Она очнулась и испуганно затараторила:
— По-быстрому не получится, их надо с мылом натягивать. Ой,
Роб, давай я лучше спрячусь. Не хочу видеть отца. Они с матерью всегда
ругаются, когда узнают, что я мешаю тебе работать и лезу со своими дурацкими
проблемами. Роб, умоляю, спрячь меня, спрячь!
Я вспылил:
— С какой стати я должен тебя прятать? Что за чушь? Хоть
сама соображаешь, что говоришь? Подумаешь, отец ругает ее. Правильно делает…
Не слушая меня, Варвара схватила свои джинсы в охапку и
помчалась к спальне.
— Не-ет! — завопил я.
— Тогда в кабинет, — сказала она, и мое “нет” прозвучало
чуть глуше.
— Ладно, пойду в столовую, — успокоила меня Варвара, после
чего я лишь чудом не получил апоплексический удар.
— Иди в кухню, — приказал я, выталкивая ее из гостиной. — И
джинсы, джинсы надеть не забудь!
— Ладно, так и быть, только ради тебя, — недовольно
пробубнила Варвара.
Отправляясь открывать Виктору, я уже радовался, что на мне
махровый халат. Он избавлял от лишних расспросов и объяснений. Виктор только
глянул на мои волосатые ноги и сразу сделал заключение:
— Роб, я тебя из ванны извлек. Прости, дружище, не знал,
прости…
— Да хватит тебе извиняться, — рассердился я. — Проходи в
гостиную.
Однако, он не сразу прошел: остановился, потянул носом
воздух в прихожей и присвистнул:
— Неужели женские духи?
Я отмахнулся:
— Да брось ты, мылом, наверное, пахнет или моим новым
средством от пота.
— Вот и я думаю, откуда в твоей квартире взяться женским
духам? Роб, знаешь о чем я жалею?
— О чем? — спросил я, настораживаясь.
— О том, что ты не кобель. Мужчина всегда должен иметь
запасной вариант, так легче переживаются невзгоды. Ты слишком правильный, Роб,
слишком порядочный, слишком честный. Так нельзя, надо бы крепко тебе
развлечься, — пожурил он меня, повторяя: — Очень жалею, что ты не кобель.
А вот я жалел лишь о том, что у меня такая маленькая
квартира: всего четыре комнаты. Если Заславский сейчас закричит “спрячь меня,
спрячь!”, то хоть убейте, не знаю куда его прятать, разве в туалет. Или в
ванную.
— Ладно, не разглагольствуй, — буркнул я, увлекая друга в
гостиную.
Заславский уселся на диван, где сидела Варвара, и,
придирчиво оглядывая комнату, начал меня поучать:
— Роб, как ты живешь? Словно импотент… Хуже, словно монах.
Один, всегда один. В твоей квартире даже не пахнет бабой. Светлана не зря от
тебя ушла. От меня, Роб, бабы к другим не бегают.
Я вжал голову в плечи и покосился в сторону столовой,
Заславский же, не замечая моего смущения, продолжил с самовлюбленным пафосом:
— А все потому, что я, Роб, знаю за какое место их надо
держать, баб этих! Иной раз по пять-шесть штук одновременно держу. И все от
меня без ума, ты же не смог совладать с одной Светланой. И не удивительно. Ты
ею пренебрегал, вспомни, вы месяцами не виделись. Наука наукой, но так нельзя.
Прошу, дружище, встряхнись. Ты же с тоски помираешь.
— Да, помираю с тоски, — не очень уверенно подтвердил я. —
Поэтому завтра поеду в деревню.
Заславский удивился:
— В деревню? Зачем?
— Чтобы одиночества своего не чувствовать. Там хоть птицы
мне будут петь. И займусь, наконец, по-настоящему наукой.
Он был потрясен:
— Роб! Неужели считаешь, что до этого занимался
недостаточно?
— Конференция показала, что да, недостаточно. Уеду в деревню
и вот тогда…
Заславский поерзал и озабоченно уставился на диван:
— Роб, а мы как же?
Он снова поерзал. “Черт, — подумал я, — туфли Кристи мешают
ему. Я же запихнул их как раз между теми подушками, на которые он уселся”.
Заславский, между тем, продолжал переживать:
— Роб, неужели ты нас бросаешь?
— Вы и не заметите этого, — ответил я, гадая куда он клонит.
— У вас у всех есть свои дела, вам наплевать на меня. Редко видимся. Почти не
видимся совсем.
Вот спрашивается, Виктор, зачем ты заставил меня приобрести
мобильный?
Он растерялся:
— Ну-у, Роб, что за вопрос…
— Пустая трата денег. Он мне не нужен, он месяцами молчит…
Едва я вымолвил это, как мобильный зазвонил. Заславский
усмехнулся, а я испуганно прижал трубку к уху и услышал категоричное:
— Роберт, сейчас же иди ко мне! И молчи! Ничего не говори!
— Кто это? — не сразу понял я. — Куда мне идти?
— В столовую, это я, Мария.
Виновато глянув на Заславского, я буркнул “секунду погоди” и
скрылся в столовой.
Мария рвала и метала.
— Какая дрянь! — прошипела она. — Я все слышала! Почему ты
не выгнал эту сумасбродную девчонку, мою дочь? Ах, мать, оказывается, у нее
старуха!
Видимо, это больше всего взбесило Марию.
— Зачем ты меня звала? — прошептал я, нервно озираясь на
дверь. — Пришел твой муж, он сидит в гостиной.
— Да знаю, потому и звала. Ты вот что, Роб, ты с ним
поаккуратней.
— В смысле?
— Ты же совсем как ребенок. Не дай бог, проболтаешься, а он
не должен знать…
Я рассердился:
— Думаешь, не понимаю?
Она встала на цыпочки и с нежностью погладила меня по
голове:
— Понимаешь, ты умный, ты все понимаешь, но зачастую ведешь
себя, как ребенок. Виктор хитрый, он в два счета расколет тебя. Я боюсь.
Выпроводи его, сейчас же выпроводи.
— Но как я сделаю это, когда ты мешаешь мне?
Мария посмотрела на меня с мольбой:
— Роб, я твоя рабыня, помни об этом.
— Хорошо, — смягчился я, устремляясь в гостиную, — пойду,
постараюсь спровадить твоего муженька.
Заславский встретил меня ехидной улыбочкой.
— Роб, страшно даже предположить, но я рискну: у тебя там
что, женщина? — спросил он, кивая в сторону столовой.
Я разозлился и покраснел:
— Не болтай глупостей. Ты пришел шпионить?
Заславский поерзал на диване:
