Палатазин кивнул:
– И откуда тебе знать? Таракана больше нет. И он больше никого не интересует. Но линия нравственности должна быть ему благодарна. А что ты думаешь о проституции, Уолтер?
Бенфилд несколько секунд молчал, глядя на огонек своей сигареты.
– Они все стоят друг за друга,– сказал он наконец. – Все они сговорились.
– Ну–ну.
– И смеются над тобой за спиной. Стараются надуть тебя.
– Но Таракана им не надуть было, верно?
– Ну, нет.
Палатазин начал потеть, его раздражал прямой свет флюоресцентных ламп над головой, он расстегнул пуговицы на рубашке и ослабил узел галстука.
– Ты работаешь у “Алладина Экстрминейтор”, правильно? Уничтожение вредных насекомых и так далее. Тебе нравится работа?
Бенфилд, покуривая сигарету, некоторое время размышлял.
– Да, нравится,– сказал он наконец.
– По–моему, ты хорошо работаешь. Чем вы пользуетесь, распылителями?
– Да, распылитель “Би–Джи”. Загоняет раствор в любую щель.
– Расскажи мне о Беверли,– тихо сказал Палатазин.
– Бе… верли? – Взгляд Бенфилда мгновенно окаменел. Челюсть обвисла. Он смотрел сквозь Палатазина, сигарета уже почти обжигала ему пальцы.
– Да, о твоей матери. Где она сейчас?
– Она… ее здесь нет. – Лоб Бенфилда наморщился, он старался сосредоточиться. – Она не здесь.
– Она умерла, наверное?
– Что? – Бенфилд был явно потрясен. – Нет! Вы ошибаетесь! Она прячется, они помогают ей спрятаться от меня! Иногда они даже принимают ее вид, чтобы обмануть меня. О, они знают массу всяких уловок! – В голосе его слышалась неподдельная горечь. Глаза его были холодны и словно остекленели.
– Она умерла,– настаивал Палатазин. – И после того, как она умерла, тебя отправили в госпиталь Ратмор.
– Нет! – Глаза Бенфилда вспыхнули, и на миг Палатазину показалось, что Бенфилд бросится на него. – Ратмор? – прошептал он и потер лоб. – Нет. Бев ушла, и за это, за то, что она оставила меня, они послали меня… туда. Но это был не госпиталь. В госпиталях лечат больных людей. А это был… сумасшедший дом! Когда я найду Бев, все станет так, как было раньше. Я больше не буду вспоминать про этот дом, и у меня никогда не будет болеть голова. Но сначала… сначала я должен наказать ее за то, что она бросила меня… – Он смял сигарету и бросил на пол. – Она прячется где–то в городе. Мне сказал это Хозяин.
Сердце Палатазина застучало.
– Хозяин? – тихо повторил он. – А кто это, Хозяин, Уолтер?
– Не–е–ет. Вы бы хотели, чтобы я проговорился? Ну, нет. Вам не узнать!
– Кто это, Хозяин? Ты имел в виду Бога?
– Бога? – Чем–то это слово обеспокоило Уолтера. Он моргнул, провел рукой по лбу. – Он разговаривает со мной по ночам,– прошептал он. – Он указывает мне, что я должен делать.
– А где он?
– Не могу сказать. Н Е М О Г У!
– Но он здесь, в Лос–Анжелесе?
– Он повсюду,– сказал Бенфилд. – Он видит и слышит все. Он знает, где я. Знает, где вы. Если он захочет, он найдет вас. Он позовет вас ночью, и вам придется идти к нему. Вам придется! – Он взглянул прямо в глаза Палатазину, его черные глаза были странно увеличены линзами очков. – Он рассердился на меня за то, что я не пришел к нему прошлой ночью. И на вас, за то, что вы меня задержали, да.
– Как его имя?
– Имя? У него нет… имени. До того, как он спас меня, я мстил им за обман, за то, что они дурачили меня, но Хозяин сказал, что они ему нужны живыми, и что этим я помогу ему в великой битве.
– Какой битве?
Бенфилд посмотрел на него, моргнув.
– В битве за Лос–Анжелес. Ему нужен город.
Холодный ужас накатил на Палатазина.
– А где находится Хозяин? А? Если бы я хотел найти его, куда мне пришлось бы идти? Ехать? Он прячется в Голливудских Холмах, так?
– Не могу я сказать,– ответил Бенфилд.
– Но где? В доме? В пещере?
Мерфи громко кашлянул. Палатазин поднял голову, увидел, что Цейтговель смотрит на него со странным выражением в глазах. “Пусть думают, что я спятил,– мысленно махнул он рукой. – Мне все равно теперь!” Он снова сконцентрировал все внимание на Бенфилде.
– Я хочу найти Хозяина,– сказал он с нажимом, словно это ему было крайне необходимо. – Я должен, пожалуйста, помоги мне.
– Ну, нет! Сначала вы сами должны понадобиться ему. Он должен позвать вас, тогда вы будете знать, как найти его.
Палатазин заставил себя успокоиться. Все лицо, казалось, горело, как в жару, но живот наполнял арктический холод.
– Уолтер, ведь ты – Таракан?
Бенфилд замер, словно окаменев. Губы медленно разошлись в оскале.
– Ты ничем не отличаешься от того ниггера, правильно? Ты только прикидывался моим другом, а сам все это время смеялся надо мной! Хочешь отправить меня обратно в сумасшедший дом? Снова! Но я тебе не позволю! Он не позволит тебе!
– А где он?! – завопил вдруг Палатазин и схватил Бенфилда за воротник. Рывком он опустил голову Бенфилда, ударив его лицом об стол, потом вторым рывком вздернул голову обратно. Бенфилд заворчал и потянулся к горлу Палатазина, из ноздрей его струйкой сочилась кровь.
– Где он прячется?! – снова завопил Палатазин, как безумный. Он потерял всякий контроль над собой, осталась лишь звериная ярость. Бенфилд усмехнулся, Мерфи и Цейтговель оттащили его в сторону.
– Нет,– сказал Цейтговель, глядя прямо в глаза Палатазина. – Не надо этого, капитан.
– Оставьте меня в покое! – Палатазин высвободился и встал, хрипло дыша. – Просто оставьте меня в покое! – Он снова двинулся к Бенфилду, но Цейтговель преградил ему дорогу.
– Я не понимаю, в чем дело! – сказал Палатазин. – Я должен заставить его говорить! Я должен!
Цейтговель покачал головой. Бенфилд усмехнулся и вытер кровь с лица.
– Уберите его отсюда, пока меня не вырвало! – внезапно потребовал Палатазин и мимо Цейтговеля протиснулся в коридор.
Вернувшись в свой кабинет, он раскурил трубку и попытался успокоиться. Но он не мог взять под контроль метавшиеся мысли. Сомнений не оставалось, Бенфилд был Тараканом, он знал, где прячется Хозяин. Но как заставить его говорить, как разорвать оковы, наброшенные на него ЗЛОМ? И тут еще более ужасная мысль пронзила его. А сколько в этом городе других, тех, что слышали голос Хозяина и повиновались ему? Сколько было их, крадущихся в ночи, жаждущих крови? Тысячи? Пять тысяч? Десять? Это произойдет незаметно, постепенно, но это уже началось. Крайек столько лет тому назад, а теперь Лос–Анжелес, и в конце концов город окажется во власти Хозяина и его выводка. Он обязан рассказать об этом сейчас, кому угодно, только бы выслушали. Может, журналистам? Шефу Гарнетту? Или, может вызвать Национальную Гвардию и зародыши надвигающегося ужаса будут найдены, выжжены, пронзены осиновыми кольями, пока они еще не стали достаточно сильными. Возможно, город эвакуируют, с вертолетов будут сброшены напалмовые бомбы…
