— Тетя Мирна сказала, что все, кто хочет в бар, пусть идут туда и ждут, — объявила она обиженным голосом. — Она сказала, что приедет, как только соберет графины из-под вина. А пока у нас есть кофе, безалкогольные напитки, чили и рыбная похлебка.
— А как насчет крепких напитков? — осведомился Кармоди. — Мы с этими парнями, крошка, были в море, несли все тяготы моряцкой жизни. Нам нужен грог. Ты только взгляни на бедного мистера Кальмара — у него все щупальца обвисли, его организм полностью обезвожен, так долго он переносил эти тяготы! Нам нужен бальзам для души, а не твоя рыбная похлебка.
— Я не могу подавать алкогольные напитки, я еще маленькая, — заныла Дина. — Тетя Мирна скоро приедет, когда соберет все графины. Она ими очень гордится. Потому что они из чистого хрусталя. К тому же я не умею смешивать коктейли.
— Зато я умею, — вмешалась Вилли. Она не меньше Кармоди радовалась предоставившейся им лазейке. — Я работала во многих барах в разных портах. Я умею делать такой чай со льдом «Лонг-Айленд», что вы примете Тихий океан за Атлантический.
— У них тут нет чая, — сообщила Шула. — У них только кофе, безалкогольные напитки, чили, похлебка и снова кофе.
— К черту чай! — проревел Кармоди. — Я хочу ирландского кофе. Виллимина, ты принята на работу. Бей в гонг, девочка. Будем пить, и платит Майкл Кармоди.
— Принята на работу, принята! — подхватила толпа. Выпивка — вот что требовалось для того, чтобы этот котел закипел. И более того — бесплатная выпивка.
Прозвеневший по старой аляскинской традиции гонг оповестил всех, что выставляется бесплатная выпивка, и хлынувшая в бар толпа увлекла за собой Айка.
Вилли уже стояла за стойкой, принимая заказы. Кармоди вернулся к своему рассказу о приеме на корейской базе и перешел к описанию того, как он и это Техасское Торнадо защитили свою честь, перетанцевав всех япошек. Стоявший рядом Грир, вскидывая брови, восклицаниями подтверждал истинность слов Кармоди:
— Клянусь! Чтоб мне провалиться! Так и было! Айк отступил назад к доске объявлений и начал их изучать. Оглянувшись назад, сквозь поцарапанное дверное стекло он увидел, что Алиса с Шулой остались в кабинете. Теперь, за исключением Дины, они были одни в кафе. Алиса заказала еще кофе и теперь потягивала его с упрямым видом. А девушка взирала на двери бара, напоминая большеглазого щенка. Не успев отдать себе отчета в своих действиях, Айк распахнул дверь и позвал их:
— Не хотите присоединиться к нам, дамы? Он тут же пожалел о своем поступке. Все это приглашение прозвучало в духе Грира, не говоря уже о том, что «дамы» прозвучало у него с каким-то похотливым оттенком. Оставалось надеяться лишь на то, что брови у него не прыгали вверх-вниз, как у Грира.
— Без меня, — ответила Алиса. — А дама с отвалившейся челюстью слишком юна для того, чтобы шастать по барам.
Шула, вздрогнув, вышла из своего оцепенения.
— Вовсе нет, миссис Кармоди. Я всегда шастаю по барам, когда мои дядья отправляются в Пьяный залив. Потому что обратно домой аэросани приходится вести мне. Однажды пришлось везти замороженное дядино ухо, чтобы пришить его обратно. Мы делали ему очень много уколов, но оно все равно отвалилось.
— Кстати, Соллес, — подхватила Алиса.
Это мне напомнило кое о чем. Я сделала твоей несчастной скотине пару уколов преднизолона, так что теперь он ходит получше.
— Это не моя несчастная скотина, а Грира.
— Хорошо, несчастной скотине Грира, только занимаются ею почему-то все, кроме него. А чаще всего именно ты, — она тронула Шулу за руку. — Мистер Соллес квартирует с мистером Гриром на антисанитарной мусорной свалке. Они живут в одном из антикварных жестяных трейлеров прошлого века.
— Ой, я прекрасно знаю такие! — воскликнула Шула. — В Пьяном заливе очень много таких старых трейлеров. — Их заполняют всяким хламом и используют как волноломы.
— Так вот почему в вашем трейлере столько хлама, — воздела палец Алиса. — Я чувствовала, что для этого должна быть какая-то причина.
— Ты была в моем доме?
— Ну если это у тебя называется домом, то да.
— Алиса, я очень признателен тебе за заботу о старине Марли, но я совершенно не понимаю, зачем тебе потребовалось заходить в дом, чтобы его покормить, когда ты знала, что он живет под ним.
— А его не было под ним. Он жил в доме вместе с еще дюжиной четвероногих гостей. А дверь была распахнута настежь.
— Негодяй, — простонал Айк. — Я думал, у него уже не хватит сил на то, чтобы открыть дверь.
— Возможно, ему помогала пачка трудолюбивых енотов. Навскидку — около дюжины.
— Старый негодяй, — повторил Айк.
— Может, это все из-за того, что он сильно скучал, — предположила Шула. — И пытался вас найти.
— Думаю, да, — кивнула Алиса. — Одиночество и отчаяние придали ему сил. Он выломал дверь, а потом обзвонил по телефону своих знакомых, Но сейчас он уже успокоился, Соллес. Я нашла ему маленькую подружку. Они прекрасно проводят время у моего мотеля. Марли выглядит гораздо лучше, как, впрочем, и твой дом. — Снова зазвенел гонг, за которым последовал взрыв приветственных криков. — А ты что, не собираешься поучаствовать?
— Пожалуй, я лучше схожу взгляну на пса…
— Я же тебе все рассказала. Возвращайся обратно и прими на грудь с собратьями.
— Я уже напринимался, — Айк удивился тому, как прозвучал его голос.
— Пойду пройдусь до твоего мотеля.
— Тебя так качает, что вряд ли тебе удастся куда-нибудь добраться. К тому же пес может воспротивиться, если ты так вдруг окажешься перед ним и попробуешь отвести его обратно в свое мрачное жилище. Я серьезно, Соллес. Если ты заплатишь Дине за наш кофе и пироги, я отвезу тебя к твоей драгоценной собаке, а потом и к твоему драгоценному трейлеру, — и она протянула Айку сотню, взятую у Шулы. — Пошли, моя сладкая. И впредь не разбрасывайся деньгами, иначе они быстро кончатся. Дина!
— А на чем ты собираешься меня отвозить? Я так понял, что вы пешком.
— Разве на той стороне улицы не мой фургон? Или, может, я не знаю, где спрятан ключ зажигания?
Айк неуверенно остановился в дверях.
— Пойдемте, мистер Соллес. Поехали с нами.
— И можешь не беспокоиться об остальных отважных аргонавтах. Они как-нибудь устроятся. Пойдем.
Но прежде чем они успели пересечь улицу, на ней показался шестидверный лимузин Херба Тома. Тонированные стекла были подняты, скрывая личности пассажиров, за исключением Луизы Луп. Она стояла, наполовину высунувшись из открытого люка, как почетная гостья на параде. Пышные золотисто-зеленые волосы развевались вокруг ее головы лицо было покрыто безвкусно-кричащей косметикой, словно над ним поработал какой-то визажист с садистскими наклонностями. Она была окутана целым ворохом раздувающихся прозрачных пестрых шарфов и запахивающихся юбок. Они продолжали развеваться, даже когда лимузин остановился. Вероятно, этот театральный эффект был вызван системой кондиционирования, — догадался Айк.
