— Все, Роб, кончено! — заявила Варвара.
Я насторожился:
— Что кончено? У тебя новые трагедии?
— Отец и мать меня выгнали из дома!
— Когда? — изумился я.
— Утром, сразу же после того, как вернулись от тебя, —
ничуть не горюя, сообщила Варвара. — Они долго о чем-то шептались, а потом
принялись за меня. Ой, Роб, если тебе рассказать что там было…
— Не надо! — выскакивая из кресла, закричал я. — Не надо
рассказывать и вообще, Варя, лучше тебе уйти.
Она растерялась:
— Уйти? Роб, не врубаюсь, ты что, выгоняешь меня?
Успокоившись, я начал терпеливо растолковывать:
— Нет, не выгоняю, но войди в мое положение. Твои родители —
мои друзья. Представь, что они подумают, если ты останешься здесь. Особенно
учитывая твои утренние пассажи. Нет, на это пойти я никак не могу. Варя, даже и
не проси.
Она и не стала просить.
— Хорошо, Роб, — прошептала Варвара, — сейчас уйду. Дай
только подумать куда. Черт. Мне же некуда уходить. Нигде меня не ждут, —
закручинилась она.
Я только что виделся с Марией. Если бы у них с дочерью
произошел серьезный скандал, вплоть до ее ухода из дома, Мария скрывать не
стала бы, пожаловалась бы мне. Но она об этом молчала, следовательно — ничего
страшного. Родители девчонку пожурили, она и хлопнула дверью. Ерунда.
— И хорошо, что тебя нигде не ждут. Лучше возвращайся домой,
— посоветовал я, усаживаясь обратно в кресло.
Теперь Варвара вскочила с дивана:
— Нет, Роб, никогда туда не вернусь.
Я встревожился и решил быть ласковым:
— Девочка моя, не глупи. Это твои родители. Согласен, они не
всегда правы, но любят тебя, это уж точно. Помирись с ними, помирись.
— Никогда! — отрезала Варвара и решительно направилась к
двери.
Приходя в замешательство, я подумал: “Остановить ее? А дальше
что? Сколько возникнет у меня проблем! Нет, пускай идет. Никуда она не денется,
в конце концов отправится домой”.
Варвара вышла в прихожую, повозилась там с минуту и
вернулась в гостиную.
— Роб, — остановившись на пороге, сердито сказала она, —
дверь не могу открыть. Ты поменял замок?
Я нехотя поднялся из кресла и, направляясь в прихожую,
проворчал:
— Да, поменял замок, сейчас тебя выпущу.
Она как-то странно хмыкнула — не поймешь, то ли горестно, то
ли радостно — и задиристо закричала:
— Выпусти меня поскорей! И очень тебя прошу, Роб, что бы ни
случилось, не вздумай обвинять себя. Я знаю, ты добрый и очень совестливый, так
вот, знай: во всем виноваты мои родители. Только они. Вот пускай сами себе
локти и кусают, а ты тут не при чем. Не при чем, что бы со мной ни случилось.
После отповеди такой, разумеется, отпирать замок я
передумал. Сразу вспомнились слова Виктора “в роду Марии были самоубийцы”.
Вспомнилось и то, что Варвара уже грозилась повесится в моем подъезде.
— Хорошо, останься до завтра, — сказал я, втайне собираясь
позвонить Заславскому и сдать эту несносную девчонку целой и невредимой с рук
на руки. Но Варвара разгадала мой план и, зло щурясь, предупредила:
— Роб, не вздумай звонить родителям. Как только они ступят
на порог, я спрыгну с балкона и вдребезги разобьюсь.
Угроза, учитывая страстность и взбалмошность Варвары, была
серьезной. Я мигом отбросил надежды избавиться от нее сегодня и подумал: “Может
завтра уговорю ее помириться с родителями, когда остынет”. Сразу вспомнилась
Кристина. Поскольку они с Марией рыдали уже друг у друга на плече, то секрета в
ее пребывании здесь, у меня, нет теперь никакого. “Нет худа без добра, —
успокоил я себя. — Кристина и Варвара обожают друг друга. Обе брошенки, им есть
что обсудить, а мне будет спокойней. Может получу, наконец, свой кабинет и
засяду за работу”.
Теперь, вспоминая те надежды, поражаюсь своей наивности. На
некоторое время мне действительно удалось воцариться в своей келье, но не
надолго. Сначала все шло хорошо: Варвара, узнав о том, что у меня гостит
Кристина, обрадовалась и помчалась ее будить. Забыв про меня, они взялись за
руки и отправились в гостиную. Изредка оттуда доносились то вопли горести, то
громкий смех. Но я все пропускал мимо ушей. Оставшись в кабинете, я сразу
включил компьютер и с головой погрузился в работу. Очнулся лишь тогда, когда
прибежала Кристина и закричала:
— Роби! Я ничего не понимаю!
Зато я все сразу понял: в руках у нее была корзина с
цветами.
— Роб, — выглядывая из-за спины Кристины, воскликнула
Варвара, — тебе что ли цветы принесли? Умора! Роб, ты не гомик?
— Спасибо, — сказал я, одновременно изображая и
растерянность и обиду, — люблю твои шутки, но эта — не очень. Бывали и получше.
А цветы… Сам удивляюсь откуда букет. Кто его принес?
— Какой-то молодой человек, — сообщила Варвара. Кто же
открыл ему? Судя по всему научилась, бестия, замок открывать.
— И что он сказал? — с наигранным недоумением
поинтересовался я.
Варвара пожала плечами:
— Ничего. Узнал у меня тот ли адрес и корзину вручил.
Сказал, что выполняет чей-то заказ, а чей, мол, секрет фирмы.
Я, стараясь не переиграть, недоуменно поскреб в затылке и
спросил:
— А записки там нет никакой?
Кристина полезла в корзину и изумленно простонала:
— Е-есть! Есть записка!
— Читай! — визжа и хлопая в ладоши, закричала Варвара.
Кристина прилежно начала читать:
“Здравствуй, прекрасная незнакомка. С тех пор, как я увидел
тебя, многое во мне изменилось. Вижу небо, лишь отраженное в твоих голубых
глазах…” Услышав это, я лишь чудом не разоблачил себя, лишь чудом не закричал:
“Откуда он знает цвет твоих глаз? Я ничего о них не говорил!”
Но, вовремя спохватившись, я промолчал, внутренне посылая
хвалы в адрес хозяйки цветочного магазина и ее изобретательного братца. Под
буйные восторги Варвары Кристина продолжала читать, а я уже не знал куда деть
свои уши: так сладко (аж липко) составлено было письмо. Честное слово, стыд,
срамота. Я даже испугался. Думал, мои женщины или рассмеются или в гневе
отбросят эту халву, этот мармелад, они же были довольны. Кристина рдела и в
особо медовых местах, смущенно скрывая улыбку, приговаривала:
— Ничего не пойму, это кому? Кому?
— Тебе! Тебе! — прыгая от восторга, кричала Варвара и тут же
громко делилась с нами своей завистью.
