Склоны были темны и истерзаны. Уголья все еще шипели, но дождь одолевал, вбивая их в рыже-бурую глину. Пеньки стояли, выстроившись на удивление и безукоризненно ровно — теперь, когда кустарник и хворост, скрывавший этот порядок, были преданы огню. Джо Бен проследил за дымным пальцем одного из кострищ, уткнутым в небо:
— Видишь… может, распогодится, знаешь?
— Я знаю, что лучше нам и не мечтать о хорошей погоде, — сказал Хэнк, — а пойти и починить лебедку.
— Зачем нам чинить лебедку? — поинтересовался Джо. — На новой работе она без толку.
— Нужно починить лебедку, чтоб она затащила себя на грузовик. Нет, разве?
— Да, наверно… Но оно что — горит, прямо сейчас ее увозить?
— А почему не сейчас?
— Да уж стемнело малость, — вывалил Джо один из аргументов.
— А переноска на что? Но вот Энди нам там незачем. Скажу ему, что может покемарить в кунге с Ли, если хочет.
Джо вздохнул, мирясь с голодом и холодом. Они проворно сбежали по склону, оглядывая изувеченный ландшафт.
— Мне это всегда напоминает кладбище, — заметил Джо Бен. — Могилки, плиты, понимаешь? Здесь покоится — и так далее. Здесь покоится Пихта Орегонская. Родилась в Год Первый, Завалили в Год Тысяча Девятьсот Шестьдесят Первый. Здесь покоится Сосна Желтая. Здесь Покоится Ель Голубая. — Он снова вздохнул, с пафосным раскаянием. — Всякий раз об этом думаю, сколько себя помню.
Хэнк кивнул с полуискренним согласием, но Джо заметил, что его внимание обращено на фургон на вершине холма, а не на парад пеньков вдоль лощины.
— Посмотри-ка на Энди. — Джо указал раструбом на темную фигуру, сидевшую недвижно за рычагами трактора. — Наверняка и он то же самое думает, глядючи на вырубленную деляну. Думает: «Как Пали Сильные»
[84]
.
Хэнк снова кивнул и принялся стаскивать огнетушитель со спины, по-прежнему отказываясь поддержать дискуссию, к неудовольствию Джо.
— И все же… Думаю, за это-то ребята и обожают нашу проклятую профессию, — заметил Джо уже совершенно серьезно.
— За что? За возможность превратить лес в кладбище?
— Нет. За то, чтоб посмотреть, «Как Пали Сильные». Никогда не замечал, как все, сколько бы этим ни занимались, все бросают, что делали — отливали, там, или чокера заводили, — и оборачиваются посмотреть на падающее дерево?
— Не без того, конечно. Потому что жизнь-то — одна и дорогая. А хочешь жить — умей вертеть головой.
— О да, о да, это тоже, конечно. Но даже если дерево падает на другом склоне — он все равно обернется посмотреть. Даже — если за полмили. Даже если сам он на лысом-безлесом холме, и тревожиться нет причин — все равно обязательно посмотрит. А ты — нет? Я — так всегда. Даже Джон, пьяный вдрызг или когда его бодун в три погибели крючит, где бы ни услыхал окрик «Дерево!» или «Берегись внизу!», он встрепенется и обернется посмотреть. Чего бы в иное утречко не сделал, если б рядом проорали: «Девки голые!»
Хэнк сбросил свой огнетушитель и помог избавиться Джо Бену. И они, ухватив свои емкости за лямки, пошли вниз по склону к лебедке. Хэнк грациозно выбрасывал вперед длинные ноги, будто веревки, и лишь в последнее мгновение они напрягались, удерживая его тяжесть; Джо Бен, делая по два своих шага на один Хэнков, поспешал вниз по склону порывистой трусцой, отдергивая подошвы от земли, словно то была раскаленная сковорода. Он хранил молчание, надеясь, что Хэнк сам поддержит беседу о любви к падению сильных; то была благодатная почва, позволявшая Джо растить и перекрестно опылять сады своих аллегорий и метафор. Он ждал, но Хэнк, казалось, ушел в себя. Джо попробовал снова:
— Да, богом клянусь… Думаю, на что-то я здесь наткнулся.
— Ногу не зашиб? — спросил Хэнк, потешаясь над глубокомысленностью тона Джо.
— Да нет, я про ребят, которым дай только поглядеть на падающее дерево. О да. В этом что-то есть. В Писании сказано: «И снизойдет благодать на пальмы праведных: Он высится, подобно ливанскому кедру». В «Псалмах». Я знаю, что понял глубоко правильно, потому как нарочно вслушивался, когда Брат Уокер вот это вот говорил. И подумал я тогда: где кедр — и где напалм? Какая меж ними любовь-то? Да и бывал я в Ливане: нету там никаких кедров. Городишко-то в прериях. О напалме я вообще не говорю. Поэтому я крепко задумался. И теперь уверен, что на правильном пути.
Хэнк молча ждал, когда Джо перейдет к сути.
— Так иль иначе, если мы уподобим праведников деревьям, а также признаем, что люди обожают смотреть на падающие деревья, то получается, что люди обожают смотреть на низвержение праведников! — Он умолк на секунду, давая впитаться могучему выплеску своей логики. — Тут есть о чем задуматься, крепко задуматься: хорошим людям вечно пытаются напакостить. И какая-нибудь Блудница Вавилонская вечно донимает Божьего Человека, разве нет? — Он распалился в своей проповеди, его чумазые руки мельтешили перед горящими глазами. — О да. О да, парень! Дай мне только донести это до Брата Уокера. До корней волос пробирает. Помнишь Риту Хэйуорт в той киношке про Сэйди Томпсон?
[85]
Она так страстно желала завалить кедр того проповедника, что готова была зубами грызть, аки бобер. Ну и Самсон с Далилой — та же фигня. Конечно. Да и тот же брат Уокер: помнишь, как три или четыре года назад его всё травили, косточки мусолили: и чего это он делает с дамочками, которые приходят к нему домой, чтоб обрести Дух? Блин, ему даж пришлось прекратить свои мессы, помнишь? Такая молва худая пошла… — и я уж не знаю, что там и как там, что про него говорили, что правда, а что нет, но Дух — он всегда Дух, тут не поспоришь, и уж без разницы, как там в тебя там… но — сами дамочки, разве они жаловались, а? Нет. А роптали — другие люди. Люди, желающие завалить Древо Праведности. О да, о да! — Он колотил кулаком по бедру, невероятно довольный и вдохновленный своей замечательной аллегорией. — Ты не согласен, что тут есть, о чем подумать? О людях, обожающих смотреть на падающие деревья? О том, что в них естественное, от лукавого, желание видеть крушение праведника?
— Возможное дело, — согласился Хэнк, прищурив один глаз от сигаретного дыма.
Джо Бену почудился в этом согласии крохотный дефицит энтузиазма.
— А что, не так? — не отступался он. — Я хочу сказать, что люди — по природе грешники. И потому рубят праведников на корню, чтобы не чувствовать себя грешниками… теперь понял?
Они достигли дна: по всему оврагу текли кофейные потоки, приправленные хлопьями пепла. Хэнк вытер руку о свитер и достал пачку сигарет. Предложил Джо Бену, но тот отказался, заявив, что сигареты, наряду с кофе, подпадают под табу его веры. Хэнк достал сигарету, прикурил от окурка и пульнул его в поток.
