом, держась рукой за стену и опустив голову.
— Да, сэр. Еще что-нибудь? — Она остановилась у дверей.
— Только одно. Если бы кто-нибудь увез вашу сестру во Флориду, когда ее обвинили и осудили за колдовство, она была бы сейчас жива. Вам бы этого хотелось?
— Конечно, сэр. Но я не стала бы никого просить отдать за это жизнь.
— Миссис Неттльз, моя жизнь закончится в понедельник утром, когда Рэйчел сгорит на костре. Знать то, что я знаю, и не иметь возможности спасти ее соответствующими законными способами… это будет больше, чем я могу вынести. И боюсь, что это бремя не исчезнет уже никогда, а будет только тяжелеть со временем.
— Если так, то я сожалею, что вообще просила вас принять в ней участие.
— Это действительно так, — ответил он с некоторым жаром. — И вы просили меня, и я это сделал… и вот так оно вышло.
— Боже мой, — тихо сказала миссис Неттльз; глаза ее расширились. — Боже мой!
— Вы этим хотите что-нибудь сказать? Если да, то я рад был бы услышать.
— У вас… у вас к ней чувство?
— Чувство? Да, мне небезразлично, будет она жить или умрет!
— Не только это, — сказала миссис Неттльз. — Вы меня поняли. Бог мой! Кто бы мог предположить?
— Вы свободны. — Он повернулся к ней спиной, обратив взгляд в окно на воображаемого прохожего.
— Она знает? Ей надо знать. Может быть легче…
— Пожалуйста, уйдите, — сказал он сквозь сжатые зубы.
— Да, сэр, — ответила она довольно робко и закрыла за собой дверь.
Мэтью опустился в кресло и спрятал лицо в ладонях. Чем заслужил он такую пытку? Хотя это чепуха по сравнению с муками, которые ждут Рэйчел через семьдесят два часа.
Это было невыносимо. Невыносимо. Потому что он знал: куда бы ни сбежал он утром понедельника, он будет слышать крики Рэйчел и чуять запах ее горящей плоти.
От кубка крепкого рома он был почти пьян, но, по правде говоря, мог бы с тем же успехом спокойно выпить целую бутылку. Он уперся в конец пути. Ничего больше нельзя ни сказать, ни сделать, ни открыть. Линч победил. Когда где-то через неделю найдут убитого Бидвелла — когда уедут Мэтью и магистрат, конечно, — рассказы о мести Сатаны разлетятся по Фаунт-Роялу, и через месяц, если не раньше, город опустеет. Линч сможет даже переехать в особняк и править имением призраков, пока будет копаться в источнике.
Ум Мэтью был как в осажденной крепости. Стены комнаты начали медленно вертеться, и если бы Мэтью не заглотнул «Сэра Ричарда», он бы испугался, что это Линч по-прежнему хозяйничает у него в голове.
