Может быть.
Ему нужно будет взять резкий старт. Самая каверзная задача – не сбиться с темпа, когда руки и ноги будут изменять форму. Именно из-за того, что изменение позвоночника изгибает тело, происходит нарушение равновесия. И нервы, а также суставы визжат при этом от боли, и если споткнуться о собственные лапы, можно налететь сбоку на поезд, и мо– гут случиться еще сотни других, столь же ужасных вещей. Нет, не стоит так рисковать.
Михаил говорил себе, что не станет пытаться победить поезд. Он часто говорил себе так, но знал, что это неправда. Сама идея соревно– вания в скорости, испытания самого себя против того зверя, который убил Никиту, увлекала его. Он стал бегать вдоль путей, однако не со– ревнуясь – пока еще. Его равновесие на бегу было недостаточно устой– чивым, он падал каждый раз, когда пытался на скорости превратиться из человека в волка. Однако это было вопросом времени, умения сохранять движение, пока передние лапы не опустятся, поддерживая скорость за– дних лап. Михаил продолжал пробовать и продолжал падать.
Однажды днем Рената вернулась с охоты с ошеломляющей новостью: на северо-западе менее чем в пяти верстах от белого дворца люди нача– ли валить лес. Они уже вырубили просеку и приступили к постройке хи– жин из бревен. Вдоль просеки корчуют пни для дороги. У людей много телег, пил и топоров. Рената сказала, что она подползла облике под– ползла посмотреть, что там творится, один из людей увидел ее, сказала она, и показал на нее другим, прежде чем она скрылась в лесу. Что все это может значить? – спросила она Виктора.
Скорее всего, временный поселок лесозаготовителей, подумал он. Ни при каких обстоятельствах, сказал он стае, никто из них не должен приближаться к этому месту ни в человечьем, ни в волчьем виде. Люди, скорее всего, проработают все лето и уйдут. Самое лучшее – оставить их в покое.
Но Михаил заметил, что с того времени Виктор стал молчалив и за– думчив. Он запретил кому бы то ни было охотиться; только ночью. Он нервничал и после того, как все ложились отдыхать, долго расхаживал взад и вперед по залу. В скором времени, когда ветер дул в их сторо– ну, Михаил и остальные могли, отдыхая на солнце возле белого дворца, слышать звуки работы топоров и пил, сводящих лес.
Но вот наступил день…
Франко и Рената ушли на охоту, когда в небе висел месяц и лес был полон стрекотания сверчков. Прошло чуть больше часа, когда вдруг звуки далеких ружейных выстрелов заглушили шум насекомых и отдались эхом в переходах белого дворца.
Михаил насчитал четыре выстрела, пока стоял рядом с Олесей. Петр играл на полу заячьей косточкой. Виктор выронил книгу на латыни, ко– торую читал Михаилу, и поднялся на ноги. Раздались еще два выстрела, и Михаил от этих звуков вздрогнул; они ясно напомнили ему те самые выстрелы и что тогда сделали пули.
Когда затих звук последнего выстрела, послышался вой: хриплый голос Франко, напуганный и звавший на помощь.
– Оставайся с Петром,– сказал Виктор Олесе и, идя к лестнице, начал уже изменять облик. Михаил последовал за ним, и два волка поки– нули белый дворец, мелькая в темноте, и понеслись в сторону, где выл Франко. Они не пробежали и версты, когда почуяли запах пороха и чело– веческий дух: горький запах пота и страха. В лесу светили фонари и люди окликали друг друга. Франко стал бешено тявкать, давая звуковой сигнал, который привел Виктора и Михаила к нему. Они нашли его, при– гнувшегося, стоя у края обрыва, посреди густого подлеска, а перед ним вокруг костра были натянуты в круг палатки. Виктор толкнул Франко плечом под ребра, чтобы тот замолчал, и Франко покорно лег на брюхо, в глазах его светился страх – не перед Виктором, а от того, что про– исходило на освещенном костром пространстве.
Два человека с ружьями через плечо что-то волокли из леса на свет. Там было еще шесть человек, все вооруженные пистолетами или ружьями и с фонарями в руках. Все они собрались вокруг предмета, рас– простертого в пыли, и светили над ним фонарями.
Михаил почувствовал, что Виктор вздрогнул. У него у самого лег– кие будто бы наполнились ледяными иголками. На земле лежало тело вол– ка с русой шерстью, пробитое тремя пулевыми отверстиями. В свете фо– нарей кровь Ренаты выглядела черной. И, всем на обозрение, у мертвого волка была одна человеческая рука и человеческая нога.
Боже мой, подумал Михаил. Теперь они знают.
Один из лесорубов стал читать молитву – хриплым, высокопарным голосом – и, когда закончил чтение, приставил дуло ружья к голове Ре– наты и выстрелом разнес ее в клочья.
– Мы услышали людей,– рассказал Франко, когда они вернулись до– мой. Он дрожал, на лице его сверкал пот.– Они смеялись и разговарива– ли у костра, производя столько шума, что нужно было бы быть глухим, чтобы их не услышать.
– Глупо было подходить к ним! – рассвирепел Виктор, брызжа слю– ной.– Черт побери, они убили Ренату!
– Ей хотелось подобраться поближе,– ошеломленно продолжал Фран– ко.– Я пытался удержать ее, но… она хотела посмотреть на них. Хоте– ла подползти достаточно близко, чтобы расслышать, о чем они говори– ли.– Он затряс головой, борясь с оцепенением.– Мы стояли на краю про– секи… так близко, что можно было слышать стуки их сердец. И мне ка– жется, что… что в них, с такой близи, было нечто такое, что загип– нотизировало ее. Словно бы встреча с существами из иного мира. Даже когда один из людей поднял взгляд и увидел ее, она все еще не могла шевельнуться. Я думаю…– Он медленно сощурился, его мышление было вялым.– Я думаю… что всего лишь на мгновение… она позабыла, что она волк.
– Они теперь уйдут, правда? – с надеждой спросила Олеся, держа извивающегося ребенка.– Они уйдут прочь, назад, туда, откуда пришли.– Никто ей не ответил.– Разве нет?
– Тьфу,– сплюнул Виктор в костер.– Кто знает, что они будут де– лать? Они же безумные! – Он утер рот тыльной стороной ладони.– Может, они уйдут. Может от вида Ренаты они наложили в штаны и уже собирают вещички. Черт побери, они теперь знают о нас! Нет ничего страшнее, чем испуганный человек с пистолетом! – Он быстро глянул на Михаила и на Олесю с ребенком на руках.– Может, они уйдут,– сказал Виктор.– Но я бы на это не полагался. С этого дня мы будем постоянно следить с башни. Я буду первым. Михаил, ты пойдешь во вторую смену?
Михаил кивнул.
– Нам нужно поделиться на шестичасовые смены,– продолжал Виктор.
Он оглядел Олесю, Петра, Франко и Михаила: выживших членов стаи. Ему не нужно было говорить это вслух; выражение его лица говорило за него, и Михаил смог это прочесть. Стая вымирает. Взгляд Виктора обо– шел зал, словно бы в поисках потерянных.
– Рената мертва,– прошептал он, и Михаил увидел, как у него на глазах появились слезы.– Я любил ее,– сказал Виктор, ни к кому конк– ретно не обращаясь. А затем подобрал полы своей одежды из оленьей шкуры, резко отвернулся и пошел к лестнице.
Прошло три дня. Звуки работавших пил и топоров прекратились. На четвертую ночь после смерти Ренаты Виктор и Михаил прокрались к краю обрыва, стоявшего над кругом палаток. Палатки исчезли, костер остыл. Человечья вонь тоже пропала. Виктор с Михаилом пошли к западу, следуя по просеке из пней, чтобы найти основную стоянку лесорубов. Она тоже опустела. Хижины были пусты, телеги уехали. Но дорога, которую они прорубили в лесу, осталась, точно шрам. Следов трупа Ренаты не было; они забрали его с собой; что же случится, когда внешний мир увидит тело волка с человечьей рукой и ногой? Дорога эта была нацелена прямо на белый дворец. Из горла Виктора вышел низкий стон, и Михаил понял, что он означал: Боже, помоги нам.
