Единственная закавыка: она вынуждена была петь, как поет будильник, чтобы никто ничего не заподозрил.
А с таким пением не то что на лестнице, и в Большом театре нечего делать, где всяко поют, но не как будильник же.
54. Женская красота
Как известно, женская красота дело изменчивое, и красавица жаба Люба, белая и пушистая, пришла к косметичке комару Томке с такими словами:
— Все цветешь, Томик.
— Да тьфу, — боясь сглазить, уклончиво ответила комар Томка.
— В отпуску, что ли, валандалась?
— Да тьфу, — снова возразила комар Томка.
— Бровки, реснички подправишь? — спросила жаба Люба, — и все остальное, как обычно. На ответственную свиданку иду.
— Да тьфу, — согласилась комар Томка.
Тут на глазах у изумленного бабочки Кузьмы, который тоже пришел подбрить брови и сделать паровую маску лица, жаба Люба сняла с себя все белое и пушистое, высунула морду и сказала спокойно:
— Если без косметики иду, никто меня не узнает.
— Да тьфу, — посоветовала ей комар Томка. Бабочка Кузьма, который в бытность свою гусеницей Николавной и не знал, что такое косметичка, носил пуховую шаль, синий вязаный жакет, зеленую юбку из синтетики и чулки в резиночку, теперь жадно слушал разговор и думал, как много было в жизни упущено, а ныне, сделай он макияж и надень то же, что носит жаба Люба, его сразу же приветствует из бузины воробей Гусейн с нехорошими предложениями.
«Неравенство, угнетение по принципу пола, дискриминация», — сказал сам себе бабочка Кузьма.
Тем временем его брови были приведены в порядок, и он повис над кастрюлей с паром, имея полотенце на кумполе.
— Представляешь, таракан этот Максимка женится, — сказала жаба Люба, закурив ментоловую, — на мне.
— Да тьфу, — привычно откликнулась комар Томка и начала мазать рожу Любы какой-то дрянью.
Видно было, что комар Томка завидует жабе Любе, это бабочка Кузьма просек тут же.
— А я думаю, — сказала жаба Люба, гася сигарету о свою морду, терять ей было нечего.
Тут комар Томка еще раз сплюнула и растерла меховой тапкой.
— Вот и я тоже считаю, — откликнулась жаба Люба, которая в намазанном желтой мазью состоянии выглядела даже лучше.
И бабочка Кузьма, вися над паром, тоже стал от всего сердца завидовать красавице жабе Любе.
55. Культура
Мышь Софа так всю жизнь и просидела бы взаперти в комоде леопарда Эдуарда, но она любила культуру и как-то раз пошла на вечерний сеанс в кино, однако на обратном пути была остановлена известным ежом Гарри.
— Ты, мочалка, — сказал еж Гарри, ухмыляясь, — закурить не найдется?
Мышь Софа спокойно достала сигареты «Кэмел» и зажигалку «Ронсон».
Еж Гарри не ожидал такого разворота событий и закурил.
Пошли дальше.
Поговорили о том о сем, Гарри интересовался новыми дисками, мышь Софа сказала, что да, у нее есть приобретение, Мендельсон в исполнении Эдди Рознер-Горовиц-Нюся Мильман, чумовая запись.
На самом деле это было Эдуардово, но мышь Софа мобилизовала все свое воображение.
Тогда еж Гарри вызвался послушать запись.
Темной вечерней порой трусливая мышь Софа привела ежа Гарри к фазенде леопарда Эдуарда, спросила: «Кто дома», — в ответ на что послышался дикий рев Эдуарда, т. к. леопард говорил в этот момент по телефону, видимо, с мамочкой, которая плохо слышала.
— Это ты?!! — спрашивал Эдуард, видимо, мамочку, а хитрая Софа пищала в ответ:
— Это я, дорогой, открывай.
Но поскольку никто не открывал, еж Гарри ждал обещанного и не уходил.
Тем временем, ничего не добившись, Эдуард положил трубку и врубил на полную мощность Мендельсона-Рознера-Горовиц-Мильман.
Ежик Гарик остолбенел и, будь что будет, свернулся в боевой клубок.
Тут умная мышь Софа отвалила под крыльцо.
Придя домой в комод, она тут же сказала мужу мыши Василию:
— Мендельсон, Шмендельсон, как мне все это остобрындело! (с ударением на «е»). Завел опять свою шарманку.
(Имея в виду Эдуарда).
Мышь муж Василий, который спал под грохот музыки, проснулся и прокричал:
— Как кино? Сыр на блюдце, а книгу дети доели.
И он опять заснул, а Софа долго не спала под Мендельсона, даже самая хорошая музыка надоест, если вам ее навязывают.
Разве это называется культура?
Даже еж свернулся.
56. Как Пенелопа
Шваркающей кавалерийской походкой (носки внутрь, пятки наружу, коленки врастопыр, таз низкий) комар Стасик брел домой с перевязки ветврачом кондором Акопом укушенного клопом Мстиславом места, иначе идти не получалось, т. к. укушенное место подергивало.
Разумеется, комар Стасик мечтал о горячем.
Однако, подходя к дому, он услышал сдавленные крики комара жены Томки (так, так, сейчас, сейчас получится, обожди) и чье-то хриплое «не могу».
Комар Стасик на мгновение остолбенел, однако в дом вошел и увидел, что комар Томка выдирает у гиены Зои бороду по волоску (косметическая чистка лица).
На вопрос о горячем комар Томка впопыхах ответила: «Иди в болото».
Идти в болото означало пойти в болото, нарвать, потом притаранить, помыть, почистить, нарезать, налить, включить, поставить, мешать и т. д., а сама еда только через сорок минут, и то пригорелая и с песком на зубах.
Спасибо.
Горестно вздохнув, под глухие крики жены и рычание гиены Зои комар Стасик достал заветную бутылочку от жука тети Лиды, так называемую гнилушку, и принял дозу что осталось.
Тут же все ушло на задний план, кроме качающегося мини свиньи Аллы.
Комар Стасик зарыдал, запел любимую «Снова туда, где море огней» и быстро, забыв про все раны, вылетел из дома по направлению к свинарнику.
Когда комар Томка прятала гонорар в сапог, а гиена Зоя полными слез глазами радостно смотрела на свою лысую морду, комар Стасик уже вился вокруг свиньи Аллы, лежащей по-домашнему, безо всякого мини, и звенящим голосом задавал ей вопросы: а) давно ли она встречается с клопом Мстиславом и б) знает ли она, что Мстислав болен нехорошей болезнью — кариесом, долго приходится ходить на перевязки.
Свинья Алла только ушами хлопала, поскольку Стасик был у нее не один в гостях, там большая была компания, взрослые дети мухи Домны Ивановны, например, они вообще уже, хорошо угостившись, носились как угорелые под собственный рок-н-ролл, а паук Афанасий специально для собравшихся давал урок макраме в уголку.
