— Ничего не надо, — ответил Ивенрайт. Дрэгер сказал: «Один», — и лишь губами дополнил: «И.У. Харпер». И Тедди вновь истаял в пульсациях света. Ни страха темноты, ни страха падения… будто он знает, нечто, прочим не ведомое.
— Ну, Флойд, — Дрэгер попыхтел трубкой, — каких же именно действий ты ждешь от меня? Ты говоришь так, будто ждешь, что я найму шайку профсоюзных головорезов, вернусь туда и спалю Стэмперов. — Он негромко засмеялся.
— А как по мне — так ничего себе идейка. Спалить весь его чертов бизнес, со всеми лесопилками, грузовиками и прочим.
— Ты мыслишь категориями тридцатых, Флойд. С тех пор мы кое-чему научились.
— Да ну? Что ж, хотелось бы поглядеть. В тридцатые хоть результат был, у этих стариканов…
— О? Не уверен. Не желаемый результат, во всяком случае. Эта старомодная тактика зачастую лишь ожесточала противную сторону, и все крайне результативно увязали в грызне… а, вот и готово… — Он подвинул руку, освобождая место под стопку виски. — Благодарю — и, да, Тедди, — вас не затруднит принести стакан воды? — Снова повернувшись к Ивенрайту, продолжил: — А в этом конкретном деле, Флойд, — если я хоть что-то понял в Хэнке Стэмпере, — ничто так не ожесточит противную сторону, как вариант «спалить весь чертов бизнес»… — Он поднял стопку и задумчиво улыбнулся ее янтарному содержимому. — Нет, думаю, это худший метод против такого человека…
— Я не понимаю…
— Думаю, понимаешь. Ты знаешь этого человека лучше, чем я. И если тебе захочется, чтоб он шел на восток, а ему — на запад, встанешь ли ты у него за спиной с кнутом, чтоб он шел, куда тебе надо?
Ивенрайт подумал секунду, потом пришлепнул стол ладонью:
— Богом клянусь, да! Если он в своем пути на запад мне дорожку перебежит — да! Даже если при этом он забузит…
— Вероятность бузы, согласись, стопроцентная? Муторной и затратной бузы — уж будь уверен. Даже если в конце концов по-твоему выйдет. Потому что для этого человека физическое противостояние — родная стихия. Это он понимает. И готов среагировать по-боксерски. Ударишь его — получишь сдачи.
— Хорошо, хорошо! Устал я уже слушать, что сотворит Хэнк Стэмпер. Мне желательно бы услышать, что вы делать думаете, раз уж вы так глубоко в нем разобрались?
Тедди поставил стакан воды на подставку перед Дрэггером и удалился, незаметный наблюдатель. Так что вы думаете делать?
— Буду предельно откровенен, Флойд. Думаю, всем нам нужно просто подождать, — сказал он — Что ты такое знаешь, прочим не ведомое? — и залпом осушил стопку.
— К херам! — завопил Ивенрайт. — Говорю же, мы слишком дохрена долго ждали! Или, Дрэгер, я непонятно сказал? И насчет дождя — тоже? Мы не можем больше ждать — или никакой вообще к чертям работы не останется! Уразумел?
У Ивенрайта был такой вид, будто он готов взорваться слезами ярости и досады. Никогда он не имел дела с такими людьми! Как вас понимать, мистер Дрэгер? Много, много лет — разборки с пьянчугами-такелажниками и лодырями-стропальщиками, да с правительственными клеймовщиками, которые дурят напропалую, да с хозяйчиками, что хотят работу «вчера», когда и завтра — не в человеческих силах — Так в чем же ваше превосходство над дурачком Флойдом, мистер Дрэгер? — много с какой сволочью довелось поякшаться в эти годы, но таких маразматиков не попадалось! — Что же вы знаете? — По крайней мере, никто из них так его не огорчал.
— Так уразумели?
Может, дело в обстановке: разве тогда, прежде, в глухом лесу не ухитрялся он справляться с этими уродами?
Дрэгер немного отпил из стакана и отставил его в сторону.
— Я понимаю проблему с погодой, Флойд; прости, если создается впечатление, будто я абсолютно ничего не делаю; я понимаю, что тебя, выражаясь фигурально, загнали в угол… но, когда я говорю «ждать», я подразумеваю лишь воздерживаться от действий, которые только распалят упрямство мистера Стэмпера.
— Воздерживаться — доколе? До весны? Лета?
— До тех пор, пока мы не найдем способ объяснить ему, как его позиция вредит его друзьям. — Он достал из кармана шариковую ручку и углубился в изучение стержня.
— У Хэнка Стэмпера друзей нет, — пробормотал Ивенрайт. Затем, постаравшись припомнить свои прежние бригадирские замашки, презрительно бросил: — Хотите сказать, у вас даже плана никакого не имеется, как распрямить эту загогулину?
— Не совсем план, — ответил Дрэгер. — Пока нет, во всяком случае.
— Ничего, кроме «ждать», а? Так? Просто ждать?
Дрэгер что-то выводил ручкой на подставке, погруженный в свои думы.
— Пока — да, — ответил он.
— Что ж, отличное подспорье. Будто мы бы сами ждать не сумели, без помощи выпускника колледжа, который отхватывает по десять штук в год от наших кровных… Как вам это нравится? — Дрэгер и ухом не повел, и Ивенрайт продолжал: — Ладно, если вам плевать, мы с ребятами сами возьмем в руки плетки и заставим этого жеребчика повернуть оглобли в сторону общества. А вы — ждите.
Дрэгер отвлекся от подставки:
— Прошу прощения?
— Я сказал, что мы с парнями пойдем и зарамсим проблему. Просто и плоско. По-свойски, по-простому, по-тупому.
— А именно?
— Ну, для начала — пикет. Лиха беда…
— По закону вы не имеете…
— К черту закон! — перебил Ивенрайт, моментально утратив сдержанность. — Думаете, Хэнк Стэмпер копов вызовет? Или кто-то приедет, если да? А? — Вновь вздымалась в нем досада, но на сей раз он закрыл глаза и глубоко вдохнул, подавляя вспышку гнева. Не стоит давать этому сукину сыну знать, что творится под шкурой. — Поэтому мы… да, прямо завтра и начнем… с пикета. — Не стоит вести себя как варвар какой… он покажет им, что Флойд Ивенрайт, ей-богу, тоже умеет быть холодным и бесстрастным, не хуже любого другого ублюдка! — Ну а там поглядим…
Дрэгер секунду смотрел на него с этой своей грустной улыбкой, потом покачал головой:
— Очевидно, мне нечего сказать, чтобы…
— Чтобы заставить меня еще потянуть резину? Нет. — Он, в свою очередь, тряхнул головой, спокойный и самодостаточный, как полубог. — Думаю, нечего. — Да, черт возьми, самообладание похлеще, чем у всех у них… разве только в горле першит немного. Простыл небось на этой сраной прогулке. Дьявол!
— Полагаете, — осведомился Дрэгер, — добьетесь чего-то большего, помимо… э… потворствования своим естественным брутальным позывам?
Ивенрайт прочистил глотку.
— Я реально думаю… — начал он уведомлять сукина сына — с полнейшим самоуважением и самообладанием, — о чем он реально думает, но тотчас обнаружил, что затрудняется вспомнить: «брутальный» — это что-то подленькое и вероломное, из истории, или же, напротив, крупное и весомое. — …Думаю, что… — и какого черта лысого значит «потворствовать»? — …Что… эээ… с учетом обстоятельств…
