Шилдс вымыл руки с мылом в миске с водой.
— Это у вас недавно такое состояние? Или вас оно беспокоило еще до прибытия в Фаунт-Роял?
— Только недавно. Началось с легкого першения, но сейчас… едва могу глотать.
— Гм! — Доктор вытер руки тканью и открыл один из ящиков верстака. — Надо залезть вам в горло. Он повернулся к магистрату, и Вудворд с некоторым испугом заметил, что у Шилдса в руках ножницы, вполне пригодные для обрезки деревьев.
— А! — произнес Шилдс, слегка улыбнувшись тревоге Вудворда. — Я хотел сказать, что надо посмотреть вам в горло.
Своими страшными ножницами он разделил свечку пополам, потом отложил их и вставил один из обрубков свечи в металлическую держалку с зеркалом позади пламени для усиления света. Он зажег свечу от спички, взял из ящика другой инструмент и поставил кресло напротив пациента.
— Откройте пошире, пожалуйста.
Вудворд повиновался. Шилдс поднес свечу ко рту магистрата и стал внимательно изучать.
— Похоже, весьма сильно воспалено. Скажите, дыхание у вас не затруднено?
— Знаете, дышать действительно стало тяжким трудом.
— Запрокиньте голову, чтобы я посмотрел вам в ноздри. — Шилдс хмыкнул и стал глядеть в этот внушительный хобот. — Да, и здесь все опухло. Больше справа, чем слева, но прохождение воздуха одинаково затруднено. Откройте снова рот.
На этот раз, когда Вудворд подчинился, доктор ввел длинный металлический зонд с квадратным клочком ваты на конце, зафиксированным зажимом.
— Пожалуйста, не глотайте.
Вата стала тереться по задней стенке горла Вудворда, и магистрату пришлось зажмуриться и подавить позыв поперхнуться или закричать — такая острая была боль. Наконец зонд вышел, и Вудворд увидел — сквозь слезы, — что вату пропитала пастозная желтая жидкость.
— Я с этой болезнью уже сталкивался в разных степенях се серьезности, — сказал доктор. — Ваше состояние примерно в середине. Такова цена, которую платит человек за жизнь на краю болота, за испорченный воздух и влажные испарения. Эта перетяжка горла и дренирование вызвали у вас в глотке крайнее раздражение. — Он встал и отложил зонд с пожелтевшей ватой на верстак. — Я смажу вам горло лекарством, которое должно почти полностью снять боль. Также я дам вам средство для облегчения дыхания.
Говоря все это, он убрал измазанную вату из зажима и вставил туда свежий кусок.
— Слава Богу, хоть какое-то облегчение будет! — сказал Вудворд. — Чистая пытка была — говорить сегодня во время снятия свидетельских показаний!
— Ах да, показания. — Шилдс выбрал на полке бутыль и вытащил пробку. — Первым свидетелем был Джеремия Бакнер? Мистер Уинстон мне сказал, что вы собирались с него начать.
— Это верно.
— Я знаю его историю. — Шилдс вернулся к креслу, неся с собой бутылку и зонд, но оставив на этот раз свечу с зеркалом. — От такой истории на парике волосы могут встать дыбом, не находите?
— Ничего более мерзкого никогда не слышал.
— Откройте рот, пожалуйста. — Шилдс обмакнул вату в бутылку с темно-коричневой жидкостью. — Немного пощиплет, зато снимет воспаление. — Он ввел зонд, и Вудворд напрягся. — Спокойнее.
И тут пропитанная жидкостью вата коснулась горла. Вудворд чуть не откусил зонд, руки его сжались в кулаки, и он поймал себя на мысли, что это похоже на сожжение на костре, только без дыма.
— Спокойно, спокойно! — сказал доктор, остановившись, чтобы снова макнуть вату в жидкость. Вновь наступила борьба с ужасной болью, и Вудворд понял, что у него голова свинчивается с шеи в непроизвольных попытках уйти от ваты. Это, подумал он с горячечным юмором, будто тебя не только жгут, но еще и вешают.
Однако через секунду страшная боль стала отступать. Шилдс продолжал макать вату в коричневую жидкость и щедро мазать заднюю стенку горла.
— Сейчас уже должно быть немного лучше, — сказал он. — Чувствуете?
Вудворд кивнул. Слезы текли у него по щекам.
— Моя собственная пропись: кора хинного дерева, лимониум, опиум, на основе оксимеля для придания твердости. В прошлом показана очень хорошие результаты. Я даже подумываю подать на патент. — Он еще несколько раз приложил лекарство, проверил, что горло магистрата хорошо обработано, и сел, улыбаясь.
— Ну, хотел бы я, чтобы все мои пациенты были такими же стойкими, как вы, сэр. Ох, одну минутку. — Он поднялся, подошел к одному из ящиков и вернулся с льняной салфеткой. — Может быть, стоит ею воспользоваться.
— Спасибо, сэр, — прохрипел Вудворд.
Он воспользовался салфеткой так, как это и подразумевалось, — вытер слезы.
— Если в ближайшие дни вам станет хуже, нам придется повторить смазывание лекарством большей крепости. Но я рассчитываю, что вам уже завтра к вечеру будет намного легче… Ваш следующий свидетель — Элиас Гаррик?
— Да.
— Он же уже рассказывал вам свою историю. Зачем надо его вызывать?
— Его показания должны быть записаны.
Доктор Шилдс посмотрел поверх очков, невероятно похожий сейчас на сову-сипуху.
— Должен вас предупредить, что долгий разговор нанесет вашему горлу дальнейший вред. Вы в любом случае должны дать ему отдых.
— Гаррика я вызывал на понедельник. Воскресенье будет для меня днем отдыха.
— Даже понедельник может быть слишком рано. Я бы сказал, что вам абсолютно необходимо воздержаться от речей по крайней мере неделю.
— Невозможно! — возразил Вудворд. — Что же я за магистрат буду, если не смогу говорить?
— Это не мне решать, я только даю вам профессиональный совет. — Шилдс вновь подошел к верстаку, отложил зонд и открыл синюю керамическую баночку. — Это средство поможет вашим ноздрям, — сказал он, возвращаясь с банкой к Вудворду. — Возьмите одну.
Вудворд заглянул в банку и увидел что-то вроде дюжины небольших коричневых палочек, каждая длиной дюйма в два.
— Что это?
— Растительное лекарство из листьев конопли. Я сам ее выращиваю, поскольку это, кажется, одно из немногих растений, которые выживают в этом зверском климате. Давайте, вы увидите, что это полезное лекарство.
Вудворд выбрал одну палочку, на ощупь довольно маслянистую, и потянул было в рот, намереваясь разжевать.
— Нет-нет! — остановил его Шилдс. — Ее курят, как трубку.
— Курят?
— Да. Только с одним различием: дым надо втянуть глубоко в легкие, там подержать и медленно выдохнуть. — Доктор пододвинул свечу. — Вложите между губами и потяните через нее воздух.
Магистрат так и сделал, и Шилдс коснулся пламенем свечи закрученного кончика палочки. Вверх пошла тоненькая струйка синеватого дыма.
— Втягивайте, — велел Шилдс. — Иначе никакой пользы не будет.
