Тут я не выдержал и, вспомнив добрую Лидию, закричал:
— Послушайте, это что, визит “скорой помощи” или бандитский
налет? Знайте: “вперед” не берут даже проститутки!
— Берут, — не доверяя моему опыту, заверил доктор. — Теперь
вперед все берут. Так вы платите или нет?
— Плачу.
— Тогда поспешите.
Отыскав бумажник, я открыл его и спросил:
— Сколько?
Доктор и медсестра воровато переглянулись.
— Сколько не жалко, — зевая, ответил водитель. — Чем больше,
тем лучше.
Я достал сто рублей и гордо протянул их доктору.
— Вы что, издеваетесь? — спросил он, брезгливо
передергиваясь и демонстративно хватаясь за ручку двери. — Не та валюта. Забыли
где живете?
— Хорошо-хорошо, я живу в США и получаю по их же расценкам,
поэтому вот вам сто долларов, и займитесь, пожалуйста, Кристиной! — закричал я,
протягивая ему купюру.
Доктор радостно почесал красный нос и заверил:
— За эти деньги мы всю ее вылечим, с головы до ног.
Я проводил эту банду в кабинет, но сам остался в коридоре,
нервно ожидая приговора. Вскоре дверь приоткрылась, главарь-доктор высунул
красный нос, протянул мне серую коробку и спросил:
— Что было в этой упаковке?
— Кристина жива? — оставляя вопрос без ответа, воскликнул я.
— Жива, что удивительно. Если верить названию лекарства, она
должна была бы умереть. Ваша сестра утверждает, что выпила тридцать таблеток.
Я охнул и бросился звонить Светлане, ведь в лекарствах,
принесенных ею в мой холодильник, разбиралась только она.
— В той серенькой коробочке лежат капсулы Гинко Билобы, —
потрясая меня своей эрудицией, без секундной заминки сообщила Светлана.
— Что это?
— Это безобидная американская пищевая добавка, но, Роберт,
неужели по таким пустякам ты будишь меня среди ночи?
Пришлось ей признаться:
— Только что я выпил все тридцать штук. Что теперь меня
ждет?
— Если верить рекламе, в тридцать раз лучше заработает твоя
голова, — сообщила Светлана и, наконец, заинтересовалась: — А зачем ты это сделал?
— Отравиться хотел, — порадовал я ее.
— Ах, Роберт, не делай этого, — начала причитать Светлана,
но я ее больше не слушал.
— Кристина выпила Гинко Билобу, пищевую добавку
американского производства, — торопливо сообщил я доктору.
Он обрадовался:
— Значит будет жива. Знаем мы эти добавки: чертовы
америкашки кладут один крахмал и дерут в три шкуры.
— Кто бы говорил, — не скрывая осуждения, сказал я, намекая
на сто долларов (не сочтите меня мелочным).
Доктор намек понял и задумался, огорченно почесывая пунцовый
нос.
— Ладно, — сказал он, — сделаем ей обследование на все сто.
Можете присутствовать.
Я поплелся смотреть на Кристину. Сестра действительно была
жива и выглядела очень пристыженной.
— Вот, Роби, даже отравиться не смогла, — виновато сказала
она, вытирая слезы.
— Твой Макс этого не стоит, — гладя ее по голове, сообщил я.
Доктор меня отстранил, снял с Кристины халат и зачем-то
начал целеустремленно щупать ее маленькие груди. Я был так потрясен, что даже
не догадался отвести взгляд и растерянно смотрел на это безобразие.
— У гинеколога давно были? — строго глядя на меня, спросил
доктор.
Кристина ответила:
— Хожу регулярно.
— Тогда надо бы вам показаться момологу, — снова глядя на
меня, порекомендовал доктор.
— Да, надо бы, — вяло согласилась она.
Потом доктор заглянул в ее горло и опять сообщил мне, что
миндалины у меня воспаленные. Потом он, все так же, осматривая Кристину,
сказал, что у меня плотный живот, что мой позвоночник ни к черту, что надо бы
показаться окулисту, кожвенерологу, невропатологу, отоларингологу и еще раз
посетить гинеколога.
Наконец я взорвался и закричал:
— Послушайте, я дал вам всего лишь сто долларов, вы же
наговорили на миллион! Зачем вы даром работаете?
— Действительно, — спохватился доктор. — Что это я?
Провожайте нас, провожайте.
Я начал их провожать, но это оказалось нелегко: доктор
застрял в прихожей.
— Значит, вы поняли меня, да? — без умолку трещал он. —
Первым делом покажитесь окулисту. Да, горло, горло у вас нездорово…
По всему было видно, что ему понравилось у меня. Ехать
неизвестно к какому больному бандиту совсем не хотелось. Вдруг там
действительно придется работать, кого-то от смерти спасать, тащить на носилках
в больницу и так далее и тому подобное… Уж лучше валять у меня дурака.
Я всячески направлял его к выходу, но он упирался. Так
продолжалось до тех пор, пока (о, ужас!) не пришел Заславский. Он лихо
забарабанил в дверь и пьяно прокричал:
— Роб! Открывай! Я знаю, ты дома!
— Теперь это знают все, — проворчал я, поспешно впуская его
в квартиру.
Увидев в прихожей людей в белых халатах, Заславский
остолбенел:
— Вот это да! Роб, так это к тебе неотложка?
Я покосился на доктора и сдержанно ответил:
— Да, это ко мне.
— Ты болен?
— Практически при смерти, — пошутил я.
Пока Заславский изумленно хватал ртом воздух, доктор
продолжал выдавать рекомендации.
— Мне не нравится ваш живот, — в сотый раз повторил он. —
Очень не нравится ваш живот.
— Чем он плох, живот Роба? — удивился Заславский.
— Грудь тоже настораживает, — не обращая на него внимания,
продолжил доктор. — Обязательно обратитесь к момологу.
Пьяный Заславский задохнулся от изумления:
— К момологу?!
— Да-да, — подтвердил доктор, — и повторите визит к
гинекологу. Кстати, в какой вы поликлинике наблюдаетесь?
Я встал в тупик, но, вспомнив замашки Крестины, сказал:
— В самой дорогой.
Заславский охнул и, закатывая глаза, простонал:
— Роб, я своим ушам не верю!
— Это хорошо, — констатировал доктор и спохватился: — Как же
я ухожу, когда вам рецепт не выписал. Пройдемте обратно.