— Изумруды, видишь ли, — он по-прежнему обращался к Кою. — Сокровище иезуитов. Думаю, ей все-таки пришлось рассказать тебе… Такое сокровище стоит… Бог ты мой. Оно стоит целое состояние даже на черном рынке. Это, разумеется, если она справится с делом и сумеет поднять их в испанских водах так, чтобы не попасть в лапы полиции.
То же свечение, которое обрисовывало широкоплечую фигуру Палермо, освещало лицо Танжер от подбородка и выше, четко очерчивало ее профиль на фоне светлых волос, от чего черты ее становились намного резче.
— А если справлюсь, — сказала она вызывающе, — то зачем мне делиться с вами?
— Вы забываете, сеньорита, что на след навел вас я, — возмутился Палермо. — И что я долго и упорно работал. Вы забываете, что у меня есть возможности навязать вам сотрудничество, причем взаимовыгодное… Ивы забываете, что случилось с самоуверенным мышонком.
Над ними, как темный занавес со светящейся вышивкой, простиралось уже совершенно черное небо Солнце, вероятно, уже на пятнадцать градусов ниже горизонта, прикинул Кой, увидев, что Малая Медведица стоит прямо над головой у Палермо, а Большая — над правым его плечом.
— Послушайте, — говорил охотник за сокровищами, — я хочу кое-что вам предложить… Бог ты мой.
Кое-что вполне разумное. Найти сокровище — не сундук открыть. Мэл Фишер двадцать лет потратил, пока нашел Аточуо… Я предоставляю свои возможности и свои связи. Включая взятки, кому надо, чтобы не мешали… Я даже знаю, как продать изумруды.
Это означает… Вы понимаете, что это означает? — Теперь он обращался только к Танжер. — Кучу денег, вот что это означает. Кучу денег для всех нас.
— В каких долях?
— Пополам. Половина — вам, половина — мне.
Она повела головой в сторону Коя.
— А ему?
— Ему… Это ваше дело, не так ли?.. Мне-то зачем брать его в долю?
Он снова хохотнул, как большая уставшая собака. Он стоял не шевелясь, опираясь на балюстраду, и за спиной его светились огни города.
— Вы должны сообщить мне только две вещи — долготу и широту, чтобы мы могли определиться по сферическим картам Уррутии. А также, разумеется, предоставить судовую декларацию и официальный рапорт о гибели корабля.
Танжер помолчала. Казалось, она взвешивает предложение.
— Все это можно найти в архивах.
Палермо выругался без всякого смущения.
— Да подите вы… Вы же сами перекрыли мне доступ к архивам так же, как в Барселоне увели из-под носа Уррутию. Но я все-таки сумел достать копию карты. И отправился наводить справки в архивы, а там мне сказали… — Он задержал воздух в легких, а потом с силой выдохнул. — Сами знаете. Эти документы исчезли… В описи проставлено «изъяты для научной работы». И точка.
— Очень сочувствую.
Палермо явно не испытывал благодарности за сочувствие.
— Ну уж нет, — сказал он злобно. — Это одна из ваших грязных штучек.
— Эти документы вы и искали у меня дома?
— Эти документы должен был добыть Орасио. — Палермо поколебался несколько мгновений. — А насчет собаки, уверяю вас…
— Забудьте про собаку.
Каждый слог падал, как ледяная капля. Палермо поежился и переменил позу. Теперь огни снизу освещали его грубые черты. Один толчок, думал Кой.
Один толчок, и этот тип пролетит сто, двести метров, а потом грохнется на скалы. Это можно было бы назвать ЗПТ — Закон правильного тяготения. Потом он вспомнил про араба возле машины и поразмышлял о том, что будет, если толчок достанется ему.
ЗНТ — Закон не правильного тяготения.
— Если мы объединим наши познания, — продолжал Палермо, — и перестанем мешать друг другу, я найду изумруды меньше чем через месяц. Обещаю.
У «Deadman's Chest» есть специальное судно, оно оснащено гидролокатором бокового обзора, глубиномером, локаторами, магнитомером, металлодетекторами, водолазным оборудованием и всем, что может понадобиться… А там, на месте, надо будет работать с чертежами, измерять, отмечать, разбивать на квадраты, счищать ил и песок… Об этом вы и понятия не имеете. А потом, изумруды такие хрупкие…
Только подумайте: разделить сросшиеся кристаллы, отчистить их… Вы и понятия не имеете о том, что такое электролитическая ванна, хотя бы для того, чтобы очистить обычную серебряную монету… А если вы их расколете… Даже представить страшно.
Он снова усмехнулся и отнюдь не весело.
Внезапно свет фар ослепил Коя, который все еще не совсем отошел от мысли о том, что можно столкнуть охотника за сокровищами в пропасть и что можно оказаться в ней самому. Теперь же он встрепенулся.
— Кроме того, нужны связи. — Палермо поднес зажигалку к сигарете. — Знать нелегальный бизнес, ведь находку надо сбыть. А это я могу. — Из-за того, что он держал сигарету в губах, голос его изменился. — Бог ты мой. Восемьдесят процентов торговли изумрудами в мире ведется нелегально, и заправляют этим еврейские мафии в Бельгии и Италии… Думаете, я не знаю, зачем вы ездили в Антверпен?
Антверпен. Кой бывал там, как и во множестве Других городов, — огромный порт, километры причалов, портовые краны, корабли. Значит, Танжер там тоже побывала, и для него это очередной сюрприз; хотя вдруг на память ему пришла почтовая открытка рядом с серебряным кубком в ее квартире на Пасео Инфанты Исабель. В общем, он решил слушать внимательнее и не строить себе иллюзий. Об этой женщине он никогда ничего утешительного для себя не узнает.
— Неужели она не рассказала тебе про Антверпен? — Огонек сигареты, которую Палермо держал в губах, ироническим глазком подмигивал Кою. — Не может быть! Так знай — до того, как вы познакомились в Барселоне, она немножечко попутешествовала. Нанесла несколько визитов… В том числе, — он понизил голос, чтобы не слышал шофер, — по одному адресочку на Рубенстраат к Шерру и Когену.
Большие специалисты по огранке, умеют изменить вид камня… Я же не в пустыне живу, кое-что и мне известно.
Кой вдыхал запах табака. Светло-серый дымок вился на фоне огней Линеа-де-ла-Консепсьон и уплывал прочь от темного силуэта у балюстрады, постепенно тая в воздухе.
— Значит, не рассказала. Это невероятно.
Я продал душу, подумал Кой. Я продал ей душу, и теперь я — легкая добыча. Для нее, для него. Даже для араба. Это все равно что плавать среди голодных акул. Если бы я был поумнее — а теперь совершенно ясно, что я дурак, — я бы сию же минуту со всех ног рванул вниз, на «Карпанту», крикнул Пилото, чтобы отваливал, и на всех парусах помчался бы прочь.
Красный глазок сигареты снова уставился на Коя.
— Значит, она еще не рассказала тебе про изумруды? Про то, что это самый выгодный из драгоценных камней?.. Я-то видел изумруды, и немало. Когда работал с Мэлом Фишером. И я тебя уверяю, что в Антверпене за партию старинных камней отвалят немалую сумму, даже если продавать их оптом.
