— Ха! Вы стали подругами! Но какой ценой! Почему вы должны
становиться подругами за счет меня?
— Успокойтесь, Роберт, — рассердилась она. — Я же для вас
стараюсь. Думаете, мне не хватает своих подруг? Если так, ошибаетесь. Я почти
раскрыла преступление, остались мелкие детали.
Мне стыдно, но я опять заорал. Как на базаре. Хуже. Не своим
голосом.
— Какое преступление? — завопил я. — Вы сумасшедшая!
Бездельница! Развлекаетесь за мой счет! Какого черта вы ко мне пристали? У меня
нет никаких проблем! Вы — главная моя проблема!
Она усмехнулась:
— Напрасно так думаете, Роберт. Вам же звонит какой-то
гоблин…
— Да, звонит, меня развлекает, я ему очень рад. В сравнении
с вами, он — ангел небесный. Звонит и звонит — никакого вреда от него.
Мархалева задумчиво покачала головой:
— Возможно-возможно. Но дело не в нем. Роберт, над вами
нависла смертельная угроза. Давайте вернемся к Светлане. Во-вторых, из
подозреваемых я никого не исключаю. Даже ее. Поэтому, давая ключи, хотела
проверить как она себя поведет. Это очень важно: порой один жест может сказать
многое. И третья причина, по которой я дала ей ваш ключ, касается вас
непосредственно. Роберт, вы мужчина, и этим сказано все. Вы беспомощны, без
женщины вам нельзя. Светлана призналась, что все еще вас любит. Она непрочь к
вам вернуться.
Я не поверил своим ушам. Какие проблемы решает эта
несчастная Мархалева? Мы с ней знакомы едва-едва, а она уже берется налаживать
мою семейную жизнь, будто мало мне родной матери.
— Идите вы к черту! — завопил я.
— Тамара мне говорила, что вы очень хорошо воспитаны, —
кротко вставила она.
— Да! Воспитан! Был! До того, как познакомился с вами! Зачем
вы сватаете мне Светлану, когда я ее не люблю? Я же говорил вам про девчонку с
коленками. Говорил, что люблю только ее одну?
— Говорили, — подтвердила Мархалева.
— Вы же сами вызывали меня на откровенность. Спрашивается,
зачем я старался, если вы не собирались учитывать мои откровения в своих
планах?
— Учитываю. Но нельзя же клиниться на какой-то девчонке.
Девчонки-мальчишки, это все в прошлом. Думаете, вы один такой? У каждого
взрослого мужчины есть своя девчонка, которую он вспоминает всю жизнь и к
которой примеряет других женщин.
— Спасибо за открытие, — съязвил я.
— Пожалуйста, — усмехнулась она и продолжила: — Это же не
мешает мужчинам по-человечески жить. Между прочим, и у каждой женщины есть свой
мальчишка. Верный паж, который за ней ходил, вздыхал, по-собачьи в глаза
заглядывал, бросал букеты в окно, поджидал у подъезда, ночей не спал, тосковал,
убивался. Этого мальчишку каждая женщина не просто бережет в своей памяти. Мы,
женщины, очень практичны, поэтому всю жизнь с выгодой используем своих
мальчишек: тычем их мужьям в глаза, чтобы знали как правильно нас любить и не
задирали нос.
Я был ошеломлен:
— Это правда? Вы используете свою память именно так?
Мархалева замялась:
— Ну-у, не только так. Женщина своего мальчишку вспоминает
когда кто-то ее обидит, когда не складывается личная судьба. Тогда она
убивается, что вовремя его любовь не оценила, может даже всплакнуть. И все. И
больше ничего. У меня тоже есть свой мальчишка, которого я с нежностью в памяти
берегу, но это мне не помешало пять раз побывать замужем. Так есть ли смысл
вам, умному и пожилому мужчине, клиниться на какой-то ветхой девчонке.
Представляете, сколько ей лет? Она, поди, уже поседела, обрюзгла и растолстела.
— Не ваше дело, — вновь разозлился я. — На ком хочу, на том
и клинюсь. И какой смысл учить меня, если я над собой не властен. Разве я
виноват, что до сих пор люблю ту девчонку и ищу ее во всех женщинах? Кто знает,
может я ее найду.
— Если вы любите девчонку с коленками, то почему в вашей
спальне лежит Заславская? — невозмутимо поинтересовалась Мархалева и ядовито
добавила: — Насколько я успела понять, это не она. Девчонка была блондинка, а
Мария брюнетка.
— Да, она не девчонка, но очень на нее похожа.
Удивительно, но эта невинная фраза почему-то задела
Мархалеву за живое.
— Что? — вмиг лишаясь спокойствия, закричала она. —
Заславская похожа на девчонку с коленками? Ну, Роберт, разуйте глаза! Или я вас
плохо слушала! У Марии синие раскосые глаза, а у девчонки миндалевидные карие.
Кстати, как у меня. А остальные приметы? Нет, вы сказанули! Похожа свинья на
ежа! Если уж на то пошло, то на вашу девчонку больше похожа я!
— Вы? — содрогаясь, воскликнул я. — Нет уж, увольте! Если уж
перебирать на кого похожи вы, тогда разумней поискать среди ведьм, фурий,
гарпий и мегер!
— Ах вот вы как! — Мархалева вскочила с дивана. — Я желаю
вам только добра, взамен же получаю одно хамство. Знаете ли, это уже слишком!
Даже моему терпению приходит конец! Прощайте!
Она выбежала из комнаты. Мне показалось, что в глазах у нее
блеснули слезы. Но даже это подозрение не вызвало у меня сожаления. Когда
хлопнула входная дверь, я почувствовал настоящее облегчение. Я ее никогда не
увижу.
Какое счастье!
Глава 26
Как только из моей жизни исчезла эта страшная женщина —
госпожа Мархалева — все пошло, как по маслу. В тот же день позвонил муж
Кристины. Он сообщил, что положил на счет жены приличную сумму и оформил
дарственную на одну из квартир. Я был удовлетворен и даже подумал, что если
Кристя не станет шиковать, как она это любит, то сможет какое-то время не
работать и жить на проценты. Она заверила меня, что денег ей хватит, но
переезжать в свою квартиру не пожелала. Я не возражал. Каждый день она получала
по корзине цветов, которые, как я заметил, с нетерпением ожидала. Думаю, из-за
мармеладных записок.
Что касается Лидии, Вован не обманул: меня действительно
никто не беспокоил. Я снова вернулся к работе. В жизни моей наступил порядок,
который омрачался лишь звонками дебила (он все еще сообщал мне, что я попал) и
попытками матери меня женить. На беду Жанна действительно нашла невесту
(богатую, образованную и красивую), на которую я категорически отказывался даже
смотреть. Но матушка не отставала, в тайной надежде переупрямить меня. Немного
волновала Аделина. Она часто звонила и утверждала, что нам необходимо
встретиться и поговорить. Я был согласен, но всякий раз что-то мешало: то
Заславский нежданно прибегал, то приходила Мария, то вдруг сама Деля
откладывала нашу встречу. Все это, разумеется, мешало моей работе. Я рвался в
деревню, но Маша умоляла меня остаться. Ей было трудно, я видел как она
страдает. Отношения наши не продвинулись дальше разговоров. Я был этому рад,
поскольку понял, как сильно любит жену Заславский. “Когда он уже перебесится? —
недоумевал я. — Когда успокоится и вернется в лоно семьи”.
