Когда я открыл глаза, оказалось, что уже сижу по шею в горячей ванне. Рабочие по-прежнему сновали в пару. Джордж полулежал в соседней ванне с сигарой в углу рта — подозреваю, что моей, — и разговаривал.
— …и вот, когда городская власть постановила, что они не могут иметь и строить недвижимость на улицах, они зарылись под землю. Построили под улицей.
Я вглядывался в туман.
— Все-таки, кажется, ненадежно, — сказал я. — Эти туннели, балки. Я бы побоялся здесь жить.
— А почему, позволь спросить? У китайцев большой шахтерский опыт.
— Все равно. Жить в туннелях? Господи, как только люди выдерживают жизнь в таких жутких условиях?
— Выдерживают? Спрашиваешь, как они выдерживают? — Джордж глубже погрузился в ванну. — Как конский хвост на ветру — вот как. Куда большой этот зад ни дернется, хвост послушно туда же — вот как они выдерживают. А теперь — тихо. Молчок и глаза закрой. Или хочешь, чтобы Сью Лин подошла и застала тебя голого, и мокрого, и с открытыми глазами?
— Нет, — ответил я. — Ни мокрого, ни сухого, большое спасибо, — ни с открытыми, ни с закрытыми.
Это было последнее, что я помню о моем первом дне в Пендлтоне. Очнулся я по-прежнему голым, но сухим. Вся моя одежда исчезла, и Джордж тоже. Я лежал на стопке выстиранного белья и совсем в другом помещении. Освещали его только лучи солнечного света, протянувшиеся над приставной деревянной лестницей. Сон как рукой сняло. Я сел рывком, в панике: пояс с деньгами! Часы! Сапоги! Потом увидел пояс рядом с сапогами на перевернутом ведре. Деньги лежали на месте, в застегнутом кармашке. Мои золотые часы тоже были в поясе. С громадным облегчением я стал их заводить… и тут посмотрел на время.
Мне предстояло ловить бычка ровно через сорок пять минут.
Глава десятая
Кое-какое посвящение
Я поднялся по приставной лестнице опасливо, как луговая собачка, вылезающая из задней двери норы. Худую свою наготу я прикрыл единственным, что удалось найти: обычным нарядом кули — черной свободной блузой и такого же цвета штанами. Верх сидел нормально, но брюки, как я их ни спускал, заканчивались на добрых пять сантиметров выше голенищ. Я понимал, что выгляжу глупо, но я проделал большой путь и внес большие деньги за участие в родео, так что чувствовал себя во всех отношениях обязанным. Экономность я унаследовал от двоюродной бабушки Рут.
Сквозь щели и дыры от сучков в наклонной подвальной двери проникали солнечные лучи. Я открыл дверь и вылез наружу. Передо мной была заросшая дорожка позади борделя. В переулке я прикинул, в какой стороне может быть река, и побежал. Я угадал правильно. Вот пешеходный мостик на речную тропу. Наконец, пыхтя как паровоз, я остановился перед сараем Макконки. Большая дверь была заперта, но Стоунуолл, уже оседланный, стоял на привязи у водопойного корыта. Я вскочил на него, и мы галопом помчались к арене. Когда мы подъехали к задним коридорам, как раз объявили ловлю телков.
Потный регистратор без шляпы склонился над столом и подсчитывал карточки участников. Я соскочил с коня и шлепнул свою на стол рядом с его шляпой. И только тут почувствовал, как сильно перепил вчера. Лассо извивалось у меня в руке, как рассерженная змея. Регистратор был слишком занят и не заметил.
— Ты поторопись, ковбой, — вовремя подоспел. — Он вернул мне карточку и, вытянув шею, оглядел мой наряд. — Постой-ка, Спейн, Джонатан Э. Ты не участвуешь в этом номере, черт возьми, в таком виде, черт возьми!
— У меня одежду забрали, пока я спал. Рубашку, жилет, штаны — все. Это единственное, что я смог найти.
— Мне наплевать, что на тебе надето ниже головы — рубашка, жилет, штаны или вообще ничего. Но выше головы… — Он показал на объявление, прибитое к столбу, и прочел вслух: — «ВСЕ УЧАСТНИКИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ В ШЛЯПАХ».
Я пришел в отчаяние, но потом увидел Джорджа среди ковбоев под трибуной судей.
— Когда мне выезжать, шляпа будет, — пообещал я. — Красивая шляпа.
Ковбоев и Джорджа очень порадовал мой наряд.
— Добрый день, Нашвилл. Похоже, ты не в ту сторону глядел, когда наряжался. Тут Дикий Запад, а не Дальний Восток.
— Куда ты делся вчера ночью? — спросил я. — И что с моей одеждой?
— Это долгая история, — сказал он, — После ванны и бритья я стал такой красивый, что потянуло к дамскому обществу, захотелось порадовать людей своей красотой. А ты еще мок и спал, я не стал тебя тревожить. Когда вернулся, в ванне тебя не было. Решил, что тебя забрал Сандаун и уложил у себя. А про одежду ничего не знаю.
— Ты ошибся, — сказал я.
— Со мной это часто бывает. — Он ухмыльнулся, — Но всегда рад, если меня поправят. Где ты спал?
— Позже поговорим. А сейчас требуют, чтобы я был в шляпе. Одолжи мне твою.
— Мою? — Ухмылка исчезла. — Не пори горячку…
— Ему нужна шляпа, или его вычеркнут, — сказал один из ковбоев, — Это написано в каждой карточке. Исключений не делают.
— Дай, Джордж, — стал упрашивать я. — Всего на пару секунд.
— Пару секунд грязной возни с коровой. — Он снял свой золотистый стетсон и сокрушенно оглядел его. Ладонью подровнял залом на тулье и протянул шляпу мне. — Только что вычищена и выправлена на болване в Бойсе.
— Спасибо, Джордж. Ты настоящий джентльмен, — Я чуть не сказал ему, что он поступил как белый человек, но вовремя спохватился.
Я сел на Стоунуолла и затрусил к воротам арены. Регистратор осмотрел меня и показал: проезжай. Диктор на арене оглушительным голосом представил меня:
— Следующий роупер, друзья, — молодой ковбой из… сейчас посмотрим — да, из штата, где разводят знаменитых рысаков и гонят наш отличный виски «Джек Дэниеле», — из прекрасного штата Тен-нес-сии!
Я поднял голову и увидел, что громовый голос исходит из коротконогого человечка. Чтобы дотянуться до трехрупорного мегафона, ему приходилось вставать на цыпочки. Вероятно, это был известный боксерский диктор Сирена Клэнси.
— Он готов. Встретим нашего южного гостя горячим орегонским приветствием: Джонатан Э. Ли Спейн!
Веревочный барьер упал. С громким мычанием выбежал годовалый бычок, и Стоунуолл устремился за ним. Горячее орегонское приветствие сменилось взрывом хохота, когда увидели меня в куцей одежде кули и непомерно большой желтой шляпе. Когда я сдвинул ее назад, чтобы не застила, в глаза мне ударило солнце. Небо закружилось, земля встала дыбом, но верный Стоунуолл был тверд, как его имя. Мне надо было только доехать и бросить лассо. Я не знал, накинул его или промахнулся, и понял только, когда Стоунуолл остановился. Бычок круто повернул и встал на все четыре, головой в ту сторону, откуда бежал. Я спешился, скомандовал Стоунуоллу стоять и кинулся к бычку. У роупера в голове секундомер. Заарканил я быстро. Если стреножу без возни, то покажу хорошее время на первом своем выступлении. Я уже поздравлял себя, но тут шляпа Джорджа съехала мне на глаза. Я даже не увидел, что он атакует. Пестрый дьявол долбанул меня прямо в грудь.
